Синяя булавка

– Кто знал о том, что вы уезжаете?

– Да в общем-то почти все. У нас же тут триста человек народу-то, все, у кого есть дети, знают мой номер, и я всех извещаю, когда меня нет.

– Когда вы ушли из дома, как думаете, за вами никто не следил?

Мисс Бленхэм на некоторое время задумалась, но потом решительно сказала:

– Никто! Я бы сейчас, может, что-то и попыталась вспомнить, но боюсь, эти воспоминания задним числом всегда подсознательно выдумываются. Всякие, сами знаете, подозрительные типы в чёрном… Нет, я шла к станции одна.

– А кто вас видел? Из соседей, в смысле?

– Ох, да все, кто живёт между нами и станцией, могли видеть, – растерялась женщина. – Я поздоровалась с Уоллес Эббот из дома напротив, с мистером Винсентом, учителем… да, видела миссис Картер с сыновьями, у младшего ветрянка полгода назад была… С мистером Эндерли, начальником станции, поболтала о том о сём, пока поезда ждала. Так что секрета я из моего отъезда не делала. Никогда, в общем-то, не делала.

– Есть ли у вас какие-то враги? Или у вашей тёти?

– Ну… Не хочу хвастаться, но большая часть города меня очень любит. А если и есть враги, то вражду свою они отлично скрывают – я же детский врач, без меня тут никуда. Оуэнс-то мало того что не педиатр, так он ещё и с детьми обращаться не умеет, – она горько хмыкнула. – Он старый холостяк и в детях не разбирается ни капли.

– Какие у вас с ним отношения?

– Хорошие… ну как хорошие – коллеги и коллеги, ничего такого… – тут Клара Бленхэм, до этого относительно спокойная, сорвалась:

– Слушайте, вы что, моё убийство расследуете? Какое вам дело до того, как у меня идёт работа? Вы убийцу Дженни и Эгберта искать собираетесь?

– Мисс Бленхэм, успокойтесь, я вас отлично понимаю. Но детей вряд ли убили из-за ненависти к ним самим. Разве кто-то мог это сделать?

Глотая слёзы, мисс Бленхэм помотала головой.

– Ну вот видите. Пока что рабочая теория такая: это была месть вам или вашей тёте.

– Тёте тоже никто бы мстить не хотел. Кроме того, видите ли, детектив, у нас не Лондон. У нас тут всё в единственном экземпляре. Если устранить меня – не будет детского врача. Устранить тётю – не будет цветочного магазина. Где гарантия, что мы с ней не умерли бы от инфаркта при виде малышей?

Последним вопросом, который Терри задал Кларе Бленхэм, был:

– Собака ваша злая?

– Черныш? Да что вы, какая там злая! На незнакомых лает, но никогда не бросится, если совсем уж внаглую в дом – или конуру – не лезть. А со всеми знакомыми хвостом виляет, ластится всегда, гавкает только весело. Добряк наш Черныш. Дженни и Эгберт в нём души не чаяли.

========== Глава 3. Стрелки ==========

Альма Уоркер-Бленхэм-неведомо-кто-ещё-Крофт Терри не понравилась ужасно. Он едва сумел заставить себя произнести слова сочувствия, про себя думая, что этой личности они не так уж и нужны. Миссис Крофт охала и картинно вытирала глаза через каждые два слова, но в её лице читалась скука. Было видно, что она больше напугана самим фактом и особенно способом убийства, чем подавлена потерей родных, на минуточку, детей.

– Откуда я знаю, кто мог их убить? – раздражённо спросила она, разглядывая наманикюренные ногти. – Я их сто лет не видела. Мало ли какая дрянь в этой глухомани бывает.

– И однако же вы отдали в эту глухомань детей, – не удержался Терри. Сержант Брэннс бросила на него предостерегающий взгляд.

– А куда надо было? В детский дом? Старуха сама ко мне, чуть только Ларри похоронили, приехала. Едва ли не с пистолетом. Бла-бла-бла, свиристелка, отдавай моих внуков… А я что? Отдала, конечно – мне же легче.

Любопытно. В версии миссис Бленхэм инициатором передачи опекунства была сама Альма. Возможно, добропорядочная миссис Бленхэм не желала выставить себя скандалисткой. Или, наоборот, Альма опасалась, что покажется совсем уж бессердечной гадиной, если расскажет, что сама отослала Дженни и Эгберта.

– Кто именно сообщил вам о трагедии? – спросил Терри.

– Инспектор Дэрбоуз, естественно. Ни одна из тёток Бленхэм со мной давно не общалась, я уже пять телефонов сменить успела.

Терри делалось всё противнее. Стало жалко, что формально Альма Крофт совершенно законопослушная гражданка – вот такую он был бы счастлив упечь за решётку.

Больше она им ничем не могла бы помочь, даже если бы и захотела. Она полностью порвала все связи с Бленхэмами после развода, в Стоунчепле была только один раз, когда привозила детей, и понятия не имела о том, где можно было бы искать преступника. Её нынешнему мужу, главе крупной строительной корпорации Мэдисону Крофту – Терри о нём даже раньше слышал, – может, кто-то и захотел бы мстить, однако не так. Если Альма Крофт хотя бы приехала в Стоунчепл и вроде как полдня отлежала с дурнотой и нервным срывом, то её супругу не было до детей ни малейшего дела.

Из больницы Терри и сержант Брэннс вернулись обратно в участок. Инспектор Дэрбоуз встретил их нетерпеливым вопросом:

– Ну как? Узнали что-нибудь?

Выглядел он так, будто с момента передачи дела Скотланд-Ярду для него самого оно отодвинулось в область детективов Агаты Кристи и новостей по телевизору.

– Пока только допросы родни провели, – покачала головой сержант Брэннс.

– Мне кажется, это работа маньяка, – добавил Терри. – Дети, насколько я понял, не мешали решительно никому. Да и к тому же – способ убийства… Если б даже у них было наследство, бабка или тётка могли бы тихо-спокойно их придушить или отравить, без нужды было бы так зверствовать. А мисс Бленхэм ещё бы и диагноз какой-нибудь добропорядочный сочинила – она же у вас единственный педиатр в городе.

– Маньяки же придумывают какую-то свою реальность, где их действия совершенно правильны… – с отвращением сказала сержант. – Представить не могу, что воображал этот. Что жарит шашлыки?

Терри представил себе эту картину и быстро сказал:

– Ладно, давайте разбираться. У вас тут не найдётся блокнотика?

Блокнотик нашёлся, с бело-голубыми страницами и яркими фотографиями античных руин на каждом развороте, но в целом приемлемый. Терри мог бы в крайнем случае записать свои измышления на планшете, но, если он чертил на бумаге схемы со стрелочками, у него всё укладывалось в голове гораздо лучше.

– Итак, предположим, что маньяк… – начал он, вырвав листик из блокнота.

– Но ведь нельзя исключать возможности, что не маньяк, – перебила его Лютиэн Брэннс. – Надо будет про родителей поворошить бумаги. Вдруг где-нибудь там наследство имеется?

– Про отца сразу скажу, что нет, – подал голос инспектор Дэрбоуз. – У него и денег-то особо не хранилось. Зарабатывал – тратил, зарабатывал – тратил. Если надо было сверх того, мать давала.

– А миссис Крофт? Нет, тут нужно будет покопаться.

-– Предположим, – с сомнением протянул Терри и вырвал второй листик. На первом он крупно написал «МАНЬЯК», на втором «НЕ МАНЬЯК». И на каждом намалевал (весьма схематично) лица трёх родственниц убитых.

– Что с Гертрудой Бленхэм? – спросил он. – Она вся из себя сверхпорядочная старая дама, люто ненавидит невестку, и есть за что, но внуков любила, как я понял, искренне. Так что «неманьячная» версия, кажется, отпадает, – он нарисовал на втором листке стрелочку справа от лица миссис Бленхэм и записал «любила их».

– А «маньячная»? – удивилась сержант Брэннс. – Миссис Бленхэм нашли в глубоком обмороке. Маньяк, по-моему, так не смог бы притворяться.

– Есть вариант с раздвоением личности, – Терри вспомнил нежно любимый роман Сидни Шелдона. – У здоровой и нормальной Гертруды Бленхэм на первом месте любовь к малышам…

– …а у условной ненормальной Офелии Бленхэм – ненависть к невестке? – закончила сержант. – Дядя Мэтт, это вообще возможно?

Инспектор наморщил лоб:

– Знаешь ли, Лютиэн… не могу тебе сказать. Я в этих раздвоениях мало смыслю. Но Альму Крофт она ненавидит действительно жутко. Я помню, когда они после смерти мистера Бленхэма — Лоренса Бленхэма, в смысле – встретились, когда миссис Крофт детей сюда привезла. Ух, что было… Миссис Бленхэм орала, что Альма сына её убила. Это бред полнейший – развод мистер Бленхэм перенёс спокойно, катастрофа произошла не по его вине, а по вине пьяного водителя, местного, Джо Фауэрда, он сейчас где-то в лечебнице. А миссис Крофт – тогда Льюисон – на тот момент вообще была в Америке.