Шторм (ЛП)

С этим я вынужден согласиться.

Шторм, возможно, и не Джонни, но из того, что я видел раньше, он упрям, как и его отец. И ещё кое-что о Джонни: когда он принимал решение, то его уже ничто не могло переубедить.

Надеюсь, я смогу донести до Шторма свою точку зрения.

Если я чему-нибудь и научился у своих детей, так это тому, что если я хочу заставить их что-нибудь сделать, то мне нужно убедить их, что изначально это была их идея.

Мне просто нужно выяснить, как сделать это со Штормом.

Глава 12

Когда мы добираемся до дома, я направляюсь прямо наверх, чтобы позвонить Тру. По настоянию Боба, мы с Дейвом остаёмся сегодня у него, вместо того, чтобы поселиться в гостинице.

Лин и Боб никогда не переезжали, так что в этом доме вырос Джонни. Помню, как Джонни предложил купить им жильё побольше, когда наша группа начала добиваться славы и успеха, и деньги стали течь рекой, но они отказались.

Даже сейчас, когда Боб является довольно состоятельным человеком из-за оставленного его сыном состояния, богатство не отражается на его образе жизни.

Думаю, теперь, когда у Джонни есть наследник, Бобу, всё же, нужно будет принять во внимание денежную составляющую. Я поговорю с ним об этом позже.

В настоящий момент я просто хочу поговорить со своей женой и детьми.

Когда я вхожу в старую комнату Джонни, меня захлёстывают сотни воспоминаний.

Она совсем не изменилась. Это всё ещё святилище, посвящённое памяти Джонни.

На стенах висят плакаты с голыми девушками и группами. Старые нотные партитуры Джонни и его первая гитара, его «Фендер Стратокастер» (прим. пер.: Fender Stratocaster (или Strat) — модель электрогитары, разработанной Джорджем Фуллертоном, Лео Фендером и Фредди Таваресом в 1954 году и выпускаемой вплоть до настоящего времени), стоящая на гитарной подставке. На полу рядом с ней стоят мини-гитарный усилитель и гитарная педаль.

Даже после всех этих лет я всё ещё ощущаю здесь запах своей юности в сохранившемся сигаретном дыме и зловонии мальчишек-подростков, которые не понимали, что регулярное принятие душа стало бы хорошим началом для того, чтобы заполучить девушек.

Это вызывает грустную улыбку на моих губах.

Я бросаю свою сумку на пол и сажусь на край кровати.

Я смотрю на фотографию Джонни, Тома, Денни и себя в рамке на столе. Она была сделана прямо перед нашим первым официальным концертом под названием «Ужасный шторм». Я помню, как чуть не наложил в штаны в ту ночь. Джонни был чертовски спокоен, как будто знал, что рождён находиться на сцене.

Втянув в себя воздух, я закрываю глаза.

— Почему ты умер, мать твою? — вдыхаю я слова. Открыв глаза, я сосредоточиваюсь на нём на этой фотографии. — Ты должен быть здесь, Джон. Ты должен быть здесь со своим сыном.

Вытерев глаза, я достаю из кармана телефон и звоню Тру через функцию видео звонка. Мне нужно увидеть красивые лица моей семьи и услышать их голоса прямо сейчас.

— Привет, милый, — отвечает она.

Увидев лицо Тру и услышав её успокаивающего голос, я расслабляюсь.

— Как дела?

— Теперь лучше, — говорю я ей, улыбаясь.

Она улыбается в ответ, её лицо светится.

— Как всё прошло со Штормом?

Выдыхая, я потираю пальцами лоб.

— Не очень. Он не захотел разговаривать с нами. Сразу же умчался в свою спальню. Тиффани предложила нам вернуться позже на ужин после того, как она поговорит с ним.

— Это имеет смысл. Ему тринадцать, и сейчас он через многое проходит. Он, должно быть, совсем не контролирует свои эмоции.

— Да, я просто...

— Терпение, Джейк. Я знаю, что у тебя почти его нет, но с этим парнем оно понадобится тебе в избытке.

— Я пытаюсь, — я дарю ей слабую улыбку, на которую, уверен, она совершенно не купилась.

— Как там Боб?

— Держится. Я говорил с ним о переезде его и Шторма к нам. Он согласен, что так будет правильно. Теперь нужно поговорить об этом с Тиффани и Штормом.

— Как он выглядит?

— В точности, как Джонни, — когда я произношу эти слова, эмоции, которые я весь день сдерживал, вырываются наружу, и мои глаза наполняются слезами.

Мне не нужно притворяться перед Тру. Она единственная, с кем я могу быть самим собой.

— Казалось, будто я вернулся в прошлое, когда мне было тринадцать, и передо мной стоит Джонни.

— О, дорогой, — шепчет она, прикасаясь пальцами к экрану.

Я прижимаюсь кончиками пальцев к её руке на маленьком экране моего телефона.

— Я просто удивился, увидев его, понимаешь? — я отвожу руку от экрана и вытираю глаза рукавом.

— Я знаю, дорогой. Итак... ты пойдёшь сегодня вечером на ужин?

— Да. Надеюсь, мы сможем провести какое-то время со Штормом и поговорить с Тиффани о том, что нам делать дальше.

— Это папа?

Я слышу голос Джей-Джея на заднем плане.

Тру слегка поворачивает голову.

— Да. Хочешь поговорить с ним?

Следующее, что я вижу — это лицо Джей-Джея.

— Привет, пап. Угадай что? — его карие глаза горят, и у него такая огромная улыбка на лице.

От его вида у меня на сердце становится легче. Он очень похож на Тру. И Белль тоже. Только Билли унаследовал мои чёрные волосы и голубые глаза.

— Что? — улыбаюсь я.

— Сегодня в школе во время перемены мы играли в футбол: мальчики из моего класса против мальчиков на класс старше нас. Мы, конечно же, выиграли! И что лучше всего? Я забил решающий гол!

— Это потрясающе, Джей-Джей! — восклицаю я. — Хотел бы я быть там, чтобы увидеть это.

— Да, я тоже! Это было так круто, пап. Тебе бы понравилось.

Следующее, что я слышу это:

— Джей-Джей! Ты где?

Звук писклявого голоса Белль заставляет меня рассмеяться.

— Я в комнате мамы и папы, разговариваю с папой, — говорит он ей.

— Папочка дома?

— Нет, мы разговариваем по телефону. Ты хочешь поговорить с ним?

— Дай мне телефон.

Телефон начинает двигаться, и я предполагаю, что за него ухватилась Белль.

Джей-Джей смеётся.

— Люблю тебя, папа, — он встаёт перед тем, как Белль отбирает у него телефон.

— Я тоже люблю тебя, — кричу я.

Затем я вижу, как Белль поднимает телефон к своему лицу.

— Папочка, угадай что?

— Что? — улыбаюсь ей.

— Я сегодня позенилась.

Я замираю.

— Прости, что?

— Позенилась. Я позенилась, Папочка.

— Гм... с кем?

— С Квидом Кавтевом.

— С Кридом дяди Тома?

— Ага. Тетя Вива, Квид и малыш Вони плиходили поиглать. Тетя Мимона, её огломный животик и Фленки тоже плиходили.

У Тома и Лилы двое детей. Крид того же возраста, что и Белль, а Джони шесть месяцев. У Симоны и Денни в настоящий момент только шестилетняя Фрэнки, и она ровесница Билли, но сейчас Симона беременна близнецами, которые через пару месяцев должны появиться на свет.

И я собираюсь перекинуться с Томом парочкой серьёзных словечек, веля ему присматривать за своим сыном. Ни в коем случае моя девочка не выйдет замуж за Картера — ну, за любого мужчину — ни за что. Белль станет монашкой, когда подрастёт. И я совсем не шучу.

— Как именно вы поженились, Красавица? — спрашиваю у неё.

Она награждает меня взглядом, который ясно говорит, что она думает, что я глупый, раз не знаю этого.

— Папочка, я держала его за руку, лазумеется.

Я сдерживаю смех, желающий вырваться из меня.

— А Крид знает, что вы женаты, малышка?

Она закатывает глаза.

— Коневно, он знает. Я сказала ему об этом.

Да, она определённо поедет в женский монастырь, когда станет старше.

Я сжимаю губы вместе, теперь в моих глазах появляются слезы юмора.

— Я люблю тебя, Красавица.

— Я тоже лублю тебя, Папочка. Пока, — она целует экран, оставляя на нём влажные следы от губ.

Белл бросает телефон, и следующая вещь, которую я вижу сквозь эти следы от губ, — потолок в моей спальне.

— Эм, Белль? — зову я. — Тру? Кто-нибудь?