Страница 7 из 13
Реальность на самом деле такова, что, императором мог по праву считаться лишь константинопольский базилевс, которым на тот час был Флавий Зенон. Ведь империя-то еще не разделилась, была единой, что единогласно признают все историки. То есть правление Ромула, как не крути, не имело под собой абсолютно никаких правовых оснований. Да и было ли это вообще правлением, если учесть, что ничем хорошим для Рима оно не ознаменовалось? Об этом Ромуле никто бы даже не узнал, если бы историки не наделили его титулом «последнего императора».
Императорские инсигнии, якобы отосланные Одоакром в Константинополь в ознаменование конца Рима, видятся на фоне всего этого просто выдумкой. Откуда им взяться вне Константинополя? Это что ж получается, император с двором переместился в Константинополь, а инсигнии остались в Италии?10 Или Константин изготовил для себя дубликаты? Чтобы избежать этих несуразностей, надо признать, что даже Юлий Непот, будучи в отличие от Ромула легитимным назначенцем, не был императором, но лишь наместником итальянской провинции. В «императоры» его произвели опять-таки историки.
Далее, увидев, что за предметы в качестве «инсигний» отправил в Константинополь Одоакр, мы получим всему этому подтверждение.
А пока послушайте, как пытается совместить несовместимое в своем описании «падения» Рима его историк Ф.Грегоровиус: «Таким образом Одоакр стал королем, не прибегая ни к пурпуру, ни к диадеме. Это было на третьем году царствования императора Зенона Исаврянина, в девятый год управления папы Симплиция, во второе консульство Василиска и в первое Армата, 23 августа 476 г. после Рождества Христова. Счастливый король из наемников не думал, однако, объявлять себя западным императором или отделять от империи Италию как самостоятельное германское королевство. Варвары все еще продолжали признавать как политический принцип единство и нераздельность аимперии, средоточием которого была теперь Византия. (А вот историки никак не хотят признать этот принцип! – Г.К.) Одоакр хотел только быть законным государем Италии, последней провинции, которая еще оставалась у государства на Западе, и, учреждая здесь не национальное, а варварское королевство наемников, не дал ему никаких основ и ничем его не упрочил. Своим воинам он уступил третью часть полей Италии. Чтобы устранить всякий повод к обвинению в узурпации, Одоакр принудил Августула формально отказаться от сана императора перед сенатом, сенат же – признать, что западной империи больше не существует. Последний акт римской курии вызывает прискорбные чувства. Сенат отправил в Византию к Зенону посланных, которые от имени сената и народа должны были объявить: для Рима не нужно больше самостоятельного императора; достаточно одного императора и для Востока, и для Запада; защитником Италии избран испытанный в делах мира и войны Одоакр, и пусть Зенон даст ему звание патриция и поручит управление Италией. Позор такого заявления смягчается невыносимым положением Рима; императорское правление стало окончательно невозможным, и измученный народ понял, что следует предпочесть бесконечной смене призрачных императоров господство германского патриция, подчиненное верховной и прочной государственной власти».
И далее: «Таким образом Италия снова вошла в общее государство как провинция; разделение империи на западную и восточную половины было уничтожено, и образовалась опять одна империя под властью одного императора, местопребыванием которого была Византия. Древнее единство империи, каким оно было при Константине, было восстановлено, но Рим опустился до уровня провинциального города, и Запад был отдан на произвол германцев. Древнему латинскому государству в Европе наступил конец».
Из текста становится ясным, что никакого «падения», тем более, «конца», не было, а было, напротив, восстановление нарушенного на какое-то время единства империи. Даже Рим при этом не был разрушен, а Одоакр, наперекор сложившемуся мнению о нем, как о грубом варваре, был ничем не хуже Ромула и его отца Ореста – такого же, если не более «грубого», чем Одоакр, предводителя наемников.11
Несмотря на это, рассказ Грегоровиуса то и дело прерывается высокопарной болтовней о конце «западной империи», об утраченных «пурпуре и диадеме» и «прискорбных чувствах» по поводу этого. Впрочем, сути происшедшего это не меняет. Падения во всем этом увидеть не удается. Как не пресеклась с Ромулом линия римских императоров – подлинных римских императоров, каковыми были и оставались всегда византийские базилевсы, так не исчезла и сама империя. В то же время западная провинция этой империи, как была провинцией, так ею и осталась. Ее потешные «императоры» сменились королями, но это никак не отразилось на сути происходящего, вовсе не характеризующегося упадком. Это очень не хочется признавать историкам типа Грегоровиуса, но оно, тем не менее, неопровержимо следует из их же слов.
А вот теперь приведу эпизод с инсигниями, по поводу истинного предназначения которых Грегоровиус, сам того не ведая, высказался предельно ясно. Одоакр, назначенный наместником Италии, перестал устраивать Рим. Я имею в виду настоящий, босфорский, а не бутафорский Рим Грегоровиуса. Византийцы посчитали его узурпатором, хоть это и не вяжется с итогами его деятельности, которые были не столь уж плачевными для Италии. На роль правителя был избран очередной германец – король остготов Теодорих. И вот тут самое интересное. Теодориху из Константинополя были посланы инсигнии – те самые, которые отправил туда некогда Одоакр.
Далее цитирую Грегоровиуса: «Борьба двух германских героев за обладание прекрасной страной была долгой и жестокой. Разбитый при р. Изонцо и вскоре у Вероны храбрый Одоакр отступил в Равенну, к своей последней опоре. Весьма сомнительным является сообщение одного летописца, который рассказывает, что Одоакр, потеряв Верону, двинулся к Риму и, раздраженный тем, что римляне не впустили его в город, опустошил Кампанью. Римский сенат, которому византийский император, без сомнения, посылал письма, вел переговоры с Теодорихом сначала тайно, а потом, когда Одоакр оказался осажденным в Равенне, открыто стал на сторону Теодориха, и уже в 498 г. король готов послал к Зенону главу сената, патриция Феста, с просьбой о присылке королевского одеяния. (Здесь и далее выделено мной. – Г.К.)
Целых три года Одоакр геройски защищался в Равенне; наконец 5 марта 493 г., теснимый нуждой, он отворил Теодориху ворота города. Несколько дней спустя победитель вероломно, с византийским лукавством нарушил заключенный договор: по приказанию Теодориха Одоакр, его войска и приверженцы были убиты. Теодорих уже возвел себя в сан короля Италии и не заботился о своем утверждении в этом сане Анастасием, занявшим императорский трон по смерти Зенона (9 апреля 491 г.). Только позднее, в 498 г., было получено это утверждение: император возвратил Теодориху все те регалии римского дворца, которые были отосланы в Константинополь Одоакром. Теодорих был королем готов по праву своего народа, королем Италии – в силу завоевания, по выбору своего народа и с невольного согласия побежденных. Передача же Теодориху государственных знаков давала ему право считать себя королем Италии уже с утверждения императора и в будущем управлять Италией так, как управляли западные императоры».
Из фрагмента с неопровержимостью следует подлинный статус отобранных некогда у Ромула инсигний. Теодорих просил о «королевском одеянии» – он его и получил в виде указанных инсигний, став королем Италии. Но это означает лишь то, что инсигнии, отосланные Одоакром и отнятые у Ромула, были не императорскими, а королевскими! Не могут же в одни и те же тоги рядиться и короли и императоры! Из этого следует также, что Ромул этот был лишь наместником, в лучшем случае – королем, хотя и это не факт, учитывая мнение о нем, как о выскочке, пришедшем к власти в результате переворота, к тому же не санкционированного центром.
10
Сообщается, что Рим, сотрясаемый постоянными распрями и борьбой за трон, перестал устраивать Константина Великого, как столица, и император решил переехать с двором в античный городок Византий на Босфоре. Новый Рим, чаще называемый Константинополем, прошел процедуру освящения и стал столицей Римской империи в 330 году, просуществовав в постоянных распрях и борьбе за трон вплоть до 1453 года, когда был завоеван османами. Спрашивается, зачем переносили? И переносили ли вообще? Кстати, не такие уж и праздные вопросы.
11
Если вдуматься, так Одоакр даже был умнее и тоньше Ореста. Он, по крайней мере, понимал, что Империя может быть только одной и ему не пришло в голову объявить себя императором.