Страница 8 из 10
– Это ж надо, – говорил, раздеваясь Витька, ища у старшины сочувствия, – полный абздец, а не Армия. Я понимаю на срочной службе беспредел, но здесь.
Васька, внутри соглашаясь с ним, молча раздевался.
– Ты угомонишься когда-нибудь? – проснулся третий из обитателей палатки, Витька Майоров, сокращенно «Майор», здоровенный, в два «Витьки» парень.
– Только от одного еле избавились, другой покоя не дает, – отозвался его «тезка».
– Пришел, раздевайся и ложись. Не мешай другим спать, – «Майор», присел на койке.
– Я может еще по «лебедям» пойду, – заявил Витька.
– А по мне, так хоть, как Ломоносов, пешком в Москву, – закуривая сказал «Майор».
– По тебе, по тебе. А чего это ты раскурился в помещение? Хочешь, чтоб у меня голова разболелась?
– А чему там болеть, сплошная кость. Не смеши мохнатку, она и так смешная, – затянулся Витька Майоров.
– Ты меня не заводи, я в гневе яростный. Подумай, перед тем, как в моих руках обделаться, – пригрозил Витька Симонов.
– Смотри «тезка», на одну руку положу, а другой прихлопну,– повернул «Майор» мощные кисти, кверху, большими, как сковородки ладонями.
При росте на голову выше своего «тезки», в его крепком, жилистом теле, ощущалась неодолимая для других сила.
– С тебя слонопотама, станется, – оценив свои шансы. Витька, пошел на мирное разрешение накалившейся обстановки, – Чего нам бравым пацанам ссориться? Может лучше по чарочке? Как говориться, истина в вине, давай глотнем, да проверим. Так, чего, как говаривал Гамлет, -пить или не пить?
– Вот, заруби это, себе на носу. И всегда, когда со мной разговариваешь, с него и начинай. А на это дело, я, как юный пионер, всегда готов,– расположился «Майор» поудобнее, накинув на плечи одеяло.
– Еще б ты был не готов, на «халяву» и уксус, варенье, – порадовался наступившему миру старшина, снова начиная одеваться.
Минут через пять, он вернулся с заветной канистрой, и остатками съестного…
18
Армейский «ЗИЛ- 157» , доверху груженный яблоками, тащился с крейсерской скоростью, в полсотни километров в час, по асфальтовой дороге.
Сергей, жмурясь от солнца, держа одной рукой баранку, а другую положив на проем открытого окна, насвистывал «шоферскую»
– Тут хоть за руль не держись, «старина» и так никуда не денется. Старше меня, а все еще скрипит,– сказал он вслух машине.
Дорога медленно катилась под колеса, при такой скорости, до винзавода, места разгрузки, было еще не меньше, чем полчаса пути.
– А природа вокруг – красота. Сюда бы с семьей на месячишко. Сняли бы жилье, отдохнули, – опять вслух, решил помечтать он.
Впереди на обочине, стояли два таких же «ЗИЛА» с нарисованными «армейскими» номерами.
– Это, что за остановка? – подумал он, притормаживая, и сворачивая на обочину.
– Привет отщепенцу, – поздоровался с ним, сидевший с левой стороны, водитель, в котором Сергей узнал, Витьку Майорова, с Васькиного взвода.
–Это смотря кто «отщепенцы», еле втиснулся он третьим, к «Майору» в кабину, – сами-то среди гражданского населения обитаете, а нас, как ненужный элемент, в поле выгнали. Друганы-то мои как?
– Как короли на именинах, лучше не придумаешь. В одной палатке обитаем. Сегодня вот только под утро легли, все впечатлениями делились, – ответил «Майор», – притомились маленько. Ты – то куда, лыжи навострил?
– В Раменское, яблоки везу на винзавод. Яблочком угостить?
– Нашел, чем угощать, этого добра и у нас завались. Нет, Витька, везет же людям, – вступил в разговор второй водитель, – у него яблоки, а нас с тобой за цементом послали?
– Давно загораете?– спросил Сергей.
– Работа, не водка, и постоит не выдохнется, – потянулся Витька Майоров, – все равно двадцать копеек в день.
Хоть на месте стой, хоть потом умывайся
– Это точно, к бабке не ходи, согласился его напарник,– сверху молот, снизу серп – это наш Советский герб. Хочешь, жни, а хочешь, куй, все равно получишь пфуй.
– Хозяин – барин, а у меня груз скоропортящийся, – вылез Сергей из машины, – пацанам, от меня, привет пламенный.
– Само собой, – полусонным голосом ответил «Майор».
Сергей объехал машины «отдыхающих», и пока было видно, все смотрел на них через боковое зеркало,
– Сегодня цемент, мешать не придется. Тихий час у подвозчиков начался, – сделал он заключение, когда машины пропали из вида.
На территории завода стоял запах прокисших яблок. Кучи их были навалены повсюду, и Сергею, потребовалось немало усилий, прежде, чем он, подъехал под разгрузку.
Заглушив мотор, вылез из кабины и потянулся.
– Это же надо, какую мы дрянь пьем, – подумал он, глубоко вдохнув, насквозь вонючий воздух.
– Что солдатик, разгружаться надумал? – спросила стрельнув по нему глазами, подошедшая молодка.
– А неплохо бы разгрузиться, – ответил он, оценивающе оглядел он ее, сверху донизу.
– Как впечатление? Говорить дальше могу, или мешаю разглядывать, – отреагировала она, на его взгляд.
– Да я…. Это, – смутился он.
– Чего это? Не целованный, не балованный, – засмеялась девушка, сверкнув белоснежной молнией зубов, – а покраснел – то, покраснел, как яблочко наливное.
– Спросить хотел. С яблоками- то чего делать? – растерялся Сергей.
19
–А что ты у меня спрашиваешь? Есть бригадир, вот и спрашивай, – ответила молодка.
– А ты, не ответишь? – спросил Сергей
– Я на законном обеде. Смотрю свежий человек, вот и подошла. А что нельзя? Устав или вера, не позволяют?
– Устав, уставом, а вера-то при – чем?
– Ну, как при – чем. У нас, Степка – язвенник, к нему, как мужики с выпивкой приставать начинают, он сразу в отказ. Вера, говорит не позволяет. Спрашивают, вера-то причем? Так жена же, говорит она мне, Вера Андреевна.
– У меня пока, слава богу, язвы нет. А когда у вас обед заканчивается?
– Бригадир гусей покормит, значит и обеду конец.
– Дисциплина у вас.
– Да нет, все по часам. Сам-то откуда?
–Питерские мы, – приврал для солидности Сергей.
– Были у нас в прошлом году. Шебутные страсть, девки до сих пор без слез, вспомнить не могут. Навели тут шороху, вроде как из каменных джунглей на простор вырвались.
– А тебя до слез не довели? – спросил он.
– А на меня сам, если залезешь, уже без слез не слезешь,– похоже, вгонять в краску мужиков, было ее земным предназначением.
– А слезы – то, каким боком?
– Вот чудной. Так подлетать будешь, только рубашонка пузырем, а слезать, тут без слез не обойдешься.
– И чего это в вас, есть такое, чего у других нет? – чувствуя, как кровь опять приливает к лицу, – спросил Сергей.
– А ты попробуй. Казачки, они медом намазанные, прилипнешь, не оторвешься, – еще раз одарила она его белоснежным блеском.
– А ты из казачек?
– А ты проверь?
– Жарко что-то. Скорей бы бригадир, с гусями заканчивал. Что там за гуси, которые жрут, как бегемоты? – мысленно подгонял окончание обеда Сергей.
– Женатый?– неожиданно спросила казачка, – а чего спрашиваю? Правду ведь, все равно не скажешь. Вы же, как только за угол свернете, все холостяки.
– Скажешь тоже. Женат и дочка есть.
– Окольцованный, а баб глазами раздеваешь?
– Смотреть и раздевать, разница большая, – сказал Сергей, – тут же не видишь, только представляешь.
– Ну и как я, в твоих представлениях. Нравлюсь? – крутанулась она перед ним.
– Нинка, опять в своем репертуаре? Мужика до каления доводишь? – спросил за спиной Сергея женский голос.
Спасительница Сергея, была чуть постарше, его искусительницы. Простое ситцевое платье, выгодно подчеркивало, ее точеную фигуру.
– В малинник попал, в самые заросли, – мелькнула у него в голове мысль, ягодки, одна слаще другой, – тут если забраться, приземляться уже не надо будет. Некому будет приземляться, одна оболочка останется.
– Да, подруга, довела ты парня до кипения, – подошла она к Сергею, – не смущайся, это она может. Мимо не пройдет, пока парня в краску не вгонит.