Страница 44 из 100
Оле нравилось возиться в саду, поливая цветы, которые уже выглядели гораздо лучше, с тех пор, как она сюда переехала, от того, что она разговаривала с ними и подкармливала удобрениями. У Двенадцати сосен, словно у человека, есть душа, с которой она сроднилась и по которой будет скучать.
И если бы дело было только в доме?! Вместе с домом она получила – опять-таки на время мужчину! - которого любила Кристина. И Ольге таинственным образом передалась её любовь и её мучения. Она боялась, что, когда Витя снимет квартиру, у него отпадёт необходимость встречаться с ней.
Неожиданно она услышала за спиной Витины шаги.
- Я обидел тебя?
- Вовсе нет. – Оля энергично принялась накладывать еду на тарелку. – Просто я задумалась.
Витя потянулся и посмотрел в окно.
- Хорошо здесь. Кристине повезло, что у неё есть Двенадцать сосен. Здесь она быстро придёт в себя. А добрая Ольга ей поможет.
Знал бы ты, о чём я думаю?! И вовсе я не добрая, а злая и завистливая. И это вместо благодарности за приют.
- Знаешь, что я думаю?! – в зелёных Витиных глазах полыхнуло солнце, и они стали чистыми и прозрачными. – А не хочешь ли ты развеяться и съездить в кино?
- В кино?
- Мне показалось это достойным завершением, - он улыбнулся, - нашего совместного проживания.
Оля почувствовала, что сейчас разрыдается. Глаза уже наполнились слезами.
- Вить, а мы будем встречаться после? Ну хотя бы иногда. – Оля чувствовала себя глупой, но ей было всё равно, что он подумает. Только бы вот пересел сюда, на диванчик. Обнял её. Пусть даже из жалости. Она так соскучилась по мужской ласке, так устала от одиночества, что наплевать на гордость.
- Встречаться после? – Витя насмешливо смотрел на неё. – Зачем тебе такой, как я? Уже ни на что нигодный и тому же бездомный.
- Я тоже бездомная. Ты как-то предлагал снять вместе квартиру?
- Нет, Оль. Надо двигаться дальше. Мне нужно снова встать на ноги, а тебе нужен совсем другой мужчина. Но я буду рад как-нибудь встретиться.
Оля изобразила улыбку.
- Ладно, будем дружить на расстоянии. Могу пригласить тебя как-нибудь на обед. Тебе же нравится, как я готовлю?
Витька улыбнулся кошачьей улыбкой.
- Твои котлетки сегодня восхитительны. Какая ты молодец, что догадалась добавить в них зелени и сельдерея. У них такой неповторимый вкус.
- Может положить ещё?
- Если ты будешь так добра, добрая Ольга.
Оля встала и быстро положила ему котлеты и уже остывшее пюре, которое она в своих растрёпано-любовных чувствах забыла накрыть крышкой.
- Вить, я не пойду в кино. Мне нужно убрать дом к приезду Кристины.
- Я закончил с садом и готов помочь. Раньше я всегда убирал квартиру. Жена не умела управляться с пылесосом.
Складывая тарелки в посудомойку, Оля продумала наряд. Наденет бронзовую юбку гофре и чёрную кружевную кофточку, в которой как ей казалось, она выглядит сексуально. Хотя никто из мужчин не называл её сексуальной. А у неё ведь, несмотря на полные бёдра и толстый животик, пожар внутри.
А, может, в кино, Витька возьмёт её за руку?
Её так давно никто не держал за руку.
Господи, как хочется тепла!
Витька вытащил из чуланчика пылесос.
- Оль, я буду убирать первый этаж, а ты второй, ладно?
- Хорошо.
За это время Витька ни разу не поднялся на второй этаж, и Оля догадывалась, что он не хочет видеть спальню, где они… Ох, она не будет об этом думать. Вот если бы ей хоть капельку сексуальности Кристины. Ну почему одним всё, а другим ничего?
Хватит, завидовать! – строго оборвала она себя, пробормотав последние слова вслух и, поднявшись наверх, вошла в спальню Кристины. Но вместо того, чтобы вытирать пыль, как она намеревалась, долго трогала разные вещи. Пересмотрела стопку книг, лежащую на тумбочке, зачем-то откинула покрывало, чтобы посмотреть: не шёлковое ли там бельё и успокоилась, когда увидела обычный ситец. Некоторое время перебирала вешалки платьев, трогая ткань. Подошла к зеркалу и долго смотрела на себя, поворачиваясь то одним боком, то другим. Интересно, а Кристина так же долго крутится перед зеркалом? Или же она находит себя привлекательной в любой одежде и только довольно улыбается своему безукоризненному отражению.
Оля очнулась, услышав мелодию телефона и быстро захлопнув дверь шкафа, хотела выскочить Витьке навстречу, но столкнулась с ним в дверях.
- Тебе уже пятый раз звонят, - сказал он, глядя выше её головы на застеленную кровать. На его лице появилось такое выражение, какое бывает у людей на кладбищах. Лицо застыло, в уголках глаз образовались морщинки. Оля, не отрываясь, смотрела на него, пока телефон не зазвонил снова, и тогда она вышла из спальни, оставив его наедине с прошлым. Когда закончила разговор, Витька всё ещё был там, и Оля подумала, что, может, он, как и она, открыл шкаф с её одеждой и перебирает платья, вспоминая какие она надевала с ним. Она медленно вошла, чувствуя, как ревность раздирает сердце. Сейчас она ему скажет, что он мешает ей убираться. Она выгонит его из этой комнаты, чтобы удержаться и не броситься к нему с ласками, надеясь своим настоящим теплом возместить тепло давно ушедшее.
Но разве ему нужна она? Ему нужна Кристина.
- Я не хотел сюда подниматься, но твой телефон так настойчиво звонил… - Витя, стоя на том же самом месте, смотрел на кровать.
- Ерунда, мог бы и не ходить.
Он усмехнулся.
- Нет, не мог. Меня тянуло в эту комнату с самого первого дня, как я пришёл. Здесь всё осталось, как прежде.
И он, не стесняясь Ольги, встал на колени и, откинув покрывало, прижался губами к подушке. Поражённая силой его горя, Оля не могла двинуться с места. Её взгляд словно прирос к макушке с начавшими отрастать волосками. И, может, из-за этой просвечивающей кожи головы, Витька показался ей малышом, которого хотелось пожалеть, и она, не в силах сдерживаться, бросилась рядом с ним на колени и стала гладить его по голове, приговаривая и сюсюкая.
Витя поднял лицо от подушки, зелёные глаза казались огромными от застывших в них слёз, губы кривились уголками вниз.
- Не надо меня жалеть! Иди вниз. Я сам уберу эту комнату.
- Пожалуйста. Не мучай себя! Давай пойдём в кино.
Витя снова приблизил подушку к лицу и вдохнул.
- Подушка хранит её запах. У неё был неповторимый запах тела. Очень вкусный. Ей не нужны были духи. Мне не нравилось, когда она ими пользовалась.