Синяя булавка

– Кстати, – спохватился Терри, – а вы не знаете, кто первым предложил, чтобы детей взяла миссис Бленхэм? Она сама или миссис Крофт?

– Боюсь, что нет. Все окружающие были поставлены перед фактом, когда миссис Крофт приехала, а в воскресенье дамы Бленхэм явились в церковь уже с детьми.

– Ага! – ухватился за новую деталь Терри. – Они очень религиозны?

– Вам всё бы на фанатизм да манию свернуть, – прокомментировала сержант Брэннс, а её отчим с готовностью ответил:

– Вполне. Обе. Миссис Бленхэм, правда, из таких, что больше «букву закона» любят. Очень любила одёргивать детей, если они в церкви хотя бы шевелились. По пути в церковь и из неё распекала тех, кто слишком широко улыбался. Но это именно в воскресные дни, а не по воскресеньям… Как бы, конечно, да, но я знаю, о чём вы думаете – она не фанатичка.

– А племянница?

– Воскресенье в церкви – обязательно; а так она больше детей религии учила, чем сама благочестие показывала. И то – как учила? Не в воскресной школе преподавала. Детям в больнице, чтобы повеселить их, всякие истории рассказывала, в том числе и из Библии. Ну и с Дженни то же самое. Эгберт-то ещё совсем крошка был.

Терри молча пририсовал к обеим дамам Бленхэм стрелки, к которым старательно всё это приписал.

– А что можете сказать о Кларе Бленхэм? Мне уже её тут все расхвалили кто во что горазд, да и она сама не шибко скромничала.

– Клара Бленхэм – маньячка?.. – сказал инспектор Дэрбоуз. – Это, по-моему, самая спокойная и хладнокровная женщина на всей земле. Если б была убита миссис Бленхэм, я бы немедленно задержал племянницу. Мисс Бленхэм женщина очень практичная. Убить ради денег или ещё какой ощутимой выгоды – это она при необходимости сможет. Очень волевая особа.

– Но при этом она же – всеми обожаемый детский доктор? – воскликнула Лютиэн Брэннс. – Это не сходится никак!

– Ну, почему же, Лютиэн. Очень даже сходится. Она любит детей и любит свою работу. И именно благодаря работе у неё несгибаемая воля и стальные нервы.

Вспомнив историю о том, что мисс Бленхэм не спала ночами, когда лечила Рози Джейсон, Терри мысленно согласился.

– Итак, она очень целеустремлённая, – кивнул он. – Но если она и убила племянников, то только ради какого-то наследства. А его не было.

– Может, и было, – не унималась сержант Брэннс.

– Та-ак… Ещё вопрос насчёт мисс Бленхэм. Говорите, она практичная и своего не упустит. Так почему же она, которую приглашали в столичные, замечу, больницы, живёт в Стоунчепле? Сколько она здесь получает-то?

– Не очень много, – улыбнулся инспектор Дэрбоуз. – Но она любит свою семью. А Гертруда Бленхэм из родного дома ни ногой.

– Не складывается, – покачал головой Терри. – Как будто у мисс Бленхэм тоже раздвоение личности. То вы мне толкуете, что она вся из себя Железная леди, то уверяете, что она живёт для других и любит чуть ли не всё живое. Ладненько, подумаем… А миссис Крофт?

Сержант усмехнулась:

– Ну, знаете! Если бы она хотела убить детей, она бы это сделала, когда они качались в колыбельке. Бывают же внезапные смерти младенцев. И ничего не докажешь. Миссис Крофт, конечно, дрянь, каких поискать, но Дженни и Эгберта она не могла убить хотя бы просто потому, что она о них и думать забыла.

– Между прочим, на моём «неманьячном» листике ни одной стрелки «за», – сказал Терри.

– Ну, это только пока. А пока вы тут философствовали, я, между прочим, сделала список, кого нам посетить в ближайшее время. Доктора Оуэнса, священника отца Филлипса, миссис Эббот, начальника станции мистера Эндерли и семью Джейсонов в Лондоне. А также мисс Карлайл и мисс Гибсон, продавщиц цветочного магазина миссис Бленхэм.

– Оперативно работаете, – скаламбурил Терри. Он действительно не любил опрашивать большое количество народу, а предпочитал малое количество подозреваемых. И вообще, пока сумасшедший убийца не был пойман, Терри собирался искать его черты в каждом, кто имел к трагедии отношение. Вот только шустрая и немногословная сержант Брэннс, в упор не желавшая принимать гипотезу о маньяке, вполне могла поймать этого самого маньяка первая. И, как опасался Терри, с неё станется отпустить его за недостатком улик.

========== Глава 4. Доктор Оуэнс ==========

Доктор Кеннет Оуэнс жил в домике прямо рядом с больницей. Он был примерно ровесником инспектора, но был полной его противоположностью. Энергия у него била прямо через край, и Терри подумал, что, в общем, такой человек вполне может держать в руках две трети врачебной практики Стоунчепла. Когда широкоплечий мужчина метра под два ростом сжал его руку при приветствии так, что чуть пальцы не склеились, Терри вообще пришло в голову, что инспектора Дэрбоуза и доктора Оуэнса перепутали в роддоме.

– Наконец-то дело пошло! – громыхнул доктор. – Мне уже сестра Блейн сказала, что вы пациенток навестили. Вот это я понимаю – работа!

– Вы тут давно работаете врачом? – спросил Терри.

– Через два года будет ровно сорок лет. Считая практику из колледжа и то время, пока я ходил медбратом.

– Вы сами местный?

– Корнями врос. Папа был доктором до меня, мама фермерская дочка – её племянник нынче нам колбасу привозит.

– Расскажите, пожалуйста, о семье Бленхэмов. Вы их, наверное, хорошо знаете.

– Хорошо не хорошо, но не хуже, чем других. Джеральд и Гарольд Бленхэм были близнецами, на десять лет меня старше. Оба весельчаки, гуляки ещё те были. Но Гарольд был всё же поумнее. В Оксфорд умудрился поступить, на менеджера выучился. В Бристоле в туристической фирме работал. А Джеральд тут остался, лавку цветочную от родителей унаследовал. Ну и где-то годам к двадцати пяти остепенился, поутих. А были они да, раздолбаи такие… Все мальчишки им подражали, – усмехнулся доктор воспоминаниям собственного бурного детства.

– А миссис Бленхэм?

– Сейчас дорасскажу. Гарольд женился в двадцать два, ещё в Оксфорде. Помню, что Джеральд к нему на свадьбу ездил. А сам Джеральд довольно долго холостым ходил. Вот до отъезда брата они крутили с девицами вовсю, а потом… Вечером в пабе посидит с одной, через пару недель с другой, но романа ни с кем не заведёт. Ему было скучно без близнеца, я думаю. Уже не то, как говорится. Ну а потом его Герти Робертс захомутала. Она ж тогда красоточка была. И сама не замужем была не потому, что недостатка в кавалерах не было, а выбрать не могла. Один парень ей не нравится, другой сам к ней приглядится и сбежит – характер у неё уже тогда был ого-го! А Джеральд в неё влюбился, да и она вроде не хотела уже одна скучать – им под тридцать уже было. Вот и зажили. Очень ко мне она часто ходила, жаловалась, что детей нет.

– Значит, ей хотелось иметь детей? – уточнил Терри.

– Не то слово. Герти воспитана была в старых традициях: цель женщины, дескать – выйти замуж и деток нарожать! А потом, когда ей было тридцать пять, у Гарольда Бленхэма дочь родилась. Герти решила, видно, своих нету – хоть племянницу понянчу! В Бристоль ездила едва ли не каждый месяц. Маленькую Клару просто заваливала подарками. Ну а там в тридцать девять и сама родила – радости было… Клара и Ларри были не разлей вода. Вечно друг у друга гостили. Мне кажется, – понизил доктор голос, – Гертруда Бленхэм мечтала, что они вырастут и поженятся.

Терри аж закашлялся:

– Но они ж двоюродные брат с сестрой!

– Ну и что? Будто история примеров не знает. По крайней мере, так миссис Бленхэм наверняка рассуждала. Но Лоренс вырос таким же, как отец – в юности гулял, потом притих, а женился в тридцать лет на роковой красавице. Альма Уоркер окрутила его в момент. Миссис Бленхэм была страшно против брака, считала его скоропалительным. У меня сильное подозрение, что торопились они из-за беременности мисс Уоркер – Дженни родилась через восемь с половиной месяцев. Но не могу знать точно – жили они в Лондоне, мать я не обследовал, роды тоже не я принимал.

– А как к женитьбе брата отнеслась Клара?

– Ну, на свадьбе вроде весёлая была, с Альмой болтала по-дружески. Но Лоренс-то к тому моменту в Лондоне в основном жил, они не так часто виделись, как в детстве.