Синяя булавка

– Вы считали, что вам померещилось, и поэтому не оповестили полицию? – стараясь говорить успокаивающе, уточнил Терри.

– Да! Инспектор Дэрбоуз уже натерпелся моих вызовов – я ему раз пять звонил, чтобы он киллера ловить выезжал… я не знал, что… не знал…

– Не волнуйтесь, мистер Эббот. Вы не виноваты. Эта фигура в чёрном… вы разглядели лицо, хоть чуть-чуть?

– Нет, она была в капюшоне и шла спиной. Толстый кто-то был, в три обхвата…

– А пёс у Бленхэмов залаял?

– Нет. Я бы услышал – Черныш гавкает всегда громко.

– Скажите, он же лает на всех незнакомцев?

– На незнакомцев злобно лает, а знакомых лаем приветствует. Потому я и решил, что мне этот тип примерещился, раз Черныш молчал.

Миссис Эббот по этому поводу вообще ничего не могла сказать. Она весь вечер провела у духовки – если уж она дома бралась что-то печь, то делала это основательно и не отвлекалась. Но это стоило того – миссис Эббот попросила гостей остаться и выпить чаю, и Терри её выпечку оценил. Хрустящие булочки с орехово-шоколадной начинкой просто таяли во рту.

– Супер, – сказал он, протягивая руку за третьей булочкой. Миссис Эббот прямо расцвела от похвалы:

– Да ничего особенного. У меня бабушка была француженка, рецепт передала.

Лютиэн Брэннс тоже воздала булочкам должное. Миссис Эббот, порозовевшая от счастья, даже как будто помолодела. Терри мысленно посочувствовал ей – больной муж, жизнь в глуши, а местные все к её булочкам привыкли, раз она булочную-кондитерскую держит… Редко когда новое лицо тут появится.

«Так, без сантиментов! – тут же осадил он себя. – Вдруг она-то и виновна? Хотя не укладывается у меня в голове, что это маловыразительное существо может так ловко и так жестоко совершить убийство, да ещё и детей. Но вдруг – какие-то комплексы? У неё ж самой, насколько я понял, детей нет… Да нет, не вяжется как-то. А что, если она просто от своей жизни помешалась и взялась вносить в неё разнообразие?.. Нет, полная бредятина».

– Что вы думаете о показаниях Эббота, сержант? – спросил он, когда они вышли на Виктория-стрит.

– Честно говоря, я в замешательстве, – сказала сержант Брэннс. – Может, у него и вправду рецидив болезни. Или он из тех искателей сенсаций, кто задним числом выдумывает всяких подозрительных типов в чёрном. Но если это всё верно… Что Черныш не лаял – это-то точно, иначе бы все об этом узнали.

– Однако Черныш не мог не лаять, даже если это был кто-то из своих… Стойте-ка! Значит, собака на тот момент была уже под эфиром! Но убийца, выходит, вошёл в сад, усыпил пса, а потом вышел и устроил это шоу для бедняги Эббота? А откуда он знал, что Эббот именно тогда поднимет глаза на окно?

– Усыпить Черныша мог сообщник… точнее, сообщница.

– Гертруда или Клара?

– Ясно, что скорее Клара. Она и с использованием эфира, как врач, лучше знакома, и вообще её участие вероятнее – в отличие от Гертруды, она в обморок не падала. Но хоть тресни, я не понимаю, чья она сообщница и почему, в таком случае, она не убила детей сама. У неё была тысяча отличных возможностей. Как вы верно сказали, она и диагноз могла бы сфабриковать, и никто бы ничего не заметил.

– Да-а, задачка. Завтра на похоронах последим за народом, и заодно опросим остальных наших заинтересованных людей.

Они подошли к дому Бленхэмов – чисто посмотреть поближе. Но их встретил решительный лай – к калитке с воинственным видом подлетел, скаля зубы, мохнатый чёрный ризеншнауцер. Под калиткой виднелась внушительная щель, и Терри, слышавший о том, что шнауцеры – ярые защитники территории, посчитал лучшим отложить осмотр дома до завтрашних поминок. Вышедшая на крыльцо Клара Бленхэм с улыбкой кивнула им, но Терри дал ей знак, что незачем беспокоиться.

– М-да, я не могу вообразить себе того, что преступление целиком и полностью совершил чужак, – прокомментировал он, когда они уже ехали в участок (слыша позади торжествующее гавканье). – Такого громадину усыпить – ещё постараться надо.

– Поищем сейчас этих Джейсонов, у которых гостила мисс Бленхэм. Попробуем их по телефону расспросить.

– А у тех девиц из магазина миссис Бленхэм надо будет вот что узнать: когда они в день трагедии в последний раз слышали лай Черныша.

– Это ничего нам не даст. Кто по этой улице ходит-то? Разве что дети из школы возвращаются, но у них уроки кончаются в два. Поэтому если Черныш с двух часов сидел тихо, это же не значит, что его тогда уже усыпили. Кроме того, кто бы ни был сообщницей убийцы, было рискованно усыплять его слишком рано. Вторая из дам Бленхэм это бы заметила.

– Слушайте, а если они обе? Они друг дружке-то преданы. Вдруг у обеих на самом деле крыша съехала?

– Детектив Ратлер, да что вы всех объявляете сумасшедшими? Хотя, конечно, вариант с виновностью обеих не исключён. Вдруг это была изощрённая месть за их любимца Ларри?

– Опять же – непонятно кому. Миссис Крофт эти дети были безразличны. Ладно, давайте разыскивать Джейсонов, а завтра на поминках, может, узнаем что-то новенькое…

========== Глава 6. Человек в плаще ==========

Вечером Терри снова разложил на столе в участке свои записи. К списку возможных маньяков он приписал обоих Эбботов и доктора Оуэнса – последнего с колебаниями, потому что не тянул Оуэнс на сумасшедшего, ну никак. Потом Терри связался со Скотланд-Ярдом и через полчаса уже набирал на мобильнике номер миссис Джейсон.

– Да? – ответил ему приятный женский голос. – Мэри Джейсон слушает.

– Миссис Джейсон, говорит детектив Терри Ратлер из Скотланд-Ярда. Это касается убийства детей Уоркер, случившегося позавчера в Стоунчепле-Сент-Энн, графство Кент.

– Да, я знаю, – насторожилась женщина. Терри её понимал – убийство наверняка уже попало в новости, мало ли кто мог решить поживиться на доверчивости невольно замешанных в истории. А по телефону удостоверение не предъявишь.

– Скажите, пожалуйста, вы будете завтра на похоронах Дженни и Эгберта? Мы с моей коллегой тоже там будем; хотелось бы задать вам несколько вопросов.

– Да, Клара меня позвала. Я буду с мужем и дочкой. Договорились, – и миссис Джейсон попрощалась и отключилась.

– Ну вот, полдела сделано, Джейсоны будут, – сказал Терри. – Теперь посмотрим: что мы за сегодняшний день узнали?

– Главный сдвиг был благодаря Эбботу, – ответила сержант. – Имеем три основных варианта – либо ему привиделось, либо он врёт намеренно, либо он говорит правду. Если он осознанно врёт, то зачем?

– Вряд ли он так бы сделал, – заметил Терри. – Фигура в чёрном – настолько нелепая выдумка, что дальше ехать некуда. Если у Эббота хватило ума замыслить преступление, он бы и сочинил что-то подостовернее. Что ему мешало обвинить любого другого жителя Стоунчепла?

– Почему же обязательно он преступник? Он может кого-то выгораживать.

– Кстати, да… И вероятнее всего, жену. Ведь только с их слов мы знаем, что Уоллес Эббот не отходила от своих булочек. Ей было, между прочим, точно известно, когда мисс Бленхэм покинула дом. Но одна проблема – пёс! Это единственный пункт, по которому Эббот железно не врёт. И который мне до сей поры не ясен. От конуры до ворот ярдов пятнадцать. Ближайший к конуре участок изгороди – где-то ярдах в пяти. А Черныш к тому же не на цепи. Физически невозможно усыпить его мгновенно. Даже если допустить, что, когда убийца подходил, Черныш лежал возле самой изгороди, секунды две-три лая были бы точно обеспечены! А с учётом громкости этого лая… убийца мог с тем же успехом идти с повинной прямо в участок.

– Значит, точно сообщница в доме. И вроде как у миссис Эббот такой сообщницы быть не может – вы же помните, мисс Бленхэм её назвала просто соседкой из дома напротив? Не подругой, не приятельницей.

– Вот именно. Давайте, кстати, решим, чьей сообщницей может быть кто-то из дам?

– Не знаю, тут странно… Обе дамы Бленхэм такие независимые… скорее я вижу их организаторами, нежели сообщницами.

– Теория об организации разбивается об элементарный аргумент – в их собственном исполнении всё было бы намного, намного проще.