Мосты (ЛП)

Доктор Йохансон нахмурился, глядя на Малдера так, словно пересматривал свое отношение к этой встрече с представителями федерального правительства – подобное выражение Малдер видел слишком часто в своей жизни. В итоге доктор спросил лишь: «И какова же ваша теория относительно всего происходящего, мистер Малдер?», но был тут же удачно прерван Скалли, задавшей встречный вопрос: «А как вы объясните эти следы от ожогов, доктор?»

Оба мужчины повернулись к ней и обнаружили, что Скалли уже приступила к сверке результатов вскрытия непосредственно с телом. Рука мистера Гарсиа покоилась на ее согнутой в локте руке, и она внимательно изучала что-то рядом с его кистью.

Глянув напоследок на Малдера, Йохансон встал напротив Скалли, чтобы иметь возможность лучше видеть тело.

– Я тоже их заметил, но не смог установить источник на основании описания аварии. Но если ожоги возникли до нее, то не позже чем за час или два.

– Это не ожоги от кислоты, не похоже на кислоту из аккумулятора или… – тихо говорила Скалли, в основном рассуждая вслух. – Позволите? – Она потянулась за увеличительным стеклом на ближайшей тележке для инструментов.

– Пожалуйста, – кивнул Йохансон.

– Они не похожи на химические, скорее, на тепловые, и все же… Почти как солнечный ожог. Как… радиация. Вы проверяли тело на остаточную радиацию?

Йохансон растерянно моргнул.

– Нет, я об этом даже и не подумал. У меня не было причин полагать, что мистер Гарсия подвергся какому-то виду опасной радиации.

– Это стоит выяснить, – предложила Скалли, осторожно кладя руку мистера Гарсия обратно на стол.

– Хорошо. Я проверю и дам вам знать.

Скалли кивнула, упершись ладонями в каталку, и продолжила задумчиво рассматривать тело.

– Остальные повреждения, кажется, соответствуют описанию аварии.

– Согласен, – откликнулся Йохансон.

– Но почему он вообще попал в аварию?

Он пожал плечами.

– Не могу предложить какого-то медицинского объяснения. Либо тут сказались внешние факторы… поломка машины или что-то на дороге… либо нечто психологическое.

Скалли перевела взгляд на Йохансона.

– Вы полагаете, мистер Гарсиа попытался покончить с собой? Есть куда менее травматичные и более надежные способы, чем автокатастрофа, после которой человек может остаться парализованным и только потом умрет.

– Согласен, это крайне маловероятно.

– Считаете, у мистера Гарсиа были причины покончить с собой? – встрял Малдер, оттолкнувшись от стола и рискуя шагнуть ближе к телу.

– Как я уже сказал, я не знаю эту семью лично. Но они через многое прошли.

– Сын этого человека в больнице, его жизнь висит на волоске.

– Трудно представить, что родитель оставит своего больного ребенка, не узнав, чем все для него закончится, – подытожила Скалли.

– Да, верно, – согласился Йохансон.

– Полиция проверяла машину на предмет неисправности, не знаете? – спросила Скалли, заодно глянув в сторону Малдера.

Йохансон кивнул.

– Шериф Астер сразу же это предложил, когда приехал сюда с телом. Думаю, вы узнаете больше, поговорив с ним.

– Мы планируем встретиться с ним в ближайшее время, – подтвердил Малдер.

Скалли сверила с доктором Йохансоном еще несколько деталей предварительного отчета, осматривая возникшие вследствие аварии повреждения, оценивая общее состояние здоровья жертвы и ее внутренние органы – она читала историю жизни человека, написанную на свитке из плоти и костей.

Когда они наконец распрощались и вернулись к машине, Скалли вновь подошла к водительскому сиденью и обратилась к Малдеру поверх крыши:

– YouTube, Малдер? Ты нашел дело в YouTube?

Малдер ответил легкой снисходительной улыбкой и честно признался:

– Я наткнулся на нечто представляющее интерес, навел справки, а потом связался с местной полицией. Шериф Астер оказался весьма благодарен за мой интерес к этому делу. Его беспокоят распространяющиеся слухи об угрозе, и он толком не знает, как действовать в данной ситуации. Сторонняя помощь пришлась ему как нельзя кстати.

Она какое-то время наблюдала за ним поверх машины, щурясь в лучах закатывающегося за здание солнца. В конце концов она слегка кивнула и просто ответила:

- Хорошо.

Малдер задумался над тем, а не стоит ли упомянуть свидетельства очевидцев о недавней активности НЛО в здешних краях, но решил довольствоваться одной победой за раз.

***

Горная гряда «Орган Маунтинс» высилась на горизонте на востоке; ее пики окрашивались в цвет красного золота лучами солнца на западе, когда оно оказалось на одном с ними уровне. Будучи жителем восточного побережья по натуре и воспитанию, Малдер всегда поражался широким просторам юго-запада. Открытая местность была, бесспорно, красивой, хотя и немного дезориентирующей. В таких пустынных и кажущихся бесконечными пространствах представление о преодоленном расстоянии может быть несколько сбивающим с толку. Он часто думал, что жизнь в местах вроде Вирджинии, где деревья росли вертикально и вплотную другу к другу, должна была казаться невыносимо клаустрофобной тому, кто вырос в пустыне – словно жизнь в лабиринте для крыс с высокими стенами. Малдер, хотя и по достоинству оценивал естественную эстетику пустыни, чувствовал себя так, словно падал в месте, где не за что держаться и негде спрятаться. Может, все дело было во второй проблеме: Малдер всю свою взрослую жизнь нуждался в местах, где можно было бы спрятаться.

Его удивляло то, как уютно Скалли себя чувствовала в подобном климате. Скалли любила окапываться. Она зарывалась в кокон из одеял, выбирала кровать ближе к углу комнаты и любила сиденья у окна в ночных перелетах, где могла укрыться со всех сторон. И все же пустыня словно бы взывала к ней так, как ему было не понять.

– Где бы ты хотела жить, Скалли? – без предисловий спросил он.

– Хм-м? – Она перевела на него взгляд, но он не мог прочитать выражение ее глаз за очками Гуччи (он, кстати, затруднялся припомнить, с каких пор она стала их носить). Впрочем, судя по тону, ее мысли витали где-то далеко.

– Если бы ты могла жить где угодно, если бы твое местожительство не зависело бы от работы. Где бы ты хотела жить?

Скалли слегка переместилась, положив правую руку на руль, а левой упершись в стекло. Казалось, она вполне серьезно размышляла над его вопросом, и это была одна из тех вещей, достигнутых ими за многие годы, которые он особенно любил: она больше потворствовала ему, больше слушала. Ему не приходилось бороться за возможность узнать, что у нее на самом деле на уме.

– Два года назад я бы сказала, что хочу жить поблизости от матери. Но сейчас… у меня нет семьи, привязывающей меня к Округу Колумбия. Все дело только в работе. Ну, и паре друзей, видеться с которыми у меня все равно нет времени.

Малдер молча кивнул, позволяя ей развивать свою мысль.

– Полагаю… я бы переехала куда-нибудь в теплые края, – продолжила она. – Но хотела бы оказаться поблизости от воды. Я люблю пустыню, но… я выросла у моря. И кажется… странным… находиться так далеко от берега. Словно я не могу… – она издала короткий смущенный смешок, который был так бесценно редок, что у Малдера потеплело на душе, – … не могу… сбежать или вроде того. Не знаю, это звучит глупо. Не знаю, куда бы я отправилась.

– Нет, это не глупо, я понял. Я как раз думал, что предпочитаю местность, плотно засаженную деревьями, потому что мне нужно место, чтобы прятаться, а эта открытость, – он указал на просторы, раскинувшиеся вокруг них, – кажется предательски изобличающей. И словно бы я упаду, если не смогу удержаться за дерево.

Скалли издала снисходительный смешок, не отрывая глаз от дороги, раскинувшейся далеко вперед.

– Это заметно, – тихо заметила она.

В течение нескольких минут они ехали в уютной тишине, делая примерно 80 миль в час, но потом Скалли продолжила, обращаясь к горизонту:

– Может, Нью-Орлеан. Это красивый город со старинной и элегантной архитектурой. И мне нравится его гибкость. Словно… жители продолжают покупать постер «Я хочу верить», высушивают документы и настаивают на том, что могут отстроиться снова.