Немного ненависти

– Разочарование за разочарованием, как обычно в жизни. Северяне продвигаются вперед, инглийцы отступают.

– Люди говорят, что иного и не следовало ожидать, поскольку наши войска возглавляет женщина.

Савин сделала выпад, лязгнула сталь, Горст поймал ее клинок своим и отвел в сторону.

– Люди, как мы оба знаем, просто бессмысленные идиоты, – презрительно отозвался ее отец, словно одна мысль о человеческих существах вызывала в нем отвращение. – Я бы сказал, что после смерти ее отца Финри дан Брок – наиболее компетентный военачальник в Союзе. Горст, ты ведь ее знаешь, не так ли?

Огромный королевский телохранитель, обычно лишенный каких бы то ни было эмоций, слегка вздрогнул.

– Немного, ваше преосвященство.

– Жаль, я не мог поручить ей командование в Стирии, – продолжал отец Савин. – Мы бы сейчас считали победы, вместо того чтобы считать трупы. Давай, коли!

– Брок против Меркатто! Вот это было бы нечто! – прошипела Савин, снова принимаясь работать клинком. – Две величайшие армии в Земном Круге, и обеими командуют женщины!

– Вероятно, они бы сочли, что могут потратить свои деньги на что-нибудь более достойное, и покончили бы дело разговором. И где бы мы тогда были?.. Ладно, на сегодня хватит острия, давай-ка посмотрим, что ты можешь сделать кромкой. И руби как следует, Савин, он не стеклянный.

Она ринулась на Горста, якобы собираясь напасть справа, но в последний момент резко свернула влево, сопроводив движение яростным рубящим ударом на уровне головы. Горст опустил клинки и отдернулся в сторону, быстрый как змея, невзирая на свои габариты. Его глаза не отрывались от лезвия, просвистевшего мимо его носа.

– Превосходно, – пропищал он.

Савин взмахнула обоими клинками.

– Но сможет ли Брок побить северян в одиночку?

– Пока что она собирает войска в Инглии. И к тому же, с ней Ищейка. Однако Скейл Железнорукий сильно превосходит их по мощи. Мое предположение: северяне захватят Протекторат, но Брок остановит их возле Белой реки. После этого, возможно, обстоятельства здесь поменяются, и мы сможем нагрянуть туда следующей весной и пожать лавры.

– Женщины делают всю тяжелую работу, а мужики потом пожинают лавры. Знакомая картина.

– Сварливость фехтовальщицам не к лицу. Руби, девочка! Покажи, на что ты способна.

Взвизгнув подошвами по деревянному полу, Савин метнулась, обходя Горста кругом и рубя под всеми возможными углами. Он, казалось, почти не шевелился, однако его клинки всегда оказывались в нужном месте, парируя удар.

– У моей дочери быстрые ноги, а, Горст?

– Очень быстрые, ваше преосвященство.

– Это все танцевальные уроки твоей матери. Как ни печально, сам я в последнее время почти не танцую.

– Да, жалко, – согласилась Савин, двигаясь кругами, выискивая брешь в защите противника. Капли пота щекотали ее бритый скальп. – В Закрытом совете сейчас грамотная работа ног оказалась бы не лишней. Если Брок проиграет войну, вы все будете выглядеть трусами и глупцами.

– Еще большими трусами и глупцами, чем уже выглядим.

– А если она победит, это придаст еще больше блеска ее репутации. И репутации ее сына.

– Как же, Леонольт дан Брок! – насмешливо оскалился ее отец, вновь показывая беззубые десны. – Молодой Лев!

– И кто только придумывает такие смехотворные имена?

– Писатели, не иначе. Мне доводилось видеть львов, когда я участвовал в гуркхульской кампании. Глупые зверюги, особенно самцы… Все, достаточно! Передышка.

Савин тяжело перевела дыхание и распахнула свою плотную фехтовальную куртку, чтобы впустить внутрь воздух. Она пропотела до самой рубашки. «Интересно, – подумала она, обтирая бритую голову полотенцем, – узнали бы меня сейчас благородные господа из Солярного общества? Без пудры, драгоценностей, платья, парика?» Впрочем, скорее всего, они даже сквозь пот учуяли бы запах денег и по-прежнему продолжали бы роиться вокруг.

– Мы могли бы немного поправить твой захват.

Ее отец наклонился вперед и ухватился за трость, собираясь встать. Было видно, как двигаются кости под бледной кожей его руки.

– Нет, нет! – Она шагнула к нему и мягко положила руку на плечо. – Я не дам тебе мучить себя только для того, чтобы показать мне, как надо держать клинок!

Она взяла с подлокотника кресла одеяло и накинула ему на ноги, аккуратно подоткнув со всех сторон. Судьбы свидетели, какой же он тощий! Это даже не назовешь «кожа да кости», поскольку кожи там почти не осталось.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.

Его левый глаз задергался.

– Ты не заметила, наша страна еще не развалилась?

– Сегодня утром вроде все было нормально.

– Из чего можно заключить, что сегодня я еще жив. Завтра, впрочем, стоит проверить заново. У меня везде враги – во дворце, в Закрытом совете, в Открытом совете, на полях и на заводах. Инглийцев я и до войны бесил, а сейчас они практически светятся от ярости. Меня ненавидят повсюду.

– Только не здесь, – отозвалась Савин. Более явного выражения приязни от нее вряд ли можно было ждать.

– Мне этого более чем достаточно. – Он мягко прикоснулся к ее лицу кончиками пальцев: островки прохлады на ее потной щеке. – И это гораздо, гораздо больше того, что я заслужил.

– Наверное, какое-то количество врагов неизбежно входят в цену некоторых высоких кресел.

Ее отец фыркнул с отвращением и горечью, неожиданными даже для него:

– Стоит твоему заду коснуться сиденья, как ты тут же понимаешь, чего все это стоит. Ты думаешь, Закрытый совет действительно чем-то правит? Или король с королевой? Мы все – танцующие марионетки, не больше. Для отвода глаз. И чтобы было на кого свалить вину.

Савин нахмурила брови.

– Кто же тогда дергает за нитки?

Отец посмотрел ей в глаза. Его взгляд был ясным и твердым.

– Я задавал вопросы всю свою жизнь. И уяснил одно: на некоторые вопросы лучше не доискиваться ответов.

Его рука опустилась, упав поверх ее ладони. Той, что держала клинки.

– Пора поработать над твоей защитой.

– Три удара? – спросил Горст.

Савин правой рукой подбросила в воздух короткий клинок и ловко поймала его левой.

– Как будет угодно.

Горст скользнул к ней и нанес несколько ударов, но без особой агрессии. Она без труда блокировала колющие удары и отбила рубящий эффектным поворотом кисти.

– Итак, если борьба леди-губернаторши с северянами зайдет в тупик, что это будет означать для нашей собственности в Инглии?

– Ага! – Ее отец осклабился в ухмылке. – Я все ждал, когда мы наконец дойдем до денежных вопросов.

– Мы никуда от них и не уходили. – Она парировала удар и снова отшагнула в сторону, обходя медлительную атаку. Для человека, знаменитого своим боевым пылом, Горст, можно сказать, почти не старался ее задеть. – Цены в тех регионах уже взлетели до небес. Что мне делать, продавать или держаться дальше?

– Союз никогда не уйдет из Инглии. Если бы я занимался торговлей, я бы скупал все, что мне предлагают. Как мы знаем, опасности и благоприятные возможности…

– …часто идут рука об руку, – закончила Савин, краем глаза заметив, что он улыбается.

Не многие вещи приносили ей такое же удовлетворение, как вызвать улыбку на лице архилектора. Кроме нее и ее матери, это не удавалось больше никому.

– Я посмотрю, не удастся ли немного занять, чтобы расширить мои владения в тамошних рудниках. – Она и сама с трудом сдерживалась, чтобы не заулыбаться во весь рот. – «Валинт и Балк» предлагают отличные расценки…

– Прекрати! – рявкнул ее отец с такой мучительной гримасой, что она ощутила легкое чувство вины. – Даже не шути об этом, Савин! «Валинт и Балк» – стервятники, паразиты, пиявки! Стоит им присосаться, и ты от них уже не освободишься. Они не успокоятся, пока не завладеют солнцем и не начнут брать со всего мира проценты за то, что оно встает по утрам. Пообещай мне, что никогда не возьмешь ни крупицы у этих мерзавцев!

– Обещаю. Я буду держаться от них подальше.