Хроники Долгой Ночи

По древней традиции великие лорды должны были благословить нового короля на правление, и сейчас Томас шел, зная, что никто из них не откажет ему в этой чести.

Родрик гордо возвышался над остальными лордами, стоявшими даже на несколько ступенек выше, Томас не привык видеть его в парадных одеждах и довольно улыбавшимся. «Его путь окончен, он получит свой отдых», — про себя подумал юноша, прежде чем ступить на первую ступеньку. Киллиан Грейвз и лорд Вардум поклонились сразу же после Родрика, и Томас, сделав еще один шаг, поравнялся с улыбавшимся во все зубы Бэйлом. Непривычно было его видеть здоровым, хоть Томас и понимал, что спасение Рэндэла от смерти — дело рук вовремя подоспевшего Медива, и сейчас Бэйл, отпустивший свое прошлое и прощенный за многие свои грехи, аккуратно и учтиво поклонился своему новому королю.

Перед троном его ожидали Джон, Андуин и Кори Блэр — в трех руках они держали корону Эрнедона и, когда Томас преклонил перед ними колени, все трое аккуратно поместили её на голову юноши. Томас дрожал — перед ним лежал большой, полный интриг и событий путь, но когда за его спиной прекратились аплодисменты, он выпрямился, развернулся и увидел, как весь зал в благоговении преклонил колени перед новым королем и… Королевой, которую к Томасу под руку вел сам Мейс.

Анна сама по себе была очень красива, но рыжее платье, длинная накидка и высокая, замысловатая прическа делали её красивой до невозможности. Томас спустился со ступеней и протянул девушке руку — она, посмотрев ему в глаза, улыбнулась и взошла за ним к трону, где их ожидал уже одинокий Джон, державший корону меньших размеров, украшенную крупным красным рубином.

— Принесите свои клятвы, — почувствовав легкую дрожь в коленях, проговорил Джон.

— Отец, Кузнец, Воин, Мать, Дева, Старица, Неведомый… — начали Томас и Анна.

— Я — её, и она моя…

— Я — его, и он мой…

— С этого дня и до конца моих дней, — закончили они, и сразу же скрепили обеты нежным поцелуем, сорвавшим аплодисменты у всего зала.

Родрик то и дело посматривал на Розу, наблюдавшую за ним из толпы, поддерживая свой округлившийся живот. Йен, наконец-то постриженный и выбритый, стоял подле неё рядом с Джендри, облаченным в доспехи дома Баратеонов, рядом с которым красовалась строго одетая Арья, и Подриком, которого Дени на радостях назначила лордом Западных Земель. Теон аккуратно приобнимал улыбавшуюся Элию, а Медив, впервые за последние годы почувствовавший превосходство добра в этом мире и настоящее, человеческое счастье, хлопал вместе со всеми — никакие заботы этого мира его сейчас не беспокоили.

— А когда будет пир? — с улыбкой спросил Йен у Розы, сразу же ткнувшей Йена в живот.

***

На пир все собрались чуть позже, вечером, в этом же чертоге. Столы ломились от угощений, слуги то и дело успевали выкатывать новые винные бочонки из погреба Рэгма, а Йен, изрядно перебравший, как в старые добрые, собрал вокруг себя целую толпу, которую он развлекал различными шутками и байками о комичных ситуациях в своей жизни.

— Лорд Эрган, мы можем переговорить, — тихо проговорил Бэйл, позвав Родрика отойти от общих столов.

Родрик поднялся — он понимал, что разговор будет не из легких, но Бэйл выглядел столь уверенно, что лорд никак не мог ему отказать. Они зашли за колонну, и Бэйл, повернувшись к Родрику, проговорил:

— Я сожалею… У меня не было времени, чтобы сказать это тебе раньше… Я был уродом, убивал ради недостижимого, сеял зло ради мечты и лживых обещаний.

— Но сына то мечта тебе подарила? — улыбнулся Родрик, положив руку на плечо раскаявшегося Бэйла.

— Почему ты так решил?

— У него её глаза, Бэйл, эти вещи видно сразу, — по-доброму пояснил Родрик.

— И все же, я не хочу, чтобы мое прошлое как-то повлияло на будущее королевства, на наши кое-как возникшие взаимоотношения…

— Ты искупил вину за Родана в ущелье, в битве на Пламенных Полях, в Маграо — ты искупил вину своей кровью, — проглотив ком в горле, проговорил Родрик. — Ты искупил вину, когда потерял её… Зная, как ты её любил, я не могу представить то, как ты решился на такое…

— Откуда ты…

— Трубка, у неё в комнате была твоя трубка, единственное, что мы у тебя не отобрали, когда бросили в камеру, — улыбнулся Родрик, пытаясь приободрить погрустневшего Бэйла.

— А что это тут делают мой верный десница и легендарнейший лорд Эрнедона? — проговорил захмелевший Томас, поправив значок десницы на груди у Бэйла.

— Да мы… Просто говорили, — улыбнулся Бэйл, стерев пену от эля с небольшой бородки короля.

— Пойдемте веселиться дальше, у нас впереди вся ночь и жизнь! — рассмеялся Томас, завлекая обоих лордов обратно, ко всем пирующим.

***

Неделю спустя…

Сер-Наст, место, в котором Родрик когда-то впервые поддержал Родана в открытом сражении, и до недавнего времени населенный лишь горсткой людей, вновь расцвел. Огромный порт, полный кораблей и товаров, готовился отпустить последних гостей Эрнедона домой, в их родные земли.

Солдаты, оставшиеся с Джоном и Андуином, медленно погружались на последние корабли Альянса, стоявшие на длинном, освобожденном от посторонних причале. Друзья прощались — многие, скорее всего, больше не увидятся друг с другом, и Джон, подойдя к Родрику, протянул ему руку со словами:

— Я был рад знакомству, великий воин…

Мужчины обнялись — Родрик чувствовал, как к его глазам подступают слезы, но он не мог пустить их на глазах у всех. Он учтиво поклонился Дени и Медиву, Андуин так же, как и Джон, сжал руку Родрика, и отошел в сторону. Джендри, Арья и Подрик, попрощавшись со всеми, зашли на борт флагманского корабля и уже принялись махать обретенным на чужбине друзьям. У Джендри наворачивались слезы — за прошедшие тут месяцы он полюбил этих людей, свыкся с этими краями, но он не мог тут остаться — отчий дом звал так и его, так и Арью, после смерти почти всех близких оставившую амбиции воина и решившую вернуться домой, возрождать Винтерфелл и земли Старков.

— Я буду ждать вас у нас, — улыбнулся Джон.

— Долговато плыть, дружище, — с улыбкой ответил Родрик.

— При особой просьбе короля я могу помочь вам с перемещениями, — по-доброму, непривычно для многих, добавил Медив, одиноко двинувшись в сторону корабля.

Джон, низко поклонившись всем, кто прибыл провожать его: Родрику, Кэтрин, Томасу, Йену и всем другим — моментально развернулся. Но, пройдя пару метров, он направил свой взор в сторону Йена со словами:

— Ты с нами?

У Родрика екнуло сердце — он развернулся и, увидев в глазах брата слезы и холодную решимость одновременно, проговорил:

— Это так?

Кэтрин плакала навзрыд, она уже вцепилась в Йена, и, казалось бы, не хотела отпускать.

— Брат, я здесь достиг всего… Мое имя воспоют в песнях, приравняют к тебе… Но тут я не нашел себе счастья, но, когда я прибыл в те места, то увидел короля, которому поклялся служить… Я хочу исполнить данную клятву…

Родрик бросился обнимать Йена и Кэтрин, и он уже не мог сдерживать слезы. Он плакал от радости, от осознания того, что его младший брат, некогда бежавший за ним из отчего дома, вырос и может сам решать, где и кому служить, и плакал от горя, от предвкушения долгой разлуки, которая, возможно, затянется на всю жизнь.

— Я люблю тебя, братишка, — сквозь всхлипы выдавил Родрик, прижав голову брата к плечам.

— И я тебя, Род, — ответил Йен, покинувший объятия брата и сестры и направившийся к кораблю.

Уже спустя пару минут корабли один за другим принялись покидать бухту Сер-Наста, отчаливать в свои родные земли. Йен до последнего махал Родрику, Кэтрин и всем друзьям и рыцарям с кормы.

Постепенно все расходились — и лишь Родрик, Томас, Бэйл и Кэтрин стояли, прощаясь со своим прошлым и входя в будущее, в эпоху нового королевства.

***

Йен не мог жить в новом мире, отпустить прошлое, и поэтому он уплыл, покорять новые земли, нести доброе имя Эрганов далеко на запад… Наступила новая эпоха, время Расселов, Таргариенов и Риннов, разделивших между собой мир, но не забывших героев, на чьих плечах этот мир был завоеван.