Ангел-хранитель

Но для меня самой удачной оказалась встреча именно с Галей. Она — из тех редких людей, которые живут не умом, а сердцем. Рядом с ней всегда чувствуешь себя очень уютно; у нее даже внешность такая, располагающая к себе: все у нее кругленькое — и лицо, и щечки, и фигура, даже волосы у нее вьются мелкими светлыми колечками. Хотя она — на четыре года младше меня, работать в нашей фирме она начала намного раньше; после школы закончила какой-то техникум, и затем — прямо на работу. И недостаток образования не помешал ей разобраться в таких технических дебрях, в которые я — со своим филологическим складом ума — даже заглядывать боюсь. Вот так и выручает она меня в тех случаях, когда требуется объяснить клиенту, почему внешне столь сходные модели так разнятся в цене.

— Проспала, — ответила я ей одними губами, отвернувшись, на всякий случай, от двери в комнату шефа.

— Опять?

— Галь, потом. Меня кто-нибудь искал?

— Да вроде нет. Звонил твой клиент по угловым полочкам, но опять — с вопросами. Я ему еще раз все объяснила, и он пошел дальше думать.

— Спасибо.

— Да ладно, мне что, трудно, что ли. Ты бы все равно его ко мне отправила — больно въедливый. Но ты все же готовься, он может сегодня с заказом, наконец, позвонить.

— Хорошо.

А что это мой компьютер так долго думает? Я глянула на экран и с ужасом увидела вместо знакомого запроса пароля входа какие-то строчки с абсолютно непонятными мне буквами и цифрами. Так, Галю больше отвлекать неудобно, она уже погрузилась в свою работу. Придется звать Алешу. Нет, звать нельзя, у меня уже полчаса все должно работать. Лучше пойти позвать его.

Я посмотрела в сторону стола в самом дальнем углу нашей комнаты, за которым сидит наш компьютерный гений — Алеша Молчун. Между прочим, Молчун — это его фамилия, а не прозвище, но в обычной жизни она как нельзя лучше ему подходит. Я сомневаюсь, чтобы кому-нибудь из нас хоть раз удалось вытянуть из него нечто большее коротких, односложных ответов. Обычно, когда с одним из компьютеров что-то случается и мы обращаемся к нему за помощью, разговор звучит примерно так:

— Алеша, у меня опять компьютер не работает.

— Чего нажимала?

— Да ничего. Он просто перестал реагировать.

— Совсем ничего?

— Да нет, работала, как обычно, а он вдруг…

— Понятно, пошли.

Он вздыхает, направляется к забастовавшему компьютеру, садится, задумчиво смотрит на него — и начинается некое магическое действо. Руки его летают по клавиатуре, на экране молниеносно сменяют друг друга различные окна, и при этом он бормочет что-то вполголоса и периодически цокает языком. Однажды я смотрела передачу по телевизору: знаменитая ворожея исцеляла какого-то горемыку различными пассами и заговорами. Очень похоже, только то, что бормочет про себя Алеша, не очень похоже на молитвы. Затем он вдруг встает и, хотя с виду на экране ничего не изменилось, говорит:

— Все. Работает.

— Алеша, а чего там было-то? Может, я в следующий раз сама…?

— А, тебе это не надо.

Все. Конец общению. И не то чтобы он старался держаться от нас подальше; он с удовольствием участвует во всех наших мероприятиях после работы, помогает, если нужна его помощь, улыбается и смеется вместе со всеми, слушает рассказы других… Но спроси его о чем-то, не связанном с компьютерами, он посмотрит на тебя словно сквозь иллюминатор подводной лодки, а ты — рыба по ту самую сторону этого иллюминатора. Кстати, слушая его разговоры, связанные с компьютерами, чувствуешь себя именно этой самой рыбой. Дело в том, что у него — две работы, и в то время, когда он не реанимирует нашу технику, он пишет какие-то программы для своей другой работы. И, разумеется, ведет иногда разговоры на эту тему по телефону. В такие моменты у меня возникает ощущение, что он принадлежит к некой совершенно иной человеческой расе, — многие слова понятны, но в единое целое никак не складываются. И эмоции прорываются как-то в неправильных местах.

Ну конечно, именно сегодня должен быть тот самый день, когда Алеша уехал на другую работу. И что теперь делать? Ну вот сейчас, прямо сейчас позвонит какой-нибудь клиент, которому срочно потребуется информация из этого моего, задумчивого… Я принялась внимательно рассматривать клавиши на клавиатуре, на которые обычно и внимания не обращала. Так, по-моему, он всегда нажимает какую-то с буквой «F»… Но какую? Что ж их так много-то! И, по-моему, даже не одну. А что если их все перепробовать?

В этот момент от Галиного стола до меня донесся самый восхитительный запах — кофе. И я тут же вспомнила, что сегодня ничего еще не ела. Ладно, выпить кофе никогда не помешает, — может, голова прояснится. Я направилась к кофеварке у входной двери, сварила себе кофе и медленно вернулась к своему столу, решив, что терять мне уже нечего, так хоть кофе свой спокойно выпью. Медленно потягивая свое реанимационное снадобье, я вдруг отчетливо вспомнила, что на системном блоке есть еще одна кнопочка, к которой Алеша обращается, когда никакие пассы и заговоры не помогают. А может…? По крайней мере, она там хоть одна…

Уф, заработало. Слава Богу. И кто после этого говорит, что кофе — вреден человеку? Так, будем надеяться, что запас неприятностей на сегодня исчерпался.

Не тут-то было.

До обеда все было тихо и спокойно — обычный рабочий день обычной рабочей недели. С обедом, кстати, дело у нас поставлено очень здорово. Его нам приносит любимая наша Валентина Макаровна, которая живет в соседнем доме, и которую шеф нанял, чтобы мы не бегали в кафе и не давились принесенными из дома бутербродами. Обеды у нее очень простые, но готовит она отлично, и посуду с собой привозит, и мыть ее потом домой забирает. И стоит это все не дороже, чем в кафе. Так что все довольны: она работает, не выходя из дома, мы же обеда такого ждем с нетерпением, и после него трудовой наш энтузиазм шефа только радует.

Так вот, в конце обеда кто-то предложил сходить в субботу в кино. На экран наконец-то вышла очередная «Миссия невыполнима», — столь долго ожидаемая, потому что зрителям, с одной стороны, хотелось все-таки дождаться воистину невыполнимой миссии, а с другой — покинуть кинотеатр в твердой убежденности, что для настоящего героя невыполнимых задач не существует. Мне тоже хотелось лишний раз поверить, что невозможного в этой жизни — мало, поэтому я с удовольствием согласилась, но предложила перенести поход в кино на пятницу. Я с жаром уговаривала сотрудников, что на выходные желающих пойти в кино окажется намного больше, и купить билеты может оказаться той самой невыполнимой миссией… Но — по правде говоря — все дело было в том, что в эту субботу у моей лучшей университетской подруги Светки Замятиной день рождения, и она уже пригласила меня к себе на дачу, — первая весенняя вылазка на природу. Мне резонно возразили, что в пятницу, после работы, хочется только одного — домой, чтобы морально подготовиться к двум дням честно заработанной свободы. Так я и осталась в меньшинстве.

Ну, и ладно. Сама я в кино вряд ли пойду, так что подожду, пока фильм выйдет на диске, и посмотрю его дома, в уютном кресле, кушая торт и запивая его чаем. И буду предвкушать это все то время, когда они будут обмениваться впечатлениями и жалеть меня, все еще не приобщившуюся к очередным высотам мирового кинематографа.

После обеда, однако, случилось нечто более неприятное.

— Таня, зайди ко мне, пожалуйста, — раздался голос шефа.

Наш шеф — Александр Александрович — старше любого из нас, конечно, но ни облик его, ни манеры общения не вызывают желания стоять в его присутствии. В костюме и галстуке мы видели его всего лишь один раз — на банкете по случаю десятилетнего юбилея фирмы. И то только до тех пор, пока он не закончил произнесение обычной вступительной речи, после которой он — прямо у микрофона — стащил галстук через голову и с облегчением сказал: «Так, все, ребята, теперь отдыхаем». Ростом он невысок, чуть лысоват, чуть полноват, одет всегда в джинсы и то ли свитер, то ли футболку — по сезону. Но работать с ним просто замечательно: проблемы он видит издалека, всегда подскажет, как к ним подступиться, но и к мнению нашему прислушивается, и в тактической свободе не ограничивает. Совершил ошибку — исправь; не знаешь, как, — спроси; не можешь — найди того, кто сделает это за тебя; но если работа не сделана в срок — тогда держись. И как-то так само собой получается, что общение с ним строится на самом настоящем уважении. Он — единственный человек в офисе, которого все — даже за глаза — называют по имени-отчеству. Их, правда, пока выговоришь, язык сломаешь, поэтому все мы называем его Сан Саныч.