Страница 20 из 29
Всё время подчёркивается, насколько глубока рана и как она постоянно напоминает о себе, и как она требует «соответствующей обработки», чтобы людям не чувствовать себя попрежнему несчастными, одним – остро переживать, а другим – чертыхаться с вопросом: «сколько же можно об одном и том же?!» Вот и нужно…
Заканчивая, констатируем, что факт массовой реабилитации за отсутствием состава преступлений есть прямое доказательство массовых репрессий. То, что они проводились по прямой инициативе Сталина и были расстрельные списки с первой подписью именно его, есть прямое доказательство его непростительной и неимоверно большой вины. И число его жертв беспрецендентно и достойно книги рекордов Гиннеса, благо там есть соответствующий раздел.
Очевидно, что многое после Сталина на многие годы исходило, да в большой мере исходит даже и сейчас, от бюрократического аппарата, взращённого и воспитанного Сталиным за его 30-летнее властвование. И волей-неволей преемники Сталина, начиная с Хрущёва, так или иначе продолжали порядки, бывшие при сталинизме. В связи с этим же и сейчас так трудно навести должный порядок в стране, казалось бы уже перешедшей на совершенно новый режим. Так и не удаётся и поставить всё на свои места в отношении советского прошлого страны. Правильная оценка советского прошлого, как видно, важна ещё и для того, чтобы было ясно, что страна действительно стала на новые рельсы. Без этого она так и будет восприниматься как «советская», а все меры по наведению порядка будут рассматриваться, и не без определённых оснований, «сталинскими методами». Только гласное отречение в правовом порядке будет рассматриваться как переход на новый, правильный, а не советский, не сталинский, не преступный, путь «к светлому будущему», с гарантией полной поддержки Запада. [И тут же напрашивается ещё критика влияния прошлого. Прямо в этом абзаце отмечается, что теперешний бюрократический аппарат не изжил порядков, бывших при сталинизме.]
Сообщено, что под Воронежем найдены останки расстрелянных, около 10 тысяч, сваленных в ямы и пересыпанных песком. В каждом черепе – пулевое отверстие. Расстрелянные, как видно по одежде, – рабочие и крестьяне. Среди расстрелянных – священник. Ямы – глубиной около трёх метров.
Спаршивается, что более преступно, расстрел мирного населения в войну немецкими фашистами или массовый расстрел своих соотечественников в мирное время, после революции и гражданской войны, когда в стране фактически уже не осталось «несоветских элементов», и все считали, что «коммунизм не за горами»? И кто же больший преступник, Гитлер или Сталин? Кажется, что можно больше было бы ничего и не писать. Из одной этой, последней, информации и так всё – яснее ясного.
И называют этих найденных жертв не иначе, а «жертвы сталинских репрессий», «массовых сталинских расстрелов». Спрашивается, почему, за что?! Как это понять?! И как кто-то считает, что это можно простить, а кто-то, наоборот, ещё задаёт риторический вопрос, – можно ли это простить?!
Убийство одного фаната-спортивного болельщика вызвало массовый бурный протест в центре Москвы! А тут… Вот какова жизнь!..
Надеемся, что после всего прочитанного читатель уже сможет отстоять правильную позицию, не станет колебаться в оценке нашего прошлого, как могло бы быть до такого прочтения.
Представим себе, однако, для большей объективности, более образно, как же всё-таки такое могло получиться. Порассуждаем с позиций тех, кто всё это совершил. При этом будем исходить из того, что читатель уже достаточно подготовлен, чтобы не впасть также в заблуждение. [И этим прочтением он может проверить себя, – насколько его мнение совпадает с мнением автора книги. ] Но такое обсуждение, нижеследующее, считаем полезным для большей убедительности, – что рассмотрели все стороны!
Пытаясь оправдать те непостижимо великие жертвы, можно было бы рассуждать, что провозглашённая цель была столь велика, важна, и для её достижения отдавали всё без исключения. Все свои силы, как можно рассуждать, и жизнь каждого человека в этих условиях, фактически приравненных к войне, мало что значила. И если рассматривать, как много сил, не щадя себя, отдавали все, начиная со Сталина или им кончая, то всё это тем самым и оправдывалось. Ведь не жалели и своих близких, не имели никаких особенных благ, были в деле в любое время.
Ведь если так рассматривать, то и сам расстрел или охрана в лагерях были такой работой, какой никому не пожелаешь. И все выполняли всё это.
И тем не менее мы здесь прочли, что это, как потом выяснилось, было большим заблуждением, а наряду с ним – величайшее преступление.
Ведь если рассматривать Сталина «великим» и незаменимым для достижения «великой» цели, то, кажется, и надо не жалеть никого, хоть чуточку подозреваемого, или мешающего достижению этой «великой» цели, или, допустим, сгонять их в лагери для той же цели. Ведь так на самом деле все эти преступления и объяснялись, и оправдывались.
Ведь если рассматривать время после Сталина, то на его уровне Хрущёв и Горбачёв лишились власти задолго до пенсионного возраста, в расцвете сил. Можно расценить, что и Сталин лишился бы власти, и даже, возможно, жизни, гораздо раньше, если бы не массовый террор. [А ведь он был, как сказано некоторыми, "эффективным менеждером".]
И тем не менее мы читаем, что массовые репрессии были величайшим преступлением. А оправдывающие террор могут рассуждать так, что лучше было лишить свободы, и даже жизни, многих людей, и тем самым изолировать представляющих опасность для жизни вождя. Ведь именно так и рассуждали все, в том числе [как это ни парадоксально, и сами пострадавшие.
[Как мы знаем, невинно пострадавшие рассуждали, что "лес рубят – щепки летят", рассматривая себя этими самыми "щепками".]
[Вот и получается, что "цель оправдывает средства", что все эти многомиллионные жертвы внутри страны в мирное время, если их не считать кровавым преступлением, никому не следует вменить в вину.]
Вот именно поэтому, – из-за такой двойственности толкования, и когда была проведена, также массовая, по сути дела – всеобщая, реабилитация, – и необходимо произвести правовую оценку, ибо отсутствие окончательного правового заключения оставляет эту двойственность, при которой вина остаётся на всём народе, который в то же время – и жертва. Надо оградить людей от неправильного ими толкования прошлого и показать им, что то, что творилось, было именно противозаконно, бесчеловечно и ничем не может быть оправдано.
[Можно только отметить, что такая двойственность толкования тоже не может быть опровергнута, ибо нельзя знать, что было бы в других случаях.]
8 августа 2011 года – годовщина нападения Грузии на Южную Осетию. Погибли десятки людей, в том числе – российские миротворцы. Президент Медведев категорически заявил, что с президентом Грузии Саакашвили он никогда никаких контактов иметь не будет. Вот такая же категоричность нужна и в отношении Сталина. Ведь Саакашвили в сушности защищал интересы Грузии, и его вина – несколько десятков рядовых жизней. А Сталин повинен в миллионах, и – цвета нации, и из них без счёта – его личные жертвы, т. е. он защищал свои личные интересы, а уничтожал людей страны, которой управлял!
Да! Можем констатировать, что наступили другие времена, если власти, чтобы держать всех в страхе, хватило удерживать в тюрьме только Ходорковского и Лебедева. Но в то же время, как видно, той же власти надо очиститься от преступного прошлого приговором главному виновнику массовых репрессий, а она этого не делает.
[Надо только понимать, и в этом сложность, что прямой вины по закону власти страны здесь нет. Но доказывается, что очевидна польза, если бы всё-таки проявили инициативу и приняли меры по пересмотру отношения к прошлому, событиям в стране в ХХ веке, что это существенно улучшило бы международное положение страны.]
На 11 страницах в интернете – статья Бориса Брина «Главный палач Советского Союза». Знакомый с историей прошлого века может быть уверен, что она – о Сталине.