Страница 47 из 223
Sic transit gloria mundi...*
______________
* Так проходит слава мирская... (лат.)
II
СТАРЫЙ ДРУГ - ЛУЧШЕ НОВЫХ ДВУХ
На другой день, утром часов около одиннадцати, Карозич спустился из своего номера в общую залу - пробежать свежие новости. Едва отыскал он в куче русских и иностранных газет "Independence Beige", как к нему очень учтиво подошел неизвестный, но весьма изящно одетый господин, с висками и черненькой бородкой a la Napoleon III, и с предупредительной галантной вежливостью спросил по-французски, с несколько еврейским акцентом:
- Вы приезжий иностранец?
- Так точно. Я поляк... А вам что угодно?
- Я комиссионер, к вашим услугам... Если вам нужно в сенат или другое присутственное место, на биржу, к банкирам, осмотреть ли город и достопримечательности, указать ли магазины, сделку промышленную устроить, свести с каким-нибудь человеком, - одним словом, все, что касается до петербургской жизни и потребностей, - я ваш покорнейший слуга, можете пользоваться моей специальной опытностью. Я в этот час утра постоянно пью здесь мой кофе.
Комиссионер проговорил все это быстро, но необыкновенно плавно, отчетливо, сознавая собственное достоинство, и с последним словом своего монолога выжидательно поклонился.
- Очень рад, - ответил Карозич, - мне нужно будет узнать один адрес.
- Адрес? и это могу! - подхватил комиссионер, - мне почти все дома в Петербурге и все адресы сколько-нибудь замечательных лиц вполне известны.
- Генеральшу фон Шпильце знаете?
- Амалию Потаповну? Боже мой, да кто ж ее не знает! Так этот-то адрес нужен?
- Этот самый; вы меня очень много обяжете, если сообщите...
- Отчего же не сообщить? Всегда могу! Конечно, вы могли и сами узнать в адресном столе, но это не совсем-то удобно и мешкотно для иностранца, и притом вы не знаете даже, где адресный стол помещается, тогда как я могу сообщить сию же минуту, - значит, вам двойной выигрыш: время и спокойствие.
- Ну, так сделайте одолжение: мне очень нужно знать.
- Хорошо, хорошо, с удовольствием. А не угодно ли вам осмотреть Эрмитаж, например, Исакиевский собор, к Излеру вечером отправиться? Последнее в особенности я вам рекомендую.
- Мне нужен адрес, только адрес, и пока больше ничего! - с легкой настойчивостью возразил Карозич, ясно заметив, что господин отлынивает от дела и старается заговаривать о вещах посторонних.
- Ах, однако, мой кофе совсем простыл, да и газету еще не дочел я! скороговоркой пробормотал комиссионер, быстро направляясь в противоположный конец комнаты, к своему месту, откуда весьма любезно кивнул из-за газеты Карозичу:
- Извините, я одну только минуту.
Но прошло и целых десять, а он все еще не двигался с кресла, уткнув нос в свою газету, и словно совсем позабыл не только об адресе, но и о существовании самого-то Карозича.
Этот последний, наконец, понял, что предварительно надо дать денег, а потом уже спрашивать, что нужно, и потому, вынув из кармана бумажник, направился к столику комиссионера.
- Ваша специальность - ваш труд, - начал он, сжав в кулаке трехрублевую ассигнацию. - Всякий труд должен вознаграждаться. Поэтому, так как я неоднократно буду еще пользоваться им - позвольте мне...
За недоговоренной фразой последовала обычно секретная передача, вроде известных передач за визит малознакомым докторам.
- Ах, помилуйте, что вы! как будто уж и нельзя без этого? Мне очень совестно, право, - смущенно заговорил комиссионер, пряча в карман (тоже маскированно и незаметно) полученную бумажку. - Извините меня, я так заинтересовался политикой: из Италии весьма интересные новости, - прибавил он, радушно пожимая его руку. - Так вам нужен адрес m-me фон Шпильце? Позвольте, я вам запишу: "Большая Морская, дом № 00, имя - Амалия Потаповна". Вам ее самое нужно видеть? - спросил он, отдавая клочок.
- Ее лично.
- Ну, так ступайте в правый подъезд, где швейцар стоит, а в левый не ходите...
Карозич хотя и не понял, почему это не должно ходить в левый подъезд, если есть надобность лично до самой генеральши, однако, не продолжая далее расспросов, решился последовать совету комиссионера.
* * *
Лишние двадцать лет на плечи хоть кого изменят. Генеральша фон Шпильце тоже отдала свою дань времени. Хотя на калмыцко-скуластом лице ее все так же лежал слой очень тонких косметик, но это уже была набеленная и нарумяненная старуха пятидесяти пяти лет от роду. Дородная полнота ее разбухлась в тучность. Одни только широкие шелковые платья шумели на ней по-старому. Впрочем, и рыжие немецкие волосы, и карие жирные глаза в толстых веках так же пребывали в благополучной неизменности; зато вздернутый французский нос увы! - преобразился в сущую картошку и напоминал плохо пристегнутую пуговку. Но апломб, важность и манера держать себя с клиентами и посетителями, как и во время оно, остались все те же, если еще не усилились, ибо, как известно, ничто столько не способствует к умножению в человеке гордости, важности и самолюбивого апломба, как сознание своих преклонных лет, своей почтенной и безукоризненной старости. А m-me фон Шпильце не только старость, но и всю жизнь свою считала вполне почтенною и безукоризненною.
Генеральша осталась очень удивлена, когда ей передали визитную карточку с надписью "Jahn Wladislav Karosicz" - имя, ей совершенно неизвестное. Это ее весьма заинтересовало, так что она решилась тотчас же принять его.
- Я к вам от княгини Шадурской, - начал Карозич, отдав ей джентльменски изящный поклон. - Она просит вас принять меня под свое покровительство, добавил он с мило игривой улыбкой.
Генеральша осмотрела всю его фигуру испытующим взглядом.
- Княгиня принимает это дело близко к своему сердцу? - спросила она неторопливо.
- Весьма близко, сударыня.
- Очень рада быть ей полезной, только попросите княгиню приехать в модный магазин, здесь же, в этом самом доме - вы, вероятно, заметили внизу?..
- Зеркальные стекла? - подхватил Карозич.
- Он самый. Попросите княгиню переменить свою портниху и вперед заказывать шляпки и платья внизу. Скажите ей, что послезавтра в два часа я сама буду там ожидать ее, а вас попрошу явиться ко мне за полчаса до ее приезда.