Медальон двух монашек

─ Так и есть, я Сухинин Сегрей Петрович, на днях приехал из Верхотурья, чтобы привести в порядок дом моей прабабушки! А это Мария Плужникова, приехавшая сегодня из Канска, чтобы помочь мне в этом! ─ доложив по-военному на поставленный вопрос и подавая ей назад удостоверение, поинтересовался, почувствовав какую-то угрозу. ─ А вам от меня что нужно?

─ Сергей Петрович, возможно, вы меня неправильно поняли. ─ начала оправдываться Светлана, не понимая, почему к ней такое отношение появилось у хозяина развалившегося дома. ─ Я не собираюсь ни вас, на Марию в чём-то обвинять! Наоборот, я пришла к вам за помощью!

Хозяин перестал копать и выпрямился, повернувшись к ней лицом, а Маша подошла ближе.

─ Чем же я могу помочь вам? ─ уже нормальным тоном спросил хозяин дома, а у девушки немного приподнялись брови и слегка открылся рот.

─ Меня интересует то, что было здесь в Малиновке в 1919 году. ─ начала излагать свою мысль Светлана. ─ Поэтому я ищу людей, которые могли бы рассказать о том, что здесь происходило, хотя бы приблизительно. В администрации мне сказали, что вы из семьи репрессированных в то время. Я подумала, что именно вы могли бы мне многое рассказать!

─ Да! Так и есть. Но мы считаемся незаконно репрессированными и давно восстановлены в своих правах! ─ удивлённо произнёс хозяин. ─ Просто наши предки не захотели возвращаться сюда и стали жить на Урале и в Сибири. А мы вот считаем, что так с собственностью обращаться нельзя и приехали, чтобы восстановить её.

─ Как-то это не совсем понятно! Обычно дом принадлежит кому-то одному. А вас двое: один с Урала, другая с Сибири. ─ задумавшись, Светлана решила немного раскрыть суть своего прихода, иначе они это воспринимают со своей точки зрения. ─ Собственно, меня это вовсе не интересует, кто хозяин этого дома и почему вы здесь. Я уже сказала про начало Гражданской войны. А за что ваших предков репрессировали? Ведь даже сослали в разное место!

─ Ну, подробностей мы не знаем. ─ Сергей Петрович даже рукой предложил им присесть на брёвна. ─ По рассказам моей бабушки Варвары Потифоровны почти всё село было против мобилизации мужиков красными на войну. За это их назвали «зелёными» и расстреляли из пушек. А тех, кто остался жив, отправили на Урал и в Сибирь. Вот так наши семьи там и оказались!

─ Немного понятнее стало. ─ кивнула головой Светлана и вдруг спросила. ─ К нам скоро должны приехать эксперты из НИИ-26. Не могли бы и вы оба поучаствовать в этом исследовании древнего артефакта?

─ Маш, ты как? ─ вдруг хозяин спросил девушку, которая за всё это время не проронила ни слова

─ Я не против! ─ произнесла она.

─ Ну, вы скажите, когда это будет? ─ усмехнувшись, произнёс хозяин. ─ Мы и поучаствуем.

─ Вот этот товарищ и приедет за вами! ─ и Светлана показала на старшего опера, который тут же кивнул ей головой. Они встали, пожали руки хозяевам, и пошли прочь. Больше им в Малиновке делать было нечего.

Через день из Москвы прибыла посылка с медальоном, на котором был изображен то ли Коршун, то ли Орёл. Светлана взяла его, покрутила, попыталась открыть, но он не открылся. Боясь поломать его, она экспериментировать с ним не стала.

Вечером того же дня приехали по приглашению Павлина Порошина и Глеб Дубовцев из НИИ-26.

Утром, доставив к себе Сухинина и Плужникову, Белавина начала эксперимент. Для этого Глеб расставил свою записывающую аппаратуру, наклеил им на руки какие-то провода.

Когда же в одну руку Павлине вложили медальон с избражением коршуна, держащего рыбу, вызвавший большое удивление у приехавших Сухинина и Плужниковой, а другой она взяла их одну руку, Белавина скомандовала. ─ Начали!

И на экране большого компьютера начался рассказ о том, что происходило в то тяжёлое время.

Часть 2. Медальон двух монашек

Глава 1. Марфа и Смарагда

1.

Начало августа 1891 года, д. Терновка Кирсановского уезда

Она и ещё кто-то, очень похожий на неё, стоят на самой вершине горы, остриём стремящейся ввысь. Ни назад, ни вперед хода нет – так здесь высоко! Сердце замерло.

Стоит лишь взглянуть на черноту густого тумана внизу, как душа, сжавшись в точку, то медленно от страха замерзает, бросая её в липкий пот, то бешено бьется, давая ей ощущение невыразимого блаженства и неведомый восторг.

И снова низвергается в пропасть, так и не успев насладиться восторгом. А там, оказавшись в холодной пучине страха, заставляет раз за разом презирать себя.

Та, которая так похожа на неё, и только что стояла рядом, начинает медленно растворяться в нечто темное, заставляя сжиматься и стонать сердце.

─ Марфа. – низкий утробный голос откуда-то сверху невольно заставил сжаться всё её существо в маленький комок.

Со страха она зажмурила глаза. Но голос теперь уже не снаружи, а в ней. И от этого становится ещё более жутко. – Марфа, пришло время выбора!

Страх куда-то пропал, а глаза открылись сами собой. Прямо перед ней, слева и справа, а так же сзади появилась искрящаяся дорожка. Она и сама не поняла, как смогла одновременно увидеть все эти пути.

И повернулась к одной: все остальные мгновенно исчезли. В нескольких шагах от тропы стояла темная туманная фигура.

─ Марфа! ─ она бросила взгляд вверх, туда, откуда шел этот низкий гортанно-утробный замораживающий голос, и замерла от ужаса.

Холодный пот побежал по спине. Казалось, сердце совсем перестало биться. Однако неизвестно откуда взявшийся всплеск его активности, больно ударил по вискам, туманя голову, как колокол, и наполняя этим гулом всё её существо. Она чувствовала, что уже не может о чем-то думать. Лишь. ─ Бам! Бам! Бам!

Не успела она привыкнуть к этой боли, как снова оказалась закована в ледяной панцирь. Но тут кто-то невидимый решил оказать ей помощь, сняв с нее всякую чувствительность и разрушив панцирь. Наконец, Марфа увидела, то, что было наверху.

Это был невиданный цветок, внутри которого, как на ёжике иголок, росло неисчислимое количество змеиных голов вместо пестиков и тычинок. Они шипели, изрыгали огонь, выпускали дым и чад, распространяя вокруг удушье.

Однако голос исходил именно оттуда. И от этого становилось еще страшнее: теперь уже за свою молодую жизнь. И силы предательски оставили её, ставя на колени перед Ужаснейшим и Могущественнейшим. И снова голос настиг её. ─ Марфа, делай выбор!

Что-то невидимое поставило её тело на ноги и закружило. Открыв глаза, Марфа снова увидела первую дорожку, но поднять глаза на Голос, тем более спросить, она так и не посмела. Теперь ей оставалось только смотреть прямо перед собой. Темная фигура в конце дорожки вдруг вспыхнула ярким светом. От неожиданности даже вздрогнула и закрылась рукой.

─ Не-е-ет! ─ вырвалось откуда-то изнутри нее, и кто-то услужливо развернул Марфу влево. Почему именно это вырвалось из неё, и сама не поняла, но была с этим внутренне согласна. К тому же за это её никто не наказал.

Не успела обдумать всё и решить, как поступать дальше, прямо перед ней высветилась вторая дорожка и фигура, чем-то напоминавшая ей яблоню. Ту самую, с которой она вчера свалилась и больно ушиблась. Воспоминания о вчерашней боли заставили её невольно потереть то колено, которое вчера всё было в крови. Однако сегодня оно было чистым, как новенькое. Но вид этого дерева сильно удивил её: вместо яблок на нем удобно разместились голые черепа.

И сердце снова невольно сжалось от страха, а пересохшее горло прохрипело. – Не-е-ет!

И опять кто-то услужливо развернул её на девяносто градусов. Как завороженная, смотрела она на молодой гриб с длинной толстой ножкой и маленькой шляпкой. Таких крепышей она часто находила в дубовой роще рядом с их домом. Что-то теплое и знакомое пахнуло на неё.

─ Селедочный. С перцем! Откуда он здесь? ─ от приятно – притягивающего запаха он повела носом и даже прикрыла глаза, невольно вспомнив, как воровала селедку отцовского посола.

Удивлению её не было предела, когда прямо на глазах этот столбик с шляпкой вдруг скособочился, обмяк, а потом и вовсе согнулся, упав шляпкой вниз, прямо на глазах превращаясь в кашу.