Страница 7 из 14
Легче предпринять этот шаг, нежели объяснять его. Вот я и соскабливаю отложения времени с первого позвонка и получаю ценные данные.
ВО-ПЕРВЫХ: по сравнению с обычным настольным футболом и флиппером игра «Космические пришельцы» устанавливала революционную позу, как для тела, так и для духа, невероятно обобщенную и жестко упрощенную: человек, консоль, экран. Человек/клавиатура/экран. Пальцы на клавиатуре, глаза на экран. Команды, отдаваемые движениям пальцев, результат, подтверждаемый взглядом на экран. Добавьте немного звука, чтобы система стала более функциональной. Это ничего вам не напоминает? Именно в такой позе, как для тела, так и для духа, мы теперь проводим почти все свое время. Не меняя ее, производим любые операции: как заказываем номер в гостинице, так и признаемся в любви. Если угодно, эта поза наилучшим образом определяет эру цифровых технологий. Даже переход на тачпад не поколебал ее. Не то чтобы позу эту изобрели «Космические пришельцы», понятное дело, но, возможно, в этой игре она впервые проявилась в открытую, вошла в жизнь по-настоящему значительного количества людей. Чтобы вы поняли, первый более-менее распространенный персональный компьютер (но ему далеко до популярности «Космических пришельцев» и так называемых аркадных игр), выпущенный в 1982 году, назывался Commodor-64. Первый Mac – а он рядом с «Космическими пришельцами» все равно что кафедральный собор рядом с малой часовенкой – появился в 1984 году. Первого смартфона, о котором узнала широкая публика, нужно ждать еще двадцать один год: до 2003-го. Так что, если вы прокрутите ленту назад в поисках момента, когда эта поза – человек/клавиатура/экран, спаянные в единое существо, – вошла в жизнь громадной массы людей, то что вы найдете? «Космических пришельцев», полагаю. И прочие игры такого типа.
ЧТО МЫ ИЗ ЭТОГО ПОЧЕРПНЕМ. То, что, так или иначе, в нулевом позвонке, в его ДНК, уже содержится поза, которую ждет великое будущее; ее мы обнаружим в большей части геологических формаций, составляющих то, что называется цифровой революцией: человек/клавиатура/экран, спаянные в единое существо. В такой позе я пишу эту книгу. [Не в такой, вероятно, вы ее читаете: честь и слава бумажной книге, которая все еще сопротивляется какой бы то ни было мутации.]
ВО-ВТОРЫХ: настольный футбол как вещь обладал определенным достоинством, флиппер отличался своеобразной красотой, тумбочка с «Космическими пришельцами» вызывала тошноту. Зато настольный футбол вряд ли мог быть чем-то еще, кроме настольного футбола, ты разве что мог перекрасить футболки у игроков; флиппер можно было обставить по-разному [от фантастического окружения до полуголых дамочек], можно было даже немного усложнить подачи, замедлить или ускорить темп, но в общем и целом все было одно и то же, мяч подскакивал и опускался, точка. А вот внутри жуткой тумбочки «Космических пришельцев» ЗАКЛЮЧАЛАСЬ БЕСКОНЕЧНОСТЬ: как только была установлена поза человек/клавиатура/экран, исчезли любые границы – все игры мира содержались внутри, достаточно было поменять программу. Можно было даже разглядеть, прозревая будущее, игру «Фифа 18» и «Зов долга». Достаточно было улучшить графику, прибавить несколько функций и использовать более продвинутую аудио- и видеотехнологию, и появилась красивая вещица, которую стали с успехом выпускать через пятнадцать лет: игровая консоль Play Station, 1984 год.
ЧТО МЫ ИЗ ЭТОГО ПОЧЕРПНЕМ. То, что в нулевом позвонке, в его ДНК, уже содержится движение, которому суждено великое будущее и которое мы обнаружим в большей части геологических формаций, составляющих то, что мы называем цифровой революцией: вместо того чтобы порождать много прекрасных и разнообразных миров, ты употребляешь время на то, чтобы изобрести одну-единственную среду, куда можно поместить все миры, какие ни есть. Иными словами: не тратишь время на то, чтобы доводить до совершенства вещи, которые не способны к развитию, а стараешься изобрести вещи, развивающиеся бесконечно, ибо они задуманы, чтобы вместить ВСЁ.
В-ТРЕТЬИХ: «Космические пришельцы» были ИГРОЙ. Не знаю, постигаете ли вы всю прелесть того, что это явление в себе заключает. Практически подземный толчок, от которого кора привычек обитателей земной поверхности покрывается трещинами, впервые, или почти впервые, дает о себе знать в тот момент, когда они, эти обитатели, надевают тапочки, посылают все к чертям и принимаются за игру. Я нахожу это обстоятельство ошеломительным. Задаюсь вопросом, была ли то случайность. Конечно, мне нравится думать, что день, когда мы решили опрокинуть стол и совершить эпохальную революцию, был выходным. Мы бродили по траве босиком с банкой пива в руке.
ЧТО МЫ ИЗ ЭТОГО ПОЧЕРПНЕМ. Что в нулевом позвонке, в его ДНК, уже содержится склонность, которой суждено великое будущее и которую мы обнаружим в большей части геологических формаций, составляющих то, что мы называем цифровой революцией: порождать изменение, применяя инструменты, которые если и не являются играми, то очень на них похожи. Мы – праздничные божества, творящие в седьмой день, когда истинный бог отдыхает.
Ладно, пока достаточно. Вы понимаете, что если из одного маленького первого ребра можно вывести столько всего, мысль о том, чтобы изучить спинной хребет целиком, неодолимо заманчива.
Так что продолжать стоит. Следующая глава, следующий кусок хребтины, новые раскопы для изучения. Мне это начинает нравиться.
1981–1998. От Commodor-64 до Google
Классическая эпоха
Почти двадцать лет, чтобы наладить игровую доску
Предпосылка неизбежная, но очень важная. Если мы хотим свести всю галактику явлений, названных нами ЦИФРОВОЙ РЕВОЛЮЦИЕЙ, к одному хорошо прощупываемому спинному хребту, к четко различимой на карте горной цепи, нам поневоле придется обобщать, отказываясь от некоторых подробностей и оттенков. Нам нужно обозначить пики, жертвуя детальным описанием процессов, которые порой длились десятилетиями. Явления попадали на эти страницы выборочно, только в тех случаях, когда становились массовым достоянием, доступным широкому кругу людей, а не какой-то особой элите. Знаю, это произвольный метод. Но нам слишком необходимо прийти к какому-то внятному обобщению, чтобы вдаваться в подробности. Я предлагаю вам насладиться возможностью увидеть пейзаж с высоты, как на аэрофотосъемке, и на протяжении нескольких глав смириться с неизбежной неточностью обобщающего взгляда. При первой возможности мы спланируем вниз, чтобы вглядеться получше. Обещаю.
Итак. Оставив позади «Космических пришельцев», посмотрим, как приближаются настоящие горы. Мы в начале восьмидесятых.
1981–1984
• На протяжении четырех лет появляются три Персональных Компьютера, которые прошли длительные испытания и буквально обрушили рынок, превратив орудие элиты в предмет, который ты вполне мог завести у себя дома, даже если ты не гений и не профессор Стэнфордского университета: ПКIBM, Commodor-64 и Mac компании Apple. Сейчас их вид нам кажется в высшей степени убогим и жалким, но в свое время они выглядели даже изящными, во всяком случае вполне располагающими к себе. Из этих трех Mac имел сравнительно меньший коммерческий успех, зато был гениально задуман. В нем впервые были применены графическое разрешение и организация материала, понятные даже идиоту: имелась программа для письма, открывались окна, ненужное выбрасывалось в корзину – жесты, явления, людям издавна знакомые. По монитору скользили, передвигая по столу странную штуку под названием Мышь. Ясно, что с того дня знак равенства между умственной работой и скукой уже нельзя было просто так поставить.