Целинная рать. Кубань

Минут через двадцать «целинная рать» зевая, стояла на построение в подобие строя.

– Смирно! – отдал команду замполит. Осмотрев строй, подумал о том, что надо бы еще, и подтянуть строевую подготовку. Всю свою жизнь, кадрового военного, он отдал политико-воспитательной работе с личным составом. Утро, как считал он, самое благоприятное время для этой работы. Утром, перед строем, он для них, как отец, которого первым видят проснувшиеся дети.

– В виду ночного перехода, я не буду сейчас, говорить, как по команде «подъем» должен подниматься солдат, и вставать в строй. Но это только сегодня, – следуя офицерской привычке, замполит прохаживался вдоль строя, – еще раз повторяю, только сегодня. Напоминаю вам, о том, что мы прибыли к месту дислокации на период уборки урожая. Мы находимся сейчас в населенном пункте, среди гражданского населения, и поэтому, ваш внешний облик, должен соответствовать внешнему облику советского солдата.

Даю вам полчаса, на то, чтобы привести себя в порядок. Вы умоетесь, побреетесь, почистите сапоги. Приказ ясен?

– А чего тут не понятно. Умом ты можешь не блистать, а сапогой обязан, – выдали из второй шеренги армейскую мудрость. Первая шеренга, обреченно опустила головы.

– Вот и хорошо, что понимаете. Разойтись, – отдал приказ довольный собой замполит, направляясь к школьному зданию.

– Пошел взводным подъем играть. Не оскудеешь, ты на олухов, земля Русская, – посмотрел вслед, уходящему замполиту Витька.

– Я не понял, а жрать когда? Со сранья, во рту не крошки. Рабов и то, сначала кормят, потом на плантации гонят, – пожаловался ему, рядом стоящий целинник.

– То у рабов, у них проще. Формы нет, сапог нет, морду брить и мыть не надо, она все равно черная. А у нас, пока все не переделаешь, хрен тебе, а не еда. Не ту страну, назвали Гондурасом.

– Да уж, – почесал, уходя, затылок целинник.

– Теперь можно и покурить, – вслух сказал сам себе Витька, приваливаясь к крылу своей машины.

– Какое курить? Времени в обрез. Слышал же, что приказано? К построению надо готовиться, – не согласился с ним из кабины голос старшины, – через полчаса замполит опять проверять будет.

11

– Давай готовься, кто спорит. И я глядишь, за тобой пристроюсь, и все будет тип-топ, – пояснил, раскуривая сигарету, Витька.

Старшина, вышел из кабины, и сел на подножку, пришивать подворотничок.

– А Серегу с Сашкой, далеко от нас угнали, – спросил его Витька.

– Я откуда знаю, ночью ведь разъехались, – глухо ответил Васька, сося уколотый палец.

– В глаз не попади, златошвейка. Иголкой машешь, как мушкетеры шпагой. Нитку зачем-то на три метра распустил. И на мою подшивку приготовил? Я чего, я не против. А чего? Старшина, он же первый и лучший друг солдата, – Витька, сделав вид, что расстегивает пуговицы «хэбэшки».

– Помечтай, – продолжил старшина свое занятие.

– Слышь, унтер, а тебе Оксана, не говорила, где живет? – устремил Витька на просыпающую станицу свой взор.

– Не успеешь, – понял Васька его затею.– А потом она на работу уйдет.

–Перехватить успею, – Витька не привык откладывать задуманное на потом.

–Что уже невмоготу. Вчера же только виделись, – сделал еще одну попытку отговорить его от задуманного старшина.

– Есть надо, пока не остыло, – глубоко затянулся Витька, устремляя свой взор на станицу.

Старшина, покончив с шитьем, решился еще на одну попытку,– Вить, да решим же все. После построения на пару и сбегаем, – затаил он дыхание в ожидание ответа.

А ты то – мне зачем? Свечку держать и слюнями давиться? Тут ты, не угадал, я и в темноте, еще ни разу не промахнулся, – обломал его приятель.

– Вроде вместе договаривались? И Мария была согласна. Вон, она сразу, как ко мне потянулась.

–Это ты к ее вымени потянулся, как телок новорожденный. Тут слов нет, тянуться есть к чему,

– ответил Витька, решительно затоптав окурок. Оглянулся вокруг, и пошел в сторону выхода со школьного двора.

Остановил его на границе двора, голос замполита, приказывающий строиться…

– Вот вижу, молодцы, постарались, – майор обходил строй, внимательно осматривая внешний вид бойцов.

– А там кто? – остановился он, перед Васькой, увидев за его спиной, опустившего вниз голову солдата, – ко мне.

Витька, как положено уставом, положил руку на Васькино плечо, тот отступил в сторону, и он предстал перед замполитом.

– Я не сомневался, – заложил руки за спину майор, – представьтесь солдат.

– Так мы же с утра встречались, я же вас чуть…, – осекся Витька, посмотрев на офицера, – рядовой Симонов, товарищ майор, Служу Советскому Союзу!

– Раздолбай, ты Симонов, и это даже утверждать не надо. Утром ты метишь все вокруг, как кобель в стойке. Сапоги у тебя в таком виде, будто ты в них до Индии дотопал, а в океане помыть поленился, а ведь сапоги, это лицо солдата. А не побрился чего? Или полигон, для мандавошек растишь? Вот и объясни мне. Ты зачем это, али как?

– Не успел, я, товарищ майор. По вашему приказу выполнял первую заповедь, – проводил разведку местности, – ответил, не задумываясь, рядовой Симонов, – про Индию слыхал, но сам я, там, ни сном, ни духом, а тем более сапоги брить.

– Советский солдат, должен успевать все, – понял замполит указательный палец,– в порядок себя привести, пищу принять, историю и географию, тем более такую героическую, как у нашей легендарной Советской армии, знать. А вот умное лицо, делать не надо, солдату оно не положено.

– А чего солдат умный быть не может? – жуя майора глазами, спросил рядовой Симонов.

12

– Солдат умный, в Армии не нужен, в Армии солдат, должен быть умелый. Он должен уметь выполнять то, что требуют от него командиры, – назидательно сказал майор.

– В точку товарищ майор, насчет умных сапог лица. А пожрать давно пора. Пока сапоги в наклонку полировали, шум от голода в голове появился, – высказался кто-то с правого фланга.

– Это ветер у вас в пустой голове гуляет. Голод тут не причем. Учите Уставы, и ничего нигде не зашумит, все выстроиться по ранжиру, и будет полный порядок, – посоветовал замполит, – а завтрак будет сразу же после построения. Так как кухня пока еще не развернута, получите его, в виде сухого пайка. А обед уже будет горячим. Правильно, старшина?

Васька, важно, как индийский махараджа, кивнул головой.

– А ты, Симонов, – сказал майор, Витьке, уже думающему, что тот, о нем не вспомнит, – после завтрака, покажешься мне в приведенном в порядок виде. Как ты не понимаешь, одна не застегнутая пуговица, это уже начало нарушения воинской дисциплины. Сегодня одну не застегнул, завтра другую, а послезавтра, уже с вываленным «хозяйством» несешь службу, а где в Уставе написано, что в таком виде можно нести службу? Вот то-то и оно. Понял?

– Понял, чем солдат солдатку донял, – ответил тот, возвращаясь за Васькину спину.

Завтраком, оказалась банка тушенки и буханка черствого хлеба, на двоих.

– Этим хлебом, – покачал в руке, перед старшиной, выданную буханку, молодой целинник, – сначала надо по голове, тебе с замполитом постучать, чтоб помягче была.

– Вам все не так. Не кормят плохо, кормят тоже плохо, – укорил его тот.

– А ты чего думал? Он же, как гранит, его в рот не всунешь. Им хорошо гвозди заколачивать..

–Не нравится не бери, – протянул руку Васька, – давай назад, пригодится.

– Жрать – то чего-то надо, – не согласился целинник, – может не подавлюсь. Сам-то пробовал?

–Когда? Видишь же вас пайком обеспечиваю, – выпятил грудь старшина, – некогда.

–Да вижу, что еще живой. Подавился бы, одним «куском» меньше было, – засмеялся целинник.

–Я то – здесь, причем? Такой же «партизан», – пошел Васька, на мировую, – мне приказали я выдаю. Армия, надо же понимать.

– «На том стоит» – как великий сказал, – пусть и дальше стоит, – ответил ему «боец урожая», уходя делиться сухим пайком.