Страница 43 из 100
Я не должна тебя осуждать, мамочка, но ты не должна была принимать предложение Донато. Семейная собственность должна остаться в семье, чтобы души умерших смотрели на своих детей и внуков сверху, наблюдали за их жизнью в том же пространстве, в котором они жили сами, охраняя и заботясь о них.
Загоревшаяся на табло надпись: «Пристегните ремни» и голос командира экипажа корабля из динамиков, прервал её размышления. Мамино место осталось незанятым. Она осторожно поставила туда сумку с урной и, пристегнув свой ремень, закрыла глаза, увидев, как сидящая на том же ряду девушка начала креститься и бормотать молитву. Кристина никогда не боялась летать, а уж сейчас и подавно. Теперь, когда она осталась совершенно одна, она не знала, как ей жить и у неё не было никакой цели. Более того, жизнь в очередной раз начала казаться ей бессмысленной. Когда самолёт поднялся в воздух, она посмотрела вниз на испанскую землю, доставившую ей столько страданий, и решила, что никогда не вернётся сюда.
К приезду Кристины в Двенадцати соснах всё было готово. Витя постриг лужайки, поправил покосившийся забор между соседями и сделал много хозяйственных дел, которые накапливаются при женском управлении загородным домом. Оля, пропалывая газоны с цветами, наблюдала, как ловко он со всем справляется и размышляла: не стоит ли всё-таки рассказать Кристине правду. И когда она в очередной раз спросила его об этом, Витя взорвался:
- Я знаю, что вы, женщины, не умеете держать язык за зубами. Ты хочешь, чтобы она узнала, до какой ручки я докатился?
Оля еле удержалась, чтобы не погладить его по плечу.
- Ладно, хорошо. Но как я объясню все эти улучшения?
- Ну скажи, что у тебя появился парень…
- Это невозможно. Начнутся расспросы.
- Хорошо, скажи, что к тебе приезжал отец. У тебя есть отец?
- Да. Но он далеко отсюда.
- Ну он же мог приехать и помочь по хозяйству.
- Думаю, что мог бы. Скорее всего, он так бы и сделал. Если бы приехал. И, пожалуй, это самая хорошая ложь. Я не люблю врать, поэтому никогда не могу ничего придумать.
Витька улыбнулся.
- Обращайся, когда надо будет. Я большой спец.
- Не наговаривай на себя, - тут же встала на его защиту Оля.
- Сейчас уже стараюсь не врать, а раньше частенько приходилось. Моя бывшая жена редко могла принять вещи такими, какие они есть. Ей нельзя было сказать, что я пошёл на встречу одноклассников или решил выпить пива с друзьями после работы. Тут же начинался скандал.
- Однако, - Оля сочувственно пожала плечами. Как же тяжело, наверно, им было встречаться с Кристиной, - подумала она, снова надевая садовые перчатки. – Ладно, пойду дополю клумбу и займусь обедом.
- Давай, а я как раз закончу, - Витя забивал дыру заборе, которую проделали собаки. Ему нравилось делать что-то для Кристины. Ему становилось легче, несмотря на то, что она никогда не узнает об этом. К тому же хотелось, чтобы она почувствовала себя дома, когда вернётся. И хорошо, что добрая Оля останется пока с ней. Он, зная, как Кристина привязана к матери и сколько всего для неё делала, переживал, что не сможет побыть рядом с Кристиной. Сказать тёплые слова, вытереть слезу с гладкой щеки. Возможно, ей стало бы легче, если бы она узнала, что у него тоже всё плохо, и они бы обнялись, как старые друзья. Но этого никак не может допустить его гордость. Один единственный раз, когда он пришёл: её не оказалось дома. Судьба смилостивилась над ним, не позволив выглядеть жалким бродяжкой.
Пройдёт время, он встанет на ноги, обретёт уверенность в себе и тогда… И то не факт. Возможно, они дошли до некой точки, после которой нет пути назад, и дороги неминуемо расходятся, хотя он по-прежнему не может представить рядом ни одну девушку.
- Вить, обед готов, - послышался звонкий голосок Оли, и он, улыбаясь, отправился мыть руки, думая, что сегодня последний день их совместного проживания в Двенадцати соснах. Завтра вернётся хозяйка, и Витя должен переехать. Хорошо ещё, что неожиданно через одноклассников он нашёл компаньона снять квартиру.
- Наверно, надо было в саду накрыть, - сказала Оля, - но неохота таскаться, ещё надо весь дом убрать, а времени остаётся мало.
Витя довольно сощурился, глядя на накрытый стол и произнёс своё обычное: Хозяюшка». Оля покраснела, вновь подумав, называл ли он так Кристину или это ласковое слово относилось только к ней. Девушка изо всех сил старалась держать свои чувства под контролем, повторяя себе, что «они просто друзья», но ничего не могла с собой поделать. Однажды увидела, как раздевшись до пояса, Витя выкорчёвывал старую яблоню. Она что-то спросила, стараясь не смотреть на его волосатую мускулистую грудь и густую дорожку кудрявых волос, сбегающую под ремень джинсов. Витя тоже смутился, извинился, что жарко. Она помотала головой и, не закончив фразу, поспешно ушла в дом, забыв выкинуть мусор. На кухне прислонилась к стене и закрыла глаза. Картинки, как Витька обнимает её, а она прижимается к его обнажённой груди, замелькали перед глазами. Наваждение. Она заставила себя натирать морковь, чувствуя, как вся горит от неутолённого желания. За обедом разговор не клеился. Оля изо всех сил старалась не смотреть, на не застёгнутый ворот его рубашки, откуда продолжали выглядывать эти неприличные своей сексуальностью курчавые волоски.
Новость о смерти Иларии на несколько дней подавила инстинкты организма, но в последний день, Оля, ощутила сладкую дрожь внизу живота от его ласкового «хозяюшка». А Витька, как ни в чём не бывало, уплетал обед, наверняка, не подозревая о её терзаниях. Впрочем, успокаивала себя Оля, когда ей становилась совсем невмоготу, у него же подавлена сексуальная сфера из-за приворотов жены и, прежде чем что-либо начинать нужно освободить его от негативных воздействий. Оля зачерпнула ложкой чечевичный суп и заставила себя есть. От постоянных переживаний и томлений она немного похудела и теперь старалась снова не набирать вес, отказавшись от мясных супов.
- Вкусный супчик, хоть и вегетарианский, - заметил Витька.
- Пытаюсь похудеть, - вырвалось у Оли.
- Зачем, добрая Ольга? Ты хороша такая, какая есть. В твоей полноте есть мягкость и уют. Ты ещё бегать начни и мышцы качать: потеряешь свою красоту. Не все же должны быть, такими, как… Худыми, - быстро закончил он, и Оля поняла, чьё имя он не произнёс.
- Конечно, нет. Только почему худые всем нравятся? И одежда на них сидит совсем по-другому.
Ольга взяла Витькину тарелку и направилась к плите за рыбными котлетками. Кристина продолжает хозяйничать в его мыслях, и за всё это время он вовсе не привязался к ней.
Оля застыла у плиты возле открытых кастрюль с тарелкой в руке, пытаясь сдержать злые слёзы. Нет, она вовсе не завидовала. Но она не хотела, чтобы завтра возвращалась Кристина. Ей – как она с ужасом поняла – понравилось быть хозяйкой. Просыпаться и видеть кроны сосен в окне спальни, выходить на крыльцо и вдыхать свежий воздух. Она уже так же, как Кристина и Витька полюбила его сладость. Она представляла, как тяжело будет вернуться в Москву, снимать квартиру в спальном районе в пятиэтажке с кем-нибудь из подруг. Продавленные диваны, пожелтевшие обои и кухонный гарнитур времён детства её родителей.