Страница 9 из 11
Дима ушел с беседы с тяжелым сердцем. Он чувствовал себя загнанным в угол. Конечно, был вариант все рассказать пастору и попробовать получить понимание и поддержку, но после жесткой фразы собеседника, Диме почему-то расхотелось откровенничать. Мальчик хотел спросить, неужели мы служим Богу только в церкви, ведь раньше ему говорили, что основное служение верующего – это добро, которое он делает окружающим его людям, как верующим, так и неверующим, а в церкви человек лишь получает силы для жизни в общении друг с другом и с Богом. Мать всегда говорила Диме, что очень важная часть общения с Богом – это там, где никто тебя не видит, в тишине одиночества в комнате или в любом месте, где ты один. Общение в церкви дополняет личное общение, но не заменяет его… Но почему же пастор говорит так, словно личного общения и служения Богу вне церкви не существует!…
Воскресение за воскресением Дима уходил из церкви с тяжелым сердцем. То один, то другой из руководителей подходил после собрания и настаивал, чтобы Дима увольнялся с работы, так как мальчик не мог теперь посещать все церковные мероприятия и не мог помогать по работе в церкви, и чаще всего это был сам пастор.
Дима старался не думать и не сравнивать, но иногда невольно сравнивал тактику соседа, когда тот «почти бесплатно» предлагал кредит и тактику руководителей церкви, которые твердили о благодати, которая дает спасение даром. Теперь цена кредита росла день ото дня, и даже зарплаты уже не хватало, приходилось отдавать часть ночного заработка. Дима не мог сказать «нет» соседу, прекрасно зная, что тот ни перед чем не остановится. Он слишком ярко помнил и видел последствия того, что отец кому-то не отдал деньги или же отнял не у того, и последствия пожара сын все еще разгребал во дворе. Конечно, в церкви никто не стал бы бить его или делать зло – но для мальчика мнение этих людей значило много, и он страдал.
Не задумываясь, Дима перенес требования руководителей церкви на Бога. Он был уверен, что через старших братьев говорит Бог, и мучился от неподъемного чувства вины перед Богом. Паренек верил, что посещение собраний – неотъемлемая жизнь христианина и в Библии не раз читал подтверждение этой мысли, ощущал также, что без общения с верующими теряет духовные силы, и добрые стремления гаснут как искры на ветру. Но раньше он бежал на собрания по зову сердца, и общение наполняло его сердце радостью и силой. Теперь же его стали заставлять идти туда, давя авторитетом, и эти общения потеряли свою привлекательность. Не раз Дима вспоминал народные поговорки: «Насильно мил не будешь» или «Невольник не богомольник», но ему напоминали, что это не библейские истины и потому неверны. Но мальчик чувствовал по себе, что они верны.
Бог со скорбью смотрел на взрослеющего мальчика, надорвавшегося под тяжестью свалившихся бед, скорбел о том, что Его благодать служители церкви вновь превратили в закон, который убивает2, отняв от заповеди Дух Любви, которая животворит3… Но Он мог помочь Диме только в том случае, когда тот сам попросит разъяснить правду и пожелает выслушать ее от Бога через Слово Его. Но Дима не догадался спросить, без вопросов поверив тому, что ему сказали от имени Бога. Конечно, в начале мальчик пытался спросить у тех же служителей, почему есть конфликт между тем, что ему говорили в начале о безусловной любви Божией и тем, что сейчас ему выставили непомерное количество условий для того, чтобы заслужить любовь Бога.... Но Диме отвечали, что он слишком молод, многого не знает и не понимает. Говорили, чтобы он подождал, стараясь все исполнять правильно. И паренек не выдержал – он «сорвался» – закурил и иногда стал выпивать, чтобы снять ужасное напряжение, не дающее уснуть по ночам. «Я все равно не в состоянии исполнить всего, что нужно – решил он, – так хоть что-то получить для расслабления». Но алкоголь и курево не давало ни покоя, ни мира в сердце – только новую волну ожесточения и, немного отупляющего равнодушия.
Прошло два месяца с тех пор, как мать выписали из больницы, в которой она провела почти три месяца. Жизнь Димы вошла в свою тяжелую, беспросветную колею. Он работал как вол, не поднимая головы. Ксения Олеговна не могла понять, зачем ее сыну так много денег? И почему в доме этих денег все равно нет? Женщина все еще не могла выйти на работу сама, но узнала, что в магазине ее сын зарабатывает более, чем достаточно для их скромного пропитания. Кроме магазина он нередко уходил вечерами на заработки, но жили они впроголодь. Невольно мать встревожилась, предполагая, что сын, либо лжет, либо что-то недоговаривает. Не раз она старалась вызвать его на разговор, но тот уходил от ответа. В один из дней, женщина решила всерьез поговорить с сыном:
– Дим, я хотела бы узнать, что происходит? Ты работаешь в магазине даже сверхурочное время, уходишь куда-то работать вечерами. Ты совсем забросил собрания и разборы, но куда исчезают деньги?
– Я не могу тебе ничего сказать, – коротко ответил сын.
Он не мог рассказать о том, что соседу даже этих денег стало недоставать, и на прошлой неделе тот избил его «для профилактики», предупредив, чтобы Дима возвращал всю сумму. Мальчик с первого дня записывал все до копейки, как приучила его мать. Он записал сумму кредита и «отминусовывал» все, что отдавал. Только проценты Дима не записывал, так как с каждым месяцем проценты поднимались, и сумма росла в геометрической прогрессии. Если бы сосед не поднимал ставки, Дима сейчас отдал бы уже всю сумму, но вместо этого, сумма долга стала уже тройной.
– Дима, я не могу понять, что с тобой происходит! Ты стал раздражительными и злым, на собрание почти не ходишь, я давно не видела, чтобы ты читал Библию…
– Мам, не трогай меня с собраниями… Я не могу объяснить тебе всего, но мне сейчас туда лучше не ходить, – устало откликнулся сын, – ты же знаешь, что я пойду, когда появится желание. Раньше ты не давила и я сам пришел.
– Но раньше ты не принимал крещение и не давал обещания Богу, – напомнила женщина.
– Разве что-то изменилось? – приподнял бровь Дима, – разве я не остался свободным, чтобы выбирать?
– Лучше не обещать, чем обещать, но не исполнить4… – вздохнула Ксения Олеговна.
– тИ я теперь обязан делать все, что мне скажут в церкви, если я принял крещение? – Дима начал «закипать».
– Ты останешься без Бога… – попыталась убедить мать, но вдруг сын «сорвался».
– Надоели вы мне все со своими собраниями, со своим Богом! Сначала заманиваете, твердите, что все спасение бесплатно, по благодати. А потом «грузите» по полной! – вдруг раскричался Дима, – да, лучше бы я не принимал это крещение! Но я считал, что иду к Богу, не предполагая, что меня начнут «строить» церковники по своему пониманию и усмотрению!
– Дима, что с тобой! Откуда в тебе столько злости! Разве верующий человек может иметь столько зла в сердце? – искренне удивилась женщина.
Но вместе с удивлением в голосе женщины прозвучала знакомая пареньку нотка оскорбленного чувства «праведника», наблюдающего за жизнью «грешника». И этот отдаленный оттенок знакомый до боли в голосах других «наставников» последнего времени, добил паренька.
– Надоело все! – его голос сорвался, и он едва сдержался, чтобы не заплакать, – достало все! Да лучше я буду неверующим! Они хоть в душу не лезут! Им достаточно того, что я разговариваю с ними вежливо! А вы грузите тем, что никто понести не может! Ты сама поступаешь нормально и даже мудро, пока своих «братьев» не наслушаешься! А как только придешь со своего «членского» с тобой разговаривать становится невозможно!!!
– Ты это говоришь потому, что я сама по себе слишком многое тебе прощаю и спускаю? – горько усмехнулась Ксения Олеговна.
– Нет, потому, что ты руководствуешься любовью и сердцем,… а у тебя очень мудрое сердце! И ты уважаешь мое право выбора, а они – нет!!! Ты стараешься воспитывать без насилия, а им это не знакомо! Я и обычные правила не в состоянии выполнить частенько. А ваши заморочки и подавно!
2
Послание к Римлянам.3:20 «…потому что делами закона не оправдается пред Ним никакая плоть; ибо законом познается грех».
3
2Послание к Коринфянам. 3:6 «…потому что буква убивает, а дух животворит»
4
Екклесиаст.5:4 «Лучше тебе не обещать, нежели обещать и не исполнить».