Страница 26 из 29
[В подтверждение этой мысли опять привожу чудовищное наблюдение толпы в газовой камере. Даже там, в закрытой камере, в которой были обречены абсолютно все, видя стелющийся по низу газ, люди подминали одни других, а сами карабкались вверх, в результате чего в камерах каждый раз была одна и та же картина: пирамида из человеческих тел. Кстати сказать, пирамида власти при Сталине напоминала эту, вышеописанную, пирамиду, в которой в центре наверху оказался Сталин. Именно такая символическая картина, по замыслу автора символизирующая репрессии при сталинизме, сначала была представлена на одной из иллюстраций и на обложке книги.]
[Перечитывая книгу перед изданием, годы спустя, уже забыв это сопоставление сверх ужасного, я и хотел написать о газовых камерах. А оказалось, уже написал.
Да, ужасно! Непостижимо! И в камерах – открытый факт. А здесь – коварное предательство своего народа, кровавее не придумаешь, да так ловко, что ничего и не подозревали, ещё и восхваляли!
И если Сталину приписывали болезнь – паранойю, то и я в финале (См. в конце) сам прихожу к выводу, что психически нормальный человек такое величайшее, трагичнейшее, преступление совершить не мог. Одна его многочисленная охрана тому верное доказательство!]
[Ещё характерным примером могло бы послужить падение на землю воздушного шара, с той лишь поправкой, что шар вовсе и не падал, а его капитан (Сталин) так всё преподнёс летевшим с ними вместе, что стали выкидывать беззащитных… – Авт.]
«Разрушение семейных связей было осознанной целью Сталина.»
«Любой человек, который слышал неосторожно сказанное слово и не сообщил об этом, мог поплатиться сам.»
[Так, именно за это, в блокадном Ленинграде, сначала зверски пытали, а потом расстреляли, а скорее – просто замучили до смерти, дядю автора повестей в 1-м томе этой книги, совершенно далёкого от политики, – за то, что он слышал анекдот о Сталине, а того, кто этот анекдот рассказал, так и не выдал. – Авт. ] [А могло быть, что всё это про него кто-то выдумал, чтобы его убрать, как тогда и делали. Верный способ убрать! Если такого вообще не было, вот и мучили до смерти.]
"Членов партии, которые не могли отыскать «врагов народа» среди своих знакомых, «прорабатывали на собраниях за «недостаток бдительности».»
«Интриганы, вызывающие склоки дома и на работе, авторы анонимных писем и т. д. могут причинить неприятности в любом обществе. При Сталине эти люди процветали… Деятельность доносчиков разрослась до невероятных размеров… Некоторые совершенно бредовые доносы вели к невероятным результатам, анонимные письма представляли собой просто злопыхательские выдумки, но они достигали цели… Но доносительство процветало не только на любительской добровольной основе. НКВД повсеместно организовал специальную сеть «сексотов» (секретных сотрудников), которые вербовались из местного населения… По самым приблизительным подсчётам, каждый пятый сотрудник советского учреждения в те годы был в той или иной форме осведомителем НКВД… Сталин неуклонно разбивал все формы солидарности и товарищества, за исключением тех, которые были созданы на основе личной преданности ему самому… Когда Сталин стал действовать против всего народа как такового, он был совершенно логичен. Только такими методами можно было раздробить общество, уничтожить всякое доверие и всякую преданность, за исключением преданности ему самому и его ставленникам… Он всегда умел остаться на заднем плане, обманув даже таких людей, как Пастернак и Мейерхольд. А если в заблуждении оказались умы такого калибра (хотя и не политического склада), то ясно, что аналогичные представления были широко распространены. Страх и ненависть всей страны сосредоточились на Ежове.»
[Это только подумать, что столько непорядочных, преступных людей, которых, повидимому, сдерживает только страх наказания! Ведь известно, что при стихийных бедствиях вдруг проявляют себя массово мародёры.]
«…Число арестов по обвинению в контрреволюционных преступлениях возросло в 1937 году, по сравнению с 1936 годом, больше, чем в десять раз.»
«На показательных процессах, естественно, всплывали имена не только политических соратников, но и множества людей, не имевших ничего общего с партийной борьбой… Всё более и более яростная кампания за «бдительность» и разоблачение «скрытых врагов» охватила всю страну – не только партию; об этом шумели пресса и радио.»
[Но, насколько помню, все в своей массе жили, как ни в чём ни бывало, всё той же надеждой на обещанное "светлое будущее", уверенные, что вожди, затеявшие всё это, "знают, что делают, делают всё правильно, во благо народа."]
"Значительная часть всего населения Советского Союза уже была занесена в списки Особого отдела НКВД и его местных отделений… В списках по группам перечислены: все бывшие руководящие работники государства, армии и судебной системы, все бывшие члены коммунистических партий, все активные члены студенческих корпораций, члены национальной гвардии, все, кто боролся против Советов в 1918–1920 годах, беженцы, представители иностранных фирм, служащие и бывшие служащие иностранных миссий, фирм и компаний, люди, имевшие контакт с заграницей, включая филателистов и эсперантистов, всё духовенство, бывшее дворянство, помещики, купцы, банкиры, коммерсанты, владельцы гостиниц, ресторанов, магазинов, бывшие работники Красного Креста. Подсчитано, что в списках числилось 23 процента всего населения… [Т. е. были на заметке, в первую очередь подлежали уничтожению те, кто что-нибудь значил, приносил наибольшую пользу стране, наиболее нужные, талантливые. – Авт. ] И каждый был окружён, естественно, расширяющимся кругом коллег и знакомых, на которых автоматически распространялось подозрение в общении с «чуждыми элементами»…
Таким образом, к середине 1937 года практически всё население Советского Союза стало потенциальным объектом террора… Почти каждый мог ждать, что за ним придут.»
[Сейчас, оглядываясь, перечитывая это, думаю, как такое могло быть?! Какое же сложное было положение! И как много может навредить хотя бы один негодяй при благоприятном для этого положении!!! И как хорошо, что это время ушло в прошлое! Вот и важно его проанализировать и назвать всё своими именами, и внимательнее прочесть уже написанное ранее!]
«На предприятиях проходили специальные собрания, на которых члены коллектива выступали с взаимными разоблачениями. В это движение был вовлечён весь рабочий класс.»
«Весь этот период прошёл под знаком периодически возникавших, тщательно организованных массовых процессов.»
«Массовые аресты и высылки проводились с невозмутимым спокойствием и деловитостью.»
«Сотни женщин стояли в очереди у каждой тюрьмы… Некоторым женщинам удавалось точно установить место нахождения мужа только на второй или третий год.»
[Так же трагнчно было и с семьёй автора повестей первого тома.]
«Все согласны, что при царе жизнь в тюрьмах была несравненно лучше, чем в советские времена… Иногда скученность достигала такого предела, что половине заключённых приходилось стоять, в то время как другая половина спала.»
«Все без исключения люди, побывавшие в тюрьме, рассказывают, что знали ответственных работников, которые и в заключении сохраняли верность партии.» [Такой же пример – мой отец, как описано, в повести 1-го тома.]
«В разгул сталинских репрессий в Бутырках было около 30 000 заключённых.»
«В камерах, предназначенных в царские времена для одного человека, сидело по шестнадцати.»
«К 1937 году население в массе уже понимало, что жертвы репрессий ни в чём не виноваты.» [Удивительно, что так документально точно и подробно это изложил для читателей иностранный писатель. А в России так рассказал фактически только Хрущёв, да и то – по секрету, для съезда.]
«В тот период сотни тысяч людей были арестоаны только за то, что в прошлом по отношению к ним была допущена несправедливость.»