Рокот

Она обхватила его руку липкими ледяными пальцами и, как на аркане, потянула через холл к застывшему без движения эскалатору. Вода доходила ей до пояса, и силуэт в объёмном дождевике напоминал нос ледокола, разрезающий тёмную воду океана.

Хоть девчонка его и спасла, Стаса начинала злить и она сама, и вся эта неясность.

Злость придала ему смелости, но тело всё равно реагировало на воду: движения были механическими, скованными, даже суставы на коленях и локтях заныли от того, что им приходилось преодолевать собственное сопротивление.

Электронные часы над баром показывали уже 23:38 и подсвечивали блестящую поверхность воды алым, делая её похожей на кровь. По фойе дрейфовали предметы.

На пути встретился перевёрнутый пластмассовый стул и пачка размокших салфеток. Мимо проплыли одноразовые стаканы, чайные пакетики и пара сотенных купюр. Наводнение выглядело совершенно безобидным, спокойным и казалось нормальным, почти уместным, словно его появление входило в планы сегодняшнего дня.

У неподвижного эскалатора девочка отпустила руку Стаса и быстро поднялась на второй этаж, Стас же кое-как заставил себя преодолеть ушедшие под воду ступени. В пот его больше не бросало – он был покрыт им полностью, но каждую секунду испарину смывало водой, капающей с потолка. Ноги оставались непослушными.

Девочка обернулась.

Её гневные глаза требовали поторопиться (и, наверное, не быть кретином). Наконец, Стас вышел из воды, с весёлым журчанием с него потекли ручьи. Страх никуда не делся, зато мышечный паралич отпустил тело.

Второй этаж был так же пуст, как и первый, в коридорах горела тусклая потолочная подсветка. Белый пол покрывали блестящие лужи, стены и стеклянные витрины пестрели каплями.

Девочка махнула ладонью, зовя Стаса за собой. В её резиновых сапогах громко захлюпала вода, при каждом шаге они издавали неприятный звук. Чавк-чавк-чавк.

Незнакомка оглядела витрины и направилась к магазину с вывеской «Империя одежды».

– Зачем нам туда? – спросил Стас, догоняя её.

Она не среагировала, даже на него не посмотрела. Уже внутри магазина Стас не выдержал и грубо схватил её за предплечье, поворачивая лицом к себе.

– Объясни мне всё. Я что, много прошу?

Рывком девочка высвободилась и шагнула назад.

«Туда, – она указала рукой в сторону примерочной. – Иди туда».

– Эй! Объясни мне! – заорал Стас, не двигаясь с места. – Какого чёрта происходит?

Эхо пронеслось по пустому торговому залу.

Девочка тяжело задышала.

Её дождевик, и без того огромный, будто надулся от напряжения. Она прижала палец к губам и черкнула по воздуху ладонями – «Соблюдай тишину!», – потом цепко ухватила Стаса за руку и повела в примерочную.

В горячей от гнева голове тут же возникло мысленное решение: надо уходить отсюда, а не бродить за девчонкой, у которой не все дома, как баран.

«Ха-ха, никуда ты не уйдёшь – внизу вода, – отреагировал внутренний скептик. – А эта девочка – единственная, кто хоть что-то знает. К тому же, она спасла твою мокрую задницу».

В примерочной стоял полумрак, длинная стальная штанга у стены была завалена платьями, джинсами, кофтами и прочей одеждой с болтающимися на них красными ценниками. Кабинки по обе стороны закрывали плотные синие занавески до пола, короткий коридор заканчивался зеркалом в полный рост. Над ним светился маленький плоский экран с цифрами «23:48».

– И зачем мы здесь? – спросил Стас.

Незнакомка не ответила. Подавив в себе вскипевшее самолюбие и ненависть к собственной беспомощности, Стас огляделся. Краем глаза он уловил движение одной из занавесок.

Дыхание непозволительно быстро участилось, на висках собрался пот. Стас подошёл ближе к кабинке и резким движением сдвинул штору вбок.

Выдохнул.

Там стоял манекен, покрытый белой простыней. Злясь на себя за мнительность, Стас покачал головой и усмехнулся. Обернулся на девочку.

– Ты зачем меня сюда привела? – спросил он уже более миролюбиво. – И вообще, как тебя зовут? Кто ты такая?

На вопрос девочка среагировала так, что стало страшно.

Она прильнула к стене у зеркала и принялась царапать по бежевым панелям ногтями, с леденящим кровь остервенением, с невыносимо противным скрипом. И быстро, неестественно быстро, двигая рукой.

Её ногти ломались, кровоточили, но она продолжала писать.

Большими печатными буквами она нацарапала на стене своё имя:

ПОЛИНА

Из царапин брызнула тёмно-красная жидкость, похожая на ягодный сироп, и потекла по стене.

– Стас, – выдавил Стас и попятился в сторону выхода: интуиция подсказывала – нет, вопила – что надо спасаться.

Он оглянулся на то место, где был проём, выход из примерочной в зал магазина (господи, никогда не буду заходить в примерочные… никогда…), взгляд в панике искал дверь, но не находил её. Лишь бесконечный коридор с кабинками и синими занавесками.

На ослабевших ногах Стас продолжал пятиться, старался не делать резких движений.

Девочка не спускала с него тёмных ведьмовских глаз, её правая рука с обломанными ногтями нырнула в оттопыренный карман дождевика и вынула то, что Стас видел лишь раз в своей жизни, на ретро-вечеринке у Жанны, своей девушки, любительницы тематических междусобойчиков.

Это был портативный кассетный магнитофон. Небольшой, чуть крупнее ладони, с мелкой белой надписью «Электроника-мини стерео».

Полина протянула магнитофон Стасу. Но он уже успел отойти от неё метров на десять и продолжал отступать назад в надежде, что там, чуть дальше, найдётся выход в торговый зал.

Стас перевёл взгляд с раритетного магнитофона на лицо Полины.

Она улыбнулась.

И впервые он заметил, что зубы у неё гнилые, сизо-чёрные, а одного резца не хватает. В уголках её рта собралась тёмная, как густое какао, слизь и двумя струйками потекла к подбородку. Такая же слизь полезла из глаз, запачкав щёки, будто она плакала чем-то чёрным и не могла себя остановить.

Белёсые губы девочки сложились в дудочку. Вместо звука изо рта вырвался пар, примерочная наполнилась запахом тины, сладостью гниющей плоти.

Так вот, чем она на него дышала. Мертвечиной…

Стас зажал нос и рот ладонью, но это не спасло его от приступа тошноты. Он несколько раз сглотнул и задержал дыхание, чтобы его не вырвало прямо под ноги.

Часы над зеркалом щёлкнули и показали «23:57». Стас только на секунду отвлёкся и глянул вверх, на экран, но когда опустил взгляд, сизое и распухшее лицо Полины находилось от его лица уже в нескольких сантиметрах.

В живот упёрся магнитофон.

– Я должен взять его… да?.. – выдохнул Стас.

Он обхватил пальцами влажный пластмассовый корпус, прижал к себе. Полина кивнула и улыбнулась. Потом поднесла руку ко рту и показала жестом: «Поговорим».

Потолочная подсветка магазина затрещала, заискрилась, погасла и тут же вспыхнула вновь. Девочка исчезла, а Стас каким-то немыслимым образом оказался прямо перед зеркалом в конце коридора.

Несколько секунд он глубоко дышал и смотрел на своё ссутуленное тело, серое лицо, блестящие глаза и расширенные от ужаса зрачки. Он не сразу заметил, что позади кто-то появился.

Не Полина.

Это был тот самый манекен с наброшенной поверх простынёй.

***

Стас внезапно почувствовал себя беззащитным, совершенно беспомощным. Пусть он не верил во всякую чепуху, вроде потусторонних сил, но к такому совершенно не был готов.

Борясь с желанием заорать во всю глотку, он обернулся, отпрянул к зеркалу и буквально прилип к нему спиной.

Манекен шевельнул головой. Мышцы на ногах Стаса тут же стали мягкими, колени ослабли. Ему, как никогда в жизни, захотелось зажмуриться, но он до боли вытаращился на манекен, ловя малейшие его движения.

– Поговорим, приятель? – донесся из-под простыни голос. Въедливый и хрипящий, словно там скрывался старик. Двухсотлетний старик.