Спаси себя

В этот момент подошла моя мама с подносом и поставила перед нами кружки, от которых исходил пар, и тарелки с пирогами.

– Что вас так развеселило? – спросила она.

Лидия сжала губы и зажмурилась, чтобы успокоиться. Потом посмотрела на маму и сказала ровным голосом:

– Мы с Руби смеемся над странностями жизни, миссис Белл. – Она наклонилась к горячей кружке. – Пахнет просто восхитительно.

Мама смущенно заморгала. Потом погладила Лидию по плечу. Она знала, что бедняжка недавно осталась без матери, и ей, разумеется, хотелось сделать для Лидии больше, чем просто принести горячий шоколад и пирог.

– Приятного аппетита.

Лидия смотрела ей вслед, пока она возвращалась за прилавок, к покупателям. Затем тихо вздохнула, придвинула к себе кружку с горячим шоколадом и обхватила ее ладонями.

– Раньше я всегда хотела стать дизайнером в «Бофорт», – наконец ответила она на вопрос.

– Ты можешь это… – и теперь, хотела сказать я, но одного взгляда Лидии было достаточно, чтобы заставить меня замолчать.

Она взяла ложечку и несколько секунд помешивала горячий шоколад.

– Раньше я и представить себе не могла ничего лучше, чем реализовать творческие способности в «Бофорт», но мама с папой считали, что мои идеи слишком современны и недостаточно традиционны, – продолжила она. – У нас постоянно возникали разногласия, потому что мне хотелось играть более важную роль в жизни компании, чем они для меня запланировали. В отличие от Джеймса я бы с радостью взяла на себя управление фирмой. Но для них всегда существовал лишь он. Я уяснила это с самого нашего рождения. Неважно, чего мы сами хотим. – Она достала ложечку из кружки и сунула ее в рот. И замычала от удовольствия.

– Это ужасно, что вы подвергались такому давлению. И подвергаетесь до сих пор. Мне трудно это представить, – сказала я и принялась за горячий шоколад. Тепло было так приятно, и мои замерзшие пальцы все больше и больше оттаивали.

Лидия выглядела такой печальной и подавленной, что мне захотелось ее обнять.

– Если посмотреть на нашу семью со стороны, может показаться, что мама с папой любят нас больше всего на свете и хотят для нас только лучшего. Хотели. Как и всегда. – Она откашлялась. – Не могу жаловаться на то, что так росла. Я не вправе. Не знаю, много ли тебе поведал Джеймс, но… были неудачные моменты, которые не исправить.

У меня неизбежно возник вопрос, не отца ли она имеет в виду. Не поднимал ли он руку не только на Джеймса, но и на Лидию. Если это так, то у меня есть причины беспокоиться за нее.

– Он рассказал лишь кое о чем, – уклончиво ответила я.

Хотя я понимала, что Лидия знает его лучше, чем кто бы то ни было другой, я не могла сказать правду. Даже после того, что случилось, я не могу злоупотребить его доверием.

– Кстати, ему лучше. Он больше не пил после похорон. Вместо этого теперь тренируется как одержимый.

Я вспомнила его пустой взгляд. Его слезы. Как он за меня цеплялся. Кровоподтеки и ссадины на его руке.

– А как у него дела с отцом? – осторожно спросила я.

– Ты знаешь про драку?

Я согласно кивнула.

– Папа делает вид, будто ничего не произошло. Он практически не бывает дома, а когда все-таки приезжает, то вызывает Джеймса к себе в кабинет, чтобы подготовить к совету директоров «Бофорт».

С одной стороны, я была рада, что отношения Джеймса с отцом не обострились, с другой, я знала, как Джеймс воспринимает фирму и каким наказанием является для него работа в «Бофорт». Мне стало жаль его, ведь ему пришлось приступить ко всему этому раньше, чем он ожидал.

– Может быть, вам удастся преодолеть проблемы в отношениях, Руби.

Я заглянула в бирюзовые глаза Лидии. Точно такие же глаза, как у Джеймса. И устало покачала головой:

– Не думаю. Честно говоря, и не хочу этого.

Я впервые сказала это вслух. Но это правда. Я не верю, что можно просто забыть то, что произошло между нами. И я совсем этого не хочу. Прежде всего не хочу, когда думаю о том, что ждет меня в будущем. Кажется, будто на все мои мечты легла тень только потому, что я доверила их Джеймсу, а он так обошелся со мной.

– Ты могла бы попробовать, – мягко предложила Лидия, но я снова отрицательно замотала головой.

– Я понимаю, что новость о смерти мамы выбила его из колеи, но… – я беспомощно пожала плечами: – Это ничего не меняет. Я ненавижу его за то, что он сделал.

– И тем не менее ты пришла, когда была ему нужна. Это же что-то значит, разве нет?

Помешивая шоколад, я глубоко вздохнула:

– Он очень дорог мне, да. Но вместе с тем я ни на кого еще так не злилась. И я не думаю, что эта злость просто пройдет.

Мы молчали. Ровный треск печи казался намного громче, чем несколько минут назад, как и звон колокольчика на двери, который извещал о появлении покупателей.

– Может, следовало поехать к врачу одной? – неожиданно спросила Лидия.

Я резко вскинула голову:

– Нет! Что ты!

На щеках Лидии появился румянец, и она вдруг показалась мне застенчивой. Интересно, о чем она сейчас думала?

– Если бы я знала, каково тебе, то ни за что не приняла бы твое предложение. Я…

– Лидия, – я перебила ее и протянула к ней руку. Она с удивлением смотрела, как сплелись наши пальцы.

– Все, что я тебе сказала, всерьез. Я хотела бы быть рядом с тобой. Наша дружба никак не связана с Джеймсом. Так ведь?

Она снова посмотрела на меня, и я увидела, что ее глаза подозрительно блестят. Она ничего не ответила, но коротко сжала мою руку. И этого было более чем достаточно.

8

Джеймс

Хриплые гитарные аккорды группы Rage Against The Machine гремели у меня в ушах больше часа, и от этого казалось, что все мое тело горит огнем. Но мне было мало.

Я стою перед силовым тренажером и сжимаю короткую штангу, закрепленную наверху карабинами. Тесно прижав локти к торсу, я поднимаю предплечья вверх, а затем протягиваю их вниз, снова и снова. Пот капает со лба на майку, мышцы рук дрожат, но я не обращаю на это внимания. Я просто продолжаю упражнение. В какой-то момент я достигну точки, когда буду так измотан, что у меня в голове останется лишь гулкий, бессмысленный шум, заглушив все мысли о компании «Бофорт», о маме или Руби. Проделав весь комплекс упражнений для рук, я сел на сиденье тренажера. Схватившись за рычаги, я стал медленно отжимать их вперед. Когда я отпускал их назад медленнее, напряжение в мышцах груди становилось заметнее.

То, что дверь в фитнес-зал открылась, я заметил только тогда, когда передо мной возникла Лидия, скрестив на груди руки. Сестра смотрела на меня сверху вниз и что-то мне говорила, но я не слышал ее из-за грохота музыки в ушах. Я невозмутимо продолжал упражнение. Лидия нагнулась ближе, поэтому ничего не оставалось, как посмотреть на нее. Ее губы медленно сформировали очередное слово, и мне не нужно было его слышать, чтобы понять.

Идиот.

Интересно, что опять я сделал не так. После похорон я, считай, не выходил из дома и не выпил ни капли алкоголя. Давалось мне это трудно, особенно в те моменты, когда я не мог остановить мрачные мысли. Но я держался, в том числе и ради Лидии, чье дрожащее тело на маминых похоронах напомнило мне о том, что я как брат теперь за нее отвечаю. Поэтому я не мог объяснить себе, почему она сейчас с раскрасневшимися щеками стоит надо мной и о чем-то энергично вещает. И, стоит признаться, движения губ так забавно совпадали с ритмом музыки, как будто она синхронизировала ее губами.

Внезапно Лидия шагнула ко мне и выдернула у меня из уха один наушник:

– Джеймс!

– Что случилось? – спросил я, вынимая второй. Неожиданная тишина показалась угрожающей. В последнее время мне постоянно требовался шум вокруг, в противном случае я начинал много думать.

– Я хочу поговорить с тобой о Руби.

Я снял руки с рычагов и взял полотенце. Вытер сперва лицо, потом затылок, где скопился пот. Я старался не смотреть на Лидию.