Страница 43 из 50
В конце концов, однако, такое плавание становилось и утомительным, и опасным, потому что надо было не только предупреждать и избегать встречи и столкновения с плывшими деревьями или животными, но и остерегаться, как бы плот не опрокинулся. Наши путники старались управлять им при помощи шестов, которыми они научились владеть с каждым днем все искуснее и искуснее. На шестой день, обогнув крутой поворот реки, храбрые пловцы увидали вдали обширную голубую равнину, окруженную туманными горами.
Река, по словам дальнозоркого Крака, как будто кончалась и терялась в этой равнине.
Но Старейший объяснил детям, что большая голубая равнина — не что иное, как обширное озеро, отражающее ясное небо. Рюг-большеухий сказал следующее:
— Я уж давно слышу какой-то шум; вот слышен он оттуда, с правого берега, из-за лесов. Сначала я его принял было за топот копыт бегущего стада северных оленей или лосей, теперь же мне точно слышится стук сталкивающихся камней. Считаю долгом сообщить вам это. Да вот прислушайся, Крак; ты, наверное, услышишь этот шум, так как по временам он заглушает ропот реки. Что это? Гигантские ли животные роют там берег, или мы скоро встретимся с тесальщиками кремней? Вот чего я еще не могу определить. Учитель, что ты об этом думаешь?
Крак, прислушавшись, заявил, что, по его мнению, этот отдаленный шум идет от камней, которые бросают кучами друг на друга.
— Лучше говорить шепотом, — сказал старик, — а ты, Гель, передай мне вот тот мешок, что у тебя под ногами. Камнями, наверное, ворочают люди. Теперь полезно иметь под рукой оружие на случай, если придется сражаться, и захваченные мною подарки, благодаря которым, я надеюсь, эти незнакомые люди отнесутся к нам благосклонно.
Сказав это, старик развязал жилу, стягивавшую мешок. Дети до сих пор не видали его содержимого.
Подарки, о которых Старейший говорил не без гордости, были для того времени, несомненно, драгоценной редкостью, — они состояли из кусков черного янтаря, горного хрусталя, агата, мрамора ярких красок и желтого янтаря. Все куски были просверлены. Из них низались почетные ожерелья. Были тут и полосатые раковины, занесенные в эти края из очень далеких стран, кремни, наконечники для стрел, замечательно искусно сделанные, потом куски красного мела для разрисовки лица, наконец, перламутровые шила, удочки и иголки из слоновой кости.
Таковы были сокровища, собранные понемногу стариком за всю его долгую жизнь.
Дети, рассматривая их, широко раскрывали глаза от удивления.
Впрочем, удивляться им пришлось недолго: надо было опять приниматься за шесты, потому что плот, подхваченный более скорым течением, быстро приближался как раз к тому самому месту правого берега, которое сейчас еще было так далеко и откуда теперь шум бросаемых камней доносился с каждой минутой все сильнее и сильнее.
Старик спрашивал себя, не слишком ли неосторожно с их стороны продолжать теперь спускаться вниз по течению, и не лучше ли им высадиться и укрыться под привычную сень береговых лесов, когда Крак, дотронувшись до его руки, прошептал:
— Учитель, нас увидали!.. Я вижу перед нами, посреди реки, на древесных стволах, каких-то людей, которые делают нам знаки.
— Что делать, теперь поздно скрываться, идем смело им навстречу, — ответил Старейший и, в свою очередь, принялся подавать им знаки руками: при этом он встал, поддерживаемый Гелем.
Через несколько секунд плот наших охотников окружили четыре пловучие громады, никогда не виданные ни Краком, ни Старейшим. То были лодки, действительно сделанные из древесных стволов, но только заостренных по обоим концам и выдолбленных внутри.
В этих лодках стояли люди и держали весла с круглыми лопастями.
«Эти люди знают больше меня, но вид у них миролюбивый, — сказал сам себе Старейший, бросив беглый, но восхищенный взгляд на вновь прибывших людей и на их лодки. — Быть может, они-то и дадут нам приют, и с ними закончится моя жизнь и протекут дни этих юных людей. Сначала, однако, постараемся, чтобы нас хорошо приняли».
Порешив таким образом, он обратился с миролюбивой речью к незнакомым людям, которые рассматривали их скорее с любопытством, чем враждебно, и, видимо, с удивлением показывали друг другу на странный для них плот наших путешественников.
Гребцы в лодках, вероятно, не поняли речи старика; но ясное выражение его лица, его спокойные движения руками, ласковые переливы голоса, несомненно, убедили их, что почтенный старик и его спутники, такие еще молодые, пришли к ним с дружескими намерениями, может быть, с торговыми целями, но во всяком случае мирными.
Лодки подъехали к плоту. Обе стороны раскланялись теперь и обменялись приветственными улыбками.
За немногими исключениями, люди на лодках совсем походили по своему вооружению и одежде на людей, приплывших на плоту: даже черты лица их не очень разнились.
Пока длилась церемония первого свидания, лодки и плот продолжали спускаться вниз по реке по воле ветра и течения и скоро очутились почти что у входа в озеро, против открытого песчаного берега, на котором наши путешественники увидали необычное как для Старейшего, так и для его внуков зрелище.
В некотором расстоянии от берега, по склонам и на вершине холма, сплошь состоящего из галек[6] и гравия[7], двигались взад и вперед вереницы людей, из которых одни наполняли камнями кожаные мешки, другие сносили полные мешки к берегу и высыпали камни в лодки, совершенно такие же, как и те, что сопровождали плот.
Шум от этой работы и слышали Крак и Рюг.
Плот и лодки подошли к подошве холма и пристали к берегу.
Выйдя на берег, Старейший и его спутники увидали на вершине холма, в широкой расселине, образовавшейся, очевидно, при добывании камней в продолжение длинного промежутка времени, внушительных размеров скелет громадного животного. Оно было, конечно, занесено сюда мертвым много-много веков назад, во время какого-нибудь наводнения, и погребено понемногу в стоячем положении под слоями гравия, который беспрерывно наносился сюда рекой в то время еще, когда воды ее разливались куда выше их теперешнего уровня.
На лазурно-голубом треугольнике неба, который виднелся сквозь эту расселину холма, чудовищный скелет вырисовывался удивительно отчетливо: казалось, его длинные побелевшие кости, не сдвинутые с места, держались какими-то невидимыми связками.
Громадные плоские рога с причудливыми очертаниями, усаженные остриями и зубьями, торчали по обе стороны могучего черепа, высоко поднимая свои разветвления. По-видимому, это был олень или даже, вернее, лось.
Старейший не раз в своей жизни охотился на лося и ел его, но никогда не видал такого громадного зверя, и вид чудовищных останков этого свидетеля прошедших времен поразил как его, так и его спутников.
Тем временем большинство рабочих на холме продолжали свой тяжелый и непонятный для наших путников труд. Те из них, которые, по-видимому, только давали приказания и руководили работами, подошли к четырем пришельцам.
По красивой осанке, но уверенному виду, по украшениям волос и ожерельям, наконец, по начальническим жезлам, Старейший сразу признал в незнакомцах вождей племени и протянул к ним руки с дарами.
Вожди милостиво улыбнулись, не теряя, однако, своего достоинства, и между стариком и этими предводителями собирателей голышей и галек начался длинный разговор при помощи знаков.
Старейший выразил желание, как от себя, так и от своих спутников, найти в жилищах людей этого племени радушный прием, какой подобает их достоинству и знаниям. Взамен они обещают разделить с ними их труды и охоты, словом, все занятия, и употребить все свои силы и опытность на помощь гостеприимным хозяевам. Он выразил также надежду быть принятыми со временем в число членов великой новой семьи, которую они, к своему счастью, встретили после длинного путешествия, сопряженного со столькими приключениями и лишениями.
6
Галька — овальные или круглые обломки горных пород величиной до куриного яйца.
7
Крупный песок, зерна которого достигают величины небольшой горошины.