Страница 3 из 49
Во множестве арабских источников утверждается, что арабы, по сути, победили и стремились к дальнейшему, полному завоеванию Константинополя и его территории на веки вечные{20}. Рассказывали, что еще до осады 674 года арабский военачальник Язид I взбирался на упорно неприступные стены Константинополя, потому-то его с тех пор и прозвали fata al-‘arab, «юным лидером арабов». А еще что арабские диверсанты входили в город и в отместку за убийства мусульман повесили византийского императора в соборе Святой Софии.
На западе сказания о невзгодах Константинополя живы, в сущности, до сих пор. В книге Толкиена «Властелин колец» эпизод о битве на Пеленнорских полях, сражении за город Минас-Тирит на воде и на суше{21} был написан автором, явно вдохновленным этими боями. И до сей поры люди во всем христианском мире каждый год 15 августа благодарят Деву Марию за ее чудесное покровительство. А то, что Константинополь не пал, подтверждает ее чудодейственные силы. В умах многих город приобрел колоссальный вес.
Наряду со сказаниями о победе мы из византийских источников получаем настойчивые сведения о том, что примерно в одно время с осадами Константинополя арабы заняли Родос, разрушив, а затем продав еврейскому торговцу одно из семи чудес древнего мира, Колосса (впрочем, одни говорят, что он опрокинулся из-за землетрясения в 228 г. до н. э., а другие – что его восстановил какой-то из римских императоров, третьи – что его вообще сбросили в море). Тогда этого монстра Античности перетаскивали на 900 верблюдах (а если верить особо пылким хронистам – то верблюдов было 3000), а затем сбыли как металлолом.
Данное событие, хоть и пересказывается восторженно в ряде средневековых текстов и множестве солидных современных исторических трудов, не упоминается ни в одном из арабских источников. Возможно, арабы стесняются признавать этот факт. А может быть, этот «исторический эпизод» – лишь выдумка западных источников (слегка приукрашенная из эсхатологического рвения), со всеми характерными собирательными образами вандализма и самодовольного ханжества, какие можно ожидать как от евреев, так и от «сарацин»{22}.
Зачастую культурная память, надежда истории, не менее убедительна, чем исторические факты.
Это и есть Стамбул – место, где с треском сталкиваются история и вымысел. Город, взращивающий представления и сведения, чтобы состряпать собственную летопись. Трофей, столь же ценный, как абстракция, мечта и – как реальный город. Город, который уже долгое время поддерживает вековечные традиции, зародившиеся вместе с современной мыслью – здесь подпитывают былые предания, рассказывающие нам, кто мы сейчас. Говоря безжалостным языком истории, поражения арабов и вправду знаменовали перемену в стремлениях. Усилия теперь направлялись не на то, чтобы «обезглавить» Византийскую империю, а сосредоточились на территориях вокруг – на востоке, юге и юго-западе. В результате – 700 лет нелегкого параллельного существования новых монотеистов: тут были и попытки сотрудничества, и конфликты. Однако о том, что «кость в горле Аллаха» никуда не делась, никто не забыл.
Для людей многих вероисповеданий, как на Западе, так и на Востоке, Стамбул не просто город, а образ и представление: возможность описать, куда мы хотели бы отправиться вслед за нашим воображением и где нам хотелось бы оставить свои души. Это – город, вдохновляющий на перемещение армий и абстракций, богов и товаров, души и тела, сознания и духа.
Пояснения к именам
Помимо того, что Стамбул – город множества имен, имена его правителей, жителей, героев-защитников, врагов и союзников, а также названия территорий можно транслитерировать, компоновать и произносить по-разному. В большинстве случаев я выбирала греческие варианты, например, имен восточных императоров, но при необходимости прибегала и к общераспространенным формам, например Константин и Михаил. Достичь абсолютно единого подхода почти невозможно и, пожалуй, несколько самонадеянно – рассказывая о городе, который нередко называют «наполненным светом», я надеялась внести ясность, а не путаницу. С применением турецкой фонетики мне любезно помогали Робин Мадден, Лорен Хейлз, мой выдающийся редактор Питер Джеймс и корректор Энтони Хиппислей{23}.
Классическое греческое название «Византий» («Byzantium» на латыни) почти наверняка происходит от праиндоевропейского слова «bhugo» – «самец», «козел». А возможно, у этого слова местный, фракийский корень «buz», связанный с водой и фонтанами. Как бы то ни было, первое историческое название Византия отдает должное природным богатствам: флоре, фауне и геологическому строению Стамбула и его окрестностей.
Название «Константинополь» происходит от латинского имени Константин. Это имя носил Константин Великий, римский император, в 324 г. н. э. восстановивший город и заронивший зерно цивилизации, которую лишь в XVI в. назовут Византией (согласно трудам историка Иеронима Вольфа – в 1557 г.). С 330 г. н. э. город называли Новым Римом, а общепринятым персидским и ближневосточным названием Византийской империи было и остается «Романия».
«Истанбул» – это либо искаженное на турецкий манер греческое выражение «eis ten (или «tin») polin» («в город» или «к городу»), либо «Ислам-бул», т. е. «наполненный исламом». Сами греки не позднее X в. стали называть город Стинполин, Станбулин, Полин или Булин. После завоевания города Османской империей весьма кстати возникла схожесть между турецким вариантом произнесения названия «Станбулин» – Стамбул – и Ислам-булом. До наступления XX в. османы с удовольствием пользовались напоминающим об их религии названием «Ислам-бул», но также называли город Костантиний (Kostantiniyye или Kostantiniye) – от арабской версии «аль-Кастантинийя» (al-Qustantiniyya). От названия «Константинополь / Костантиний» официально отказались, лишь когда законом о почте Турции от 28 марта 1930 г. четко постановили, чтобы почта больше не отправлялась по адресу с указанием Константинополя. Теперь город официально стал Стамбулом. Более 1500 лет в разговорной речи и в текстах этот город называли просто «Хе Полис» (город) или «Тен Полин» (в город). Китайское название Византийской империи, Фулин, представляет собой искаженное «Полин»{24}.
На самой ранней исторической стадии, когда оно было Византием, это поселение даже мельком не упоминается ни в древнееврейской Библии, ни в Новом Завете (уже доказано, что упоминание Босфорского пролива – результат неправильного перевода){25}.
Хотя впоследствии в Стамбуле жило и процветало еврейское население, в иудейских библейских текстах этот город всегда оставался «иным», неким туманным явлением: и не город грехов, и не земля обетованная. Нет Византии и в «Илиаде». Этот изгиб суши, выдававшийся из Босфорского пролива в Мраморное море, и для древних греков был едва различимой, покрытой лесом областью, не раскрывавшей своих тайн, призраком на краю цивилизации. Предания говорят, что дьявол с холма Чамлыджа в Азии явил Иисусу образ Босфорского пролива, Золотого Рога и города Византий, чтобы показать ему «все царства мира и славу их». Это город, который будут называть совершенством, а значит, воплощением искушения.
В самом же городе среди смешения культур вместе с грекоговорящими мусульманами, которые оставались здесь до IX в., жили римляне, которые в VII в. уже не говорили на латыни. Хотя римские завоеватели в 1204 г. называли жителей graikoi (греками; Niketas Choniates, History), христианское население города (и женщины, и мужчины) избегали древнегреческого «эллины» – ведь это имя отсылало к язычеству, – а предпочитали зваться римлянами (romaios). В XXI в. греки на всех континентах продолжают называться римлянами (romaioi), выходцами из Нового, или Второго, Рима. А жителей Стамбула греческого происхождения и по сей день называют romoi или rumlar.
20
Взгляните, что писал арабский историк и философ Ибн Хальдун: «…мусульмане приобрели контроль над всем Средиземноморьем. Их могущество и господство простиралось далеко. Во всем Средиземном море христианские нации не могли противостоять мусульманскому флоту. Мусульмане постоянно бороздили его воды в поисках добычи». Ибн Хальдун «Введение в историю (аль-Мукаддима)», перевод Розенталя (1989), с. 210.
21
«Возвращение короля», третий том трилогии «Властелин колец», Толкиен (2012), Книга пятая, глава VI.
22
Ховард-Джонстон (2010). См. также Босуорта (1996), с. 157–164.
23
Письменность турецкого языка полностью основана на фонетическом принципе с 1928 г., когда Ататюрк утвердил «Закон о введении и внедрении турецкого алфавита». Согласно этому закону арабскую вязь, которая использовалась в турецкой письменности во времена Османской империи, заменили на видоизмененный латинский алфавит, состоящий из 29 букв. Самое главное различие между турецким алфавитом и латиницей состоит в его гласных: в дополнение к буквам «a», «e», «i», «o» и «u» в турецком есть еще «ı», «ö» и «ü». Отличие между «ı» и «i», «o» и «ö» и «u» и «ü» заключается в том, где образуется звук. В каждой из названных пар первый звук – гласный заднего ряда, образующийся в задней части гортани, а последний – переднего. Если говорить о звучании, то «ı» похож на «e» в слове «open», а «i» на «i» в слове «bit». «U» дает звук, похожий на двойную «o» в слове «foot», а «ü» – звук, похожий на двойную «o» в слове «food». «O» произносится, как краткий «o» в слове «hot», а «ö» – как «ir» в слове «shirt», но образуется в передней части полости рта. Помимо этих гласных в турецком языке еще есть буква «ş», которая образует звук «sh», и «ç», которая произносится, как «ch». Единственная буква, для которой в английском нет соответствующего звука, – это «ğ». Это – проглатываемый, еле слышный звук «g». Самым необычным для англоязычного читателя, пожалуй, является то, что буква «c» дает звук, который в английском обозначается буквой «j», а букву «j» приберегают для заимствований из других языков, например для таких слов, как «plaj» («beach» – пляж). И, наконец, в турецком алфавите нет букв «q», «w» и «x». Огромное спасибо Робину Маддену за составление этого пояснения.
24
См. работу Горгакаса (1947), 347–367.
25
В вульгате, переведенной блаженным Иеронимом, древнееврейское слово «besepharad» в книге пророка Авдия 1:20 передается как «Bosphorus», а в других переводах – как «Сефарад» (возможно, Сардис, но впоследствии решили, что это – Испания): «И переселенные из войска сынов Израилевых завладеют землей ханаанской до Сарепты, а переселенные из Иерусалима, находящиеся в Сефараде, получат во владение города южные» (синодальный перевод) («et transmigration exercitus huius filiorum Israhel omnia Chananeorum usque ad Saraptham et transmigratio Hierusalem quae in Bosforo est possidebit civitates austri»).