Место под солнцем

Беспрепятственно добравшись до нужного этажа, я уверенно нажал на кнопку звонка и принялся ждать. Послышались шаги, а потом дверь распахнулась, и я предстал перед отцом Кати.

Мужчина, приподняв бровь, внимательно рассматривал меня. Было что-то в его чертах, что напоминало о его дочери. Очевидно, внешне Катя пошла в отца.

- Вы хоть знаете, сколько сейчас времени? – терпеливо поинтересовался мужчина.

Я его определенно не разбудил. Отец Кати был в сером костюме, весь аккуратный, ни одного намека на сонливость. Также я знал, что его жена и все мелкие, Андрюша, Костя и Аля, были в гостях у свекрови. Катя как-то невзначай упомянула об этом, но я запомнил. Именно поэтому я не боялся потревожить семейство. Будь дети с матерью дома, я бы не пришел.

- Роман Егорович, извините за позднее появление, - неуверенно сказал я. Господи, когда я в последний раз испытывал неловкость? – Меня зовут Ян, я брат Даны и Антона.

Взгляд мужчины смягчился, и он доброжелательно пожал мне руку.

- Очень приятно, Ян, - вежливо сказал Роман Егорович. – И все-таки, чем могу быть полезен в такое время?

Сглотнув, я попросил:

- Могу я на минутку зайти к Кате?

Мужчина мог бы возмутиться, проорать что-то про позднее время или наглость современной молодежи. Но он оказался на удивление терпеливым.

- Моя дочь уже полчаса как спит, - заметил мужчина.

Несмотря на волнение перед отцом возлюбленной, я не отступал:

- Пожалуйста, Роман Егорович, я только взгляну на неё. Просто мне самому нужно убедиться, что она в порядке.

Это была странная ситуация, но душой я понимал, что это последний шанс увидеть Катю. Потом будет поздно.

Мне повезло. Роман Егорович едва заметно улыбнулся и произнес:

- Такой подход мне нравится. Проходи, она в своей комнате.

Я мгновенно разулся и снял верхнюю одежду. Желание побыть рядом с девушкой становилось все сильнее. Мужчина, скрестив руки на груди, насмешливо рассматривал меня, но я этого почти не замечал. Когда я направился в спальню Кати, Роман Егорович усмехнулся:

- Можешь провести с ней больше, чем минутку. Но дверь оставь открытой. Для моего спокойствия.

Я улыбнулся и кивнул. Роман Егорович мне очень понравился. Определенно, Кате повезло с отцом. И дверь я оставил открытой.

Девушка мирно спала на боку, подмяв одеяло между ног. Я давно заметил, что у неё есть такая милая привычка. Правда, иногда Катя настолько увлекалась, что стягивала все одеяло, не оставив мне и клочка ткани. Но я ни разу не пытался её остановить.

Воспоминание принесло и нежность, и щемящую сердце боль. Тоска, в основном от воспоминаний, теперь часто будет преследовать меня.

Я слабо улыбнулся и аккуратно присел на краешке кровати, с жадностью наблюдая за возлюбленной. Такая ранимая. Не только во сне. Никогда я еще не испытывал таких чувств к девушкам. Это было нечто среднее между обожанием, поклонением и страхом потерять. Я был счастлив рядом с Катей, и ощущал такое спокойствие, какое не чувствовал очень давно. Словно все было на своих местах. Я был на своем месте.

Катя всхлипнула во сне и дернула голову. Едва касаясь, я осторожно убрал платиновые пряди с лица, рассматривая чувственные губы, которые я целовал бессчетное количество раз, и всего этого было мало.

Кажется, я должен был её ненавидеть. Она ведь играла со мной, разорвала душу на кусочки. Она ничего не испытывала ко мне. Я должен был злиться на неё. Но я понимал, что Катя просто старалась защитить себя. Причинить боль другим, как Илья причинил боль ей. Чтобы не только она страдала. В этом нет ничего ужасного – я делал вещи и похуже, и наверняка еще многие девушки вспоминали мое имя с ненавистью, потому что я сломал их.

Но я не буду ненавидеть Катю. Черт возьми, я слишком люблю её, чтобы проклинать. Несмотря на угрозы, произнесенные мною недавно, я не буду заставлять Катю. Я верил, что смогу сделать её по-настоящему счастливой. Но девушка сама должна решить. И если Илья образумится и извинится перед Катей, если он попросит её быть вместе с ним и она согласится… Я не стану им мешать.

Я разбил столько сердец, что судьба просто обязана была бумерангом вернуть мне эту боль.

Погладив девушку по щеке, я не удержался и склонился, чтобы поцеловать Катю. Любимые, мягкие губы ответили мне, и Катя сквозь сон выдохнула:

- Ян…

Еще раз прижавшись к губам девушки, я поднялся на ноги и вышел из комнаты. Ну что ж, хоть одно радует – даже сквозь сон она назвала именно мое имя.

========== Глава 11 ==========

Дана была полна воодушевления, когда, взмахнув своими каштановыми волосами, уселась на скамейку рядом со мной. Она прямо подпрыгивала от нетерпения, ожидая, пока я обращу на неё внимание.

Я этого делать не стала. Продолжая лениво листать ленту ВКонтакте на телефоне, я бесцеремонно игнорировала подругу. Дана некоторое время молчала, нетерпеливо стуча по деревянной скамейке ухоженными ногтями. На пару минут она даже отвлеклась, восторженно наблюдая, как её драгоценный Антон, а вместе с ним и Илья, бросает баскетбольный мяч в корзину. На переменах перед физкультурой они всегда этим занимались. Наконец, девушка не выдержала и открыла рот:

- Ка-а-ать…

- Нет, - отрезала я, не поднимая глаз от телефона.

Удивленно моргнув, Дана уточнила:

- Что – нет?

- Нет тому, о чем ты попросишь, - флегматично отозвалась я. – Я не буду участвовать в этом абсурдном деле.

Дана всплеснула руками и воскликнула:

- Ну пожалуйста! Мне одной страшно туда идти!

Покосившись на подругу, я засунула телефон в карман толстовки и фыркнула:

- Ты не будешь одна, с тобой танцует Антон.

Через две недели состоится встреча выпускников, и в концертной программе финальное выступление – четыре-пять вальсирующих пары. Прошлый директор, пребывающий в почтенном возрасте мужчина, до пенсии управлял школой не менее тридцати лет, и с самого начала своей работы установил в школе традицию Вальса, как мы её называли. С пятого класса школьники учились танцевать вальс и демонстрировали это умение каждый год два раза – на встрече выпускников и на последнем звонке. Мы настолько привыкли к этому, что даже не утверждали, как в других школах, что «это древность». Даже после выхода на пенсию уважаемого директора традиция осталась. И вот сейчас учительница, которую поставили ответственной за проведение мероприятия, набирала группу «желающих» выступить в финальном номере. В добровольно-принудительном порядке заставили согласиться Антона и Дану, якобы им это “для будущей свадьбы пригодится”. Остальных еще не выбрали, но сейчас Дана решила уговорить меня.

- Ну ты же так хорошо танцуешь, - протянула Дана. Это была правда, я умела вальсировать. Но мысль о каком-нибудь противном парне, с которым меня могут поставить, вызывала раздражение.

Мяч, брошенный Антоном в кольцо, неудачно отскочил и быстро полетел к нам. Дана со вскриком отскочила, а я пригнула голову. Мяч ударился в стену там, где только что была моя голова, и с громким стуком упал на пол.

- Придурки! – крикнула Дана, на миг забыв, что мяч-то, собственно, её же парень и кинул. – Лучше целиться не пробовали?

Жертвой можно было считать меня, а не отпрыгнувшую в сторону подобно лани Дану, но именно подруга возгорелась праведным гневом. Я же равнодушно наблюдала, как ко мне направляется Илья.

Парень шел за мячом, покоившимся у моих ног, но смотрел только на меня. Голубые глаза пристально изучали мое лицо, но ничего во мне не всколыхнулось. Я чувствовала влечение к Царьку, и, вероятно, все еще была влюблена в него, но эти приятные чувства давно скрылись под грудой боли, обиды и самобичевания. Прошло два дня после моего дня рождения и ссоры с Яном, и в воскресенье, страдая от жуткого похмелья под теплым одеялом, я решила послать их обоих, Яна и Илью, к черту. Я вдоволь настрадалась, и мучиться от неразделенной влюбленности больше не буду.

Как ни странно, это решение принесло облегчение. В понедельник и сегодня я могла спокойно встречаться взглядом с Ильей. Главное здесь – не пытаться вспоминать унижения прошлого.