Страница 19 из 47
Руководство абвера в своих планах тайных операций на Восточном фронте отводило важную роль русской эмиграции. Шелленберг писал, что «это был значительный «ресурс», из которого могла рекрутировать агентов советская разведка. «Со своей стороны мы намеревались использовать этот источник и в собственных целях, перевербовывая многих работающих на Советы агентов и организуя их работу по системе троек…»[123]. Бывший генерал-майор императорской и белой армий, член Русского общевоинского союза (РОВС) В.П. Бресслер показывал, что с 1941 г. до середины 1943 г. некоторые члены РОВС служили в немецкой армии переводчиками, как и члены «Союза русских офицеров», «Союза служивший в Российском флоте», «Балтийского союза»[124]. Как покажет на следствии на Нюрнбергском процессе Штольце, в числе специальных агентов, которых ему удалось привлечь к работе против СССР, были бежавшие на Запад в годы Октябрьской революции Достовалов, в прошлом царский генерал; Дурново, бывший царский полковник, основавший по заданию нацистской разведки опорный пункт в Белграде; капитан в отставке Кляйн, плацдармом для шпионских действий которого стал Каунас[125]. Но практика показала, что агенты из белоэмигрантов плохо ориентировались в советской действительности. К тому же, немцы не очень-то доверяли белой эмиграции. И для этого были основания. 25 июня 1941 г. лондонская газета «Таймс» опубликовала письмо князя Всеволода – племянника Николая II – царя, казенного в 1918 г.: «Мы сражаемся, – писал князь, – против общего врага, и, каковы бы ни были наши разногласия в прошлом, я чувствую, что пришло время всем славянским народам объединиться, чтобы избавить мир от нацизма». В одном из немецких документов осени 1941 г. зафиксировано: «На политических основаниях в новом строительстве не могут быть использованы ни эмигранты и их потомки, ни православная церковь, несмотря на их однозначные антибольшевистские настроения»[126].
Таким образом, за первые полгода войны с СССР изменения позиции, занятой абвером по отношению к эмиграции, не произошло.
Просчет, заключавшийся в ставке на военнопленных и эмигрантов, СД и абвер пытались восполнить усилением вербовочной работы среди населения оккупированных немецкими войсками районов советской территории. Но и эта затея не достигла цели. В такой обстановке абвер начал использовать в качестве диверсантов детей и подростков, рассчитывая на то, что они вряд ли могли привлечь внимание советской контрразведки. К тому же и население снисходительно относится к ним.
Абвер и союзнические ему спецслужбы не чуждались вербовкой и уголовников. Так, в ночь с 4 на 5 сентября 1941 г. 13 пехотный полк 17 дивизии финнов вышел к Лодейному Полю. В его авангарде двигались два батальона шведской добровольческой бригады. На пути шведов совершенно неожиданно оказался Лодейнопольский исправительно-трудовой лагерь, спецконтингент которого органы советской власти не успели эвакуировать из-за стремительного продвижения противника[127]. Многие лица, содержавшиеся в ИТЛ, стали агентами финской разведки.
В связи со значительными потерями квалифицированных агентов и недостаточно эффективной работой массовой агентуры с начала 1942 г. немецкая разведка делает ставку на более качественный отбор вербуемых элементов и на лучшую их подготовку. Постепенно шел отказ от практики, при которой завербованным из числа рядового и младшего начсостава Красной армии не давали явок и связей, а рекомендовали связываться с высаживаемыми десантами и в качестве пароля и связи поднимать правую руку вверх и идти им навстречу. Новоиспеченных агентов не стали направлять в тот же день на выполнение задания.
Улучшилась индивидуальная подготовка агентов из числа советских военнопленных, особенно в тех случаях, когда это было связано с выполнением каких-то важных заданий. Сразу же после вербовки они получали гражданскую одежду и жили большей частью на частных квартирах, где и проходили индивидуальное обучение. Это были одиночки, не знавшие о существовании друг друга, их поведение и настроение контролировались настолько тщательно, что вероятность измены с их стороны, как считали в Берлине, сводилась к минимуму.
В большей своей части разведывательные операции против Советского Союза, и, в частности, связанные с достаточно широким использованием советских военнопленных, нацистские спецслужбы готовили с особой тщательностью. Как правило, у агентов была практически безупречная экипировка, прочная легенда, подкрепленная надежными, хотя и фальшивыми документами. Безукоризненно сработанные удостоверения личности, командировочные предписания, обраставшие отметками этапно-заградительных комендатур, продовольственные аттестаты способны были ввести в заблуждение большинство людей, проверявших документы. Нужен был профессиональный навык, чтобы обнаружить фальшь в документации. Эта подготовка агентов спецслужб противника велась в специальных школах и на курсах. Сначала эти школы комплектовались кадрами, завербованными из белоэмигрантской молодежи и членов различных антисоветских националистических организаций (украинских, польских, белорусских и др.). Опираясь на опыт разведывательных школ, существовавших в Германии до нападения на СССР, в присоединенной Австрии, в оккупированных Варшаве, Гааге и Белграде, абвер и СД в первые же месяцы войны развернули подобные учреждения на оккупированной советской территории. Первые такие школы возникли в Риге, белорусском городе Борисове, в местечке Катынь под Смоленском, позже – в Харькове, Орле, Курске и других городах и селах. Разведывательные школы и курсы для обучения подростков-диверсантов и подростков-шпионов существовали в Белоруссии (Орша и Бобруйск), в Донецкой области Украины (г. Славянск и пос. Райгородок), в Харьковской области (пос. Протопопово), на территории России в городах Смоленск, Мценск и Белгород. Густая сеть разведывательных и контрразведывательных школ охватила многие города Ленинградской области, например, Любань, Тосно, Шапки, Сланцы. В Пскове имелось пять разведшкол абвера.
Как видим, значительно возросла численность школ на оккупированной территории. Если в 1941 г. их было 13, в которых к концу года обучалось свыше 5 тыс. человек, то уже в мае 1942 г. абвером дополнительно организованы 16 разведывательно-диверсионных школ, в которых в течение 1942 г. обучалось свыше 10 тыс. человек. К тому же, на советско-германском фронте действовало более 130 разведывательных и полицейских органов, работало около 60 специальных школ по подготовке шпионов и диверсантов[128].
Абвергруппы и абверкоманды активно использовали агентов, окончивших Брайтенфуртскую и Мишенскую разведывательные школы. Первая из них находилась в 20 км западнее Вены. На ее базе был организован проверочно-подготовительный лагерь, в который поступали отобранные для вербовки советские военнопленные. После предварительной подготовки они направлялись для обучения в Варшавскую разведывательную школу. Вторая школа «Абверштелле Кенигсберг» находилась в м. Мишен около города. В школе проходили обучение русские белоэмигранты, украинцы, поляки, латыши, литовцы и эстонцы, завербованные в Польше и на Балканах.
Преподавательский и инструкторский состав школ формировался главным образом, особенно первое время, из числа офицеров абвера и СД, считавшихся «знатоками России». Как правило, они свободно владели русским языком, были хорошо знакомы с условиями советской жизни, так как находились в нашей стране на разведывательной работе, числясь многие годы служащими дипломатических и иных официальных представительств Германии.
Часть постоянного персонала школ составляли агенты немецкой разведки из числа русских эмигрантов (правда, доступ их к строго охраняемым тайнам, особенно связанным с обеспечением агентуры личными документами, по соображениям конспирации был ограничен). Позднее в качестве инструкторов были привлечены несколько бывших офицеров Красной армии. Но это было исключением из общих правил и касалось лишь тех военнопленных, которых нацистам удалось прочно «прибрать к рукам».
123
Schellenberg W. The Labyrinth. Memoirs. P. 139.
124
Великая Отечественная война 1941–1945 годов. Том шестой. Тайная война. Разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны С. 333.
125
Полторак А.И. Нюрнбергский эпилог. М., 1969. С. 280.
126
Война Германии против Советского Союза 1941–1945. Документальная экспозиция. Берлин, 1994. С. 83.
127
Бюллетень Музея истории МВД по Республике Карелия. № 3 (50). Петрозаводск, 2015 г. С. 42.
128
Документы свидетельствуют. Армейская контрразведка в годы войны. 1941–1945 гг. СПб., 1994. С. 8; Сергеев Ф. Тайные операции нацистской разведки. 1933–1945 гг. М., 1991. С. 254.