Енот-потаскун

Он забирался на диван, карабкался на колени, обнимал за шею, тыкался в ухо мокрым носом, и все мои проблемы казались уже не такими безнадежными.

Все будет хорошо, словно говорил он. И я вспоминала Вертинского. «Как-нибудь проживем».

Выйдя из зала суда после несостоявшегося заседания, я села в машину и проехала всего два квартала, а потом зазевалась и вылетела на перекресток на желтый. Наперерез уже тронулся какой-то торопыга, и мы с ним лишь чудом не столкнулись. Но затор образовался мгновенно, да такой плотный, что выехать с перекрестка удалось только минут через десять. Что орали мне из других машин, лучше не вспоминать. Хотя, если подумать, торопун на джипе был виноват не меньше, а то и больше.

Когда я рассказала об этом Федору, он страдальчески поморщился:

- Наташа, извини, но… может, тебе и правда пойти поучиться? Я видел, как ты ездишь…

Пауза даже не намекала, а в полный голос вопила: ужасно ты ездишь, Наташа.

На следующий день я нашла в сумке скомканную бумажку с телефоном автошколы, которую дал водитель ободранного мною внедорожника. Вдохнула глубоко раз пять и набрала номер. Приятная девушка все мне рассказала и назвала стоимость минимального курса из десяти занятий. Немаленькую. Но я здраво подумала, что, если хоть немного не подучусь, могу попасть на гораздо большую сумму. Если вообще останусь жива.

Заехав в офис, я оплатила курс и договорилась о первом занятии. Но накануне администратор по имени Лена позвонила и сказала, что мой инструктор попал в больницу, пришлось заменить другим.

- Зовут его Антон, - добавила она. – Встречаетесь завтра на том же месте, в то же время.

- Кажется, ты притягиваешь к себе своих тезок, - сказала я Тошке. – Надеюсь, хоть этот будет не такой придурок.

Понадеялась, овца!

Когда он открыл дверь и плюхнулся на сидение, у меня чуть глаза на коленки не выпали. Пристегиваясь, Антон ляпнул что-то о том, как ужасно я езжу и паркуюсь, а потом повернулся…

- Согласна, - ответила я на его реплику. – Выметайся, я с тобой ездить не буду.

- Извини, уважаемая, это так не работает, - фыркнул он. - Я, знаешь ли, тоже не в восторге. Но ты не можешь просто так отказаться от занятия, потому что тебе моя рожа не нравится. Ты должна его со мной откатать, а потом можешь написать на своей карточке: «Инструктор Енотаев хам и сволочь, орал, матерился и лапал меня за задницу, прошу замены». В противном случае все равно будет считаться, что этот час мы отъездили. Кстати, инструкторы остальные все заняты, придется ждать недели две. Так что давай без капризов, пожалуйста. Не детский сад.

Так, спокойно, Наташа, спокойно. Он прав, мы не в детском саду. Один раз уже ступила, не стоит еще больше позориться. Отъездим час, напишу, что… не знаю, что плохо понимаю его объяснения.

- Поехали.

- Нет, Наташа, не поехали, - спокойно сказал Антон. - Потому что ты даже сидишь неправильно. Рука запястьем должна доставать до двенадцати часов.

- До чего? – не поняла я.

- Представь, что руль - это часы с цифрами. Ты сидела с вытянутыми руками, это лишнее напряжение и минимум контроля руля. Руки должны быть согнуты в локтях. Так, запястья на стык спиц и обода, пальцы на без десяти два. Не хватай, как будто змею душишь. Мужчинам я говорю, что руль надо держать так, словно ласкаешь женщину. Да без разницы, кого ласкать. Если ты, конечно, имеешь об этом хоть какое-то представление.

Спокойно, Наташа!!!

- Так, поехали. К твоей работе. Поворотник!

- Здесь же нет никого, - пискнула я.

- Поворотник надо включать при любом повороте или перестроении. Даже если никого нет в радиусе ста километров. Тогда это войдет в автоматизм. Ты заезжала в карман и чуть не попала на очень нехилый ремонт. Только потому, что не включила его вовремя.

Выезжая из кармана на проспект, я старательно опустила поворотник.

- Ну и куда ты собралась поворачивать? – скептически поинтересовался Антон.

Я с испугом покосилась на него. Лицо его было жестким и холодным, усмешка – как кусок колючей проволоки.

- На дорогу. Она слева. Левый поворотник.

- Сено-солома! Дорога слева. А ты поворачиваешь направо. Водитель, под которого ты выехала, даже не посмотрев, был счастлив.

Проехав метров сто, мы остановились на светофоре.

- У нас есть минута. Слушай внимательно. Запомни, распечатай и повесь на дверь квартиры с внутренней стороны. Каждый водитель выехал на дорогу, чтобы тебя убить. Каждый пешеход вышел из дома, чтобы покончить с собой у тебя под колесами. Кругом – идиоты, которые не знают правил. Дорога – это война. На войне выживают не храбрые, а умные и осторожные. Если ты это запомнишь, может быть, тоже выживешь. Поехали, тебе дудят уже. И, кстати, никогда не ставь на светофоре на нейтралку.

- Но я читала…

- Забудь все, чему тебя учили в автошколе, и ту хрень, которую читала в интернете. Тормозные колодки стоят намного дешевле, чем коробка, которую ты методично гробишь лишними переключениями. Тем более, делать это плавно не умеешь.

Замечания Антон кидал мне, не прекращая, буквально каждую минуту. Очень спокойно. И очень ядовито. Я чувствовала, как по спине стекают струйки пота.

- Сколько раз ты сдавала экзамен до того, как купила права? – поинтересовался он, когда я с трудом увернулась от трамвая, не заметив, что тот начал поворот.

- Два, - краснея, призналась я.

- Настырная, - усмехнулся он. – Большинство башляют гайцам сразу. И не поворачивайся ко мне каждый раз, когда я что-то спрашиваю, тебя тут же сносит вправо. Машина едет туда, куда смотрят глаза. Только смотреть они должны не на капот, а на две машины вперед.

Помолчав немного, видимо, чтобы передохнуть, Антон заметил, словно между прочим:

- Каждый раз, когда вижу симпатичную дырку, мне обязательно хочется туда влезть.

- Что?! – я аж задохнулась, настолько пошло это прозвучало. И в тот же момент чуть не оказалась мордой в заднице машины, которая, подрезав, влезла передо мной.

- Вот это я и имел в виду. Ехать надо со скоростью потока. И не оставлять перед собой дыры, потому что это провоцирует таких вот придурков обязательно туда втиснуться. Даже если им и не надо. А ты что подумала?

Я буквально почувствовала, как меня заливает краской, похожей на кипящий борщ.

На Богатырском мы попали в медленно ползущую пробку. Антон задумчиво уставился на мои ноги.

- И как? – злобно поинтересовалась я.

- Что как?

- Ноги?

- Твои-то? – хмыкнул он. – Ноги как ноги. Мне до них никакого дела нет. Есть только до того, что ты ими делаешь. Когда снимаешь ногу с газа, ее надо сразу переносить на тормоз. Не нажимать, а держать над педалью. Если ситуация на дороге требует сбросить скорость, в любой момент может потребоваться экстренное торможение, и ты потеряешь полсекунды на переброс. А полсекунды – это очень много. Достаточно, чтобы оказаться в жопе передней машины.

- Послушай, - не выдержала я, готовая расплакаться, - ты со всеми учениками так разговариваешь? Или только со мной такой?..

- Мудак? Абсолютно со всеми. Ты ничем не лучше и не хуже других. Для неопытного водителя дорога – это стресс, а в условиях стресса информация усваивается плохо. Нужно либо многократное повторение, а на это у нас нет времени, либо сопровождать слова другим стрессом, чуть больше фонового. Но если орать или ругаться, многие пугаются и тупеют. Или ставят блок и все равно ни хрена не понимают. Именно поэтому приходится быть ядовитой сволочью. А ты решила, я такой гад, потому что ты мне не дала? Фи, Наталья Владимировна Эм.

Сначала я не поняла, почему он меня так назвал, но все-таки сообразила, что это намек на сберовский перевод, и чуть не взывала от злости. А потом, чуть с запозданием, дошел и предыдущий вопрос. И захотелось его убить.

- Прости, Наташ, у тебя что, мужчины давно не было? – ехидно поинтересовался Антон. - Почему-то все твои мысли плавно сползают на секс. Смотри лучше на дорогу и думай, что делаешь. Большинство аварий происходят потому, что водители ни хрена не хотят думать.