Страница 10 из 17
– мне надо идти туда, собирать женьшень, делать настойку и лечить мать. Для этого мне надо две недели отпуска. Вам принесу настойки, товарищу старшему лейтенанту тоже и можно продать будет немного на рынке. Какие не есть все же деньги. На питание матросов.
Алексей задумался. Потом осторожно сказал, почесав лоб:
– Архипенко и как я дам тебе отпуска две недели? За какие заслуги? Положено по уставу, обрати внимание в качестве поощрения, но не более 10 суток плюс дорога. И то только в случае если ты отличишься. А ты же недавно прибыл на корабль. Что я командиру скажу? Как я ему аргументирую?
Ким поморщился и сказал:
– Леша скажи командиру, как есть. У него мать топором руку разрубила. Надо срочно лечить. В тайге так и лечат женьшенем. Классная штука.
– Я водку женьшеневую пил. У ваших корейцев купил. Чуть Богу душу не отдал. А там знаешь какой корень.
– Знаю – усмехнулся Ким – прохиндеи деньги зарабатывают. А вы верите, что там женьшень? Наивные. А там в лучшем случае корень люпина для балдежа. Это как слабый наркотик. Так вот по семейным можно отпуск оформить. А там Архипенко телеграммку на корабль отобьет, что мол так и так заболел, простудился и просит продлить еще на недельку – улыбнувшись, сказал Ким – чего проще? В вашей Корфовке фельдшер есть?
– спросил он у Архипенко.
– Есть, конечно. Не фельдшер, а фельдшерица есть Светланка.
– Одна хрен что фельдшер, что фельдшерица. Кашу маслом не испортишь, главное, чтобы печать была убедительная на твоей бумаге. Ее в сельсовете или какая у вас там власть ткнешь посильнее и все. Главное у нас не человек, а печать теперь – Ким снял со шкафа и накинул на голову фуражку и продолжил – Леша иди к кэпу, проси отпуск Архипенко по семейным и заодно скажи, что мы с тобой сходим и будем на коробке послезавтра к подъему флага. Он поймет. В море нам все равно нам не идти, значит штурмания не нужна ни сегодня, ни завтра. На заправку кораблей ходит на этой неделе «Страшный», связи тоже не надо, вся техника у меня в заводе уже год. Наверно уже продали паразиты кому-нибудь, ну да их дело. Денег нам с тобой не платят, и даже не кормят, как следует – он усмехнулся – значит, мы сами должны подумать о наших матросиках и себя не забыть немного, раз Родина о нас совсем забыла, а командиры не хотят заботиться. Штурман поправил галстук на груди, посмотрелся в зеркало, и достав чистый лист бумаги, положил на стол вместе с шариковой ручкой:
– Архипенко пиши рапорт на отпуск, по семейным. Подпишу сейчас у командира, а заодно и нам добро на сход возьму для себя и связиста.
– Не Леха, ты выпивши. Я сам к командиру схожу с рапортом, заодно связистам своим заскочу и дам ценные указания на период моего отсутствия. Твоя задача одеться, и быть готовым, как юный пионер следовать по указанному мной маршруту.
Архипенко сел за стол и под диктовку сразу двух офицеров, ожесточенно споривших между собой, насчет формулировок, с третьего раза написал рапорт.
– Всю чистую бумагу перевел – проворчал штурман, и подписал рапорт.
Ким взял рапорт, убедился, что все правильно составлено, что стоит дата, подпись и есть разрешение командира БЧ, выскочил из каюты. На выходе он обернулся, улыбнулся и сказал:
– Ждите я сейчас.
Командир сторожевого корабля «Стерегущий» капитан 2 ранга Матвеев был интеллектуалом, по складу своего характера. Чувствуя, что он ничего не сможет сделать, он особенно не держал на службе офицеров, а потихоньку отпускал зарабатывать деньги своим семьям. Из всех кораблей Тихоокеанского флота, пожалуй, «Стерегущий» обладал еще какой-то боеготовностью, и мог еще выйти в море в случае необходимости. И это было только благодаря командиру корабля, который пользовался уважением экипажа и офицеров. Правда, его командование эскадры и флота недолюбливало. Не стесняясь, называли профессором, а он не обижался. В эти трудные годы он активно изучал историю России и флота, писал статьи в «Морской сборник» и «Зарубежное военное обозрение», полемизировал активно с другими авторами и что вообще было странным писал кандидатскую диссертацию и планировал ее защитить в военно-морской академии, откуда ему приходили регулярные предложения перевестись в Питер. А еще у него было хобби, он играл в шахматы по переписке, в том числе и с заграницей с мастерами и кандидатами в мастера спорта по шахматам. Весь корабль знал об этом увлечении командира и матросы, и офицеры, с удивлением разглядывали заграничные конверты и марки, приходившие в адрес командира.
– Что вы хотите Александр Юнгынович? – оторвался от своей работы командир.
– Товарищ командир у матроса Архипенко мать разрубила руку топором и ему надо туда срочно.
– Давай рапорт – командир, не глядя быстро подписал его – что еще?
– Мы сойдем на берег со штурманов до послезавтра?
Командир вздохнул, посмотрел в иллюминатор, подумал и потом сказал:
– Вам добро. Еще вопросы есть?
– Никак нет, товарищ командир.
– Тогда идите, мне надо работать – и командир снова склонился над своими бумагами.
Ким осторожно прикрыл дверь в каюту командира, и заскользил по трапу вниз, практически не касаясь ступенек ногами, держась за поручни одними руками. Так делают, только на флоте. По трапам надо идти как можно быстрее, и этой несложной наукой овладевают все моряки. Проходы узкие, а по тревогам любая заминка приводит к пробкам.
– В узкостях не стоять. Бегом, бегом – кричали старые кондукторы и боцмана еще императорского флота и щелкали цепочкой боцманских дудок по тугим задам задерживающихся на трапах и в коридорах матросов.
Скользя по трапу вниз, Александр вспомнил этот флотский обычай и усмехнулся.
Минут через десять, после ухода, он вернулся в каюту. Там его ждали Архипенко и Кузьмин.
– Все подписал профессор? Нам разрешил?
– А куда он денется. Архипенко тебе добро на две недели и не надо делать бумаги от фельдшерицы. Я смотрю, ты расстроился, что не надо идти к фельдшерице?
Матрос виновато улыбнулся.
– Забирай подписанный рапорт и дуй в строевую часть оформлять отпуск по семейным обстоятельствам. И не забудь, что с тебя настойка – он усмехнулся, и когда дверь за матросом закрылась – нам тоже добро Леша с тобой.
– Саня, а что мы будем сегодня делать? Какая форма одежды? Что брать?
– Форма одежды – штаны, приспущенные вниз до колен – пошутил Ким – сначала едем ко мне, обедаем, ужинаем, переодеваемся и едем в одно место. Все вопросы потом.
– Гитару брать?
– Гитару не брать. Водку надо взять бутылки две. Спирта же у тебя нет? Леша усмехнулся:
– Откуда у бедного яврея деньги и тем более спирт? Третий год не дают вовремя. Водкой компасы заправлены, вместо поддерживающей жидкости. Картушки лупятся. Не тот градус оказался.
– Сливай пару бутылок – почесал голову скомандовал Ким – вон из-под вина, стоят под столом. Денег заработаем, снова зальем. Надо Леха! Для дела надо.
Штурман почесал голову, схватил пару пустых бутылок из-под вина, понюхал их, удовлетворено хмыкнул, и побежал сливать, так называемую поддерживающую жидкость из компасов.
Мало кто из непосвященных, во флотские дела, людей знает, что картушка корабельных компасов плавает, в так называемой поддерживающей жидкости, состоящей из определенной концентрации спирта. Иногда на кораблях этот спирт пьют, в период особого состояния штурманов. Так сказать, в критические дни. Можно сказать, это был видимо крайний случай. Без поддерживающей жидкости компасы не работают. И ни один штурман, знающий, что предстоит выход в море не решиться на это. Видимо наступил такой крайний случай, думал штурман, взлетая наверх по корабельным трапам.
В голове вертелась дурацкая песня, написанная в такие же минуты одним из офицеров Приморской флотилии: