Алмарэн

Красная роза стояла в вазе.

- Потом, - Ханна взяла себя в руки, - отец как узнал, что они сделали с тобой, взял ружье, и пошел. Там же, на берегу, они и его убили. Потом уплыли. А виновных так и не нашли.

- Но, - история не из приятных, однако меня волновал другой вопрос, - что они сделали с тобой? Почему ты одна? Здесь?

Она молча смотрела в стену.

- Ханна, - жестче произнес я, отталкивая ее от себя, и чеканя следующие слова, - что они сделали с тобой?

Улыбка дрогнула на обветрившихся губах.

- То, отчего меня замуж никто никогда не возьмет, братик. И не нужна я никому, такая вот. Продаю себе цветы, да живу в нашем старом обветшалом доме. На жизнь хватает.

Как я мог любить людей, наивный дурак. Как я мог забыть, какие они. Как мог запамятовать, как нашел раненую Алму с копьем в груди. Они же и хотели меня убить. Они издевались над моей сестрой, застрелили отца. Каждый в этом городе виноват перед ней. От своих утренних мыслей захотелось отторгнуть проглоченную пищу.

- А ты, - сестра дернула меня за край рубашки, привлекая внимание. Я уже думал о том, как сожгу это место, - как жил ты?

- С чудовищем, Ханна, - я недолго думал, что ответить, - Слышала об Алме? Точнее, об Алмарэн?

Девушка даже отпрянула.

- Правда?! Она тебя не съела?

Хотела. Но не смогла. Не смогла сделать то, то сделали люди.

- Нет, она хорошая. Я как-нибудь вас… слушай, а не хочешь пойти со мной?

- Что? – испуганно спросила сестра, - нет, я не пойду. Лучше ты оставайся.

Если бы я мог.

- Прости, - я снова дотянулся до сестренки и поцеловал ее в макушку, - мне надо вернуться. Ты как тут, сейчас тебя не обижают?

Она даже улыбнулась.

- Нет, за это не беспокойся, меня тут любят. Из памяти к папе. А на одежду ты не смотри, я просто не хочу внимание привлекать к себе. Если не можешь остаться – приходи почаще. Я буду ждать тебя. Правда, без Алмарэн. Боюсь, она не поместится в мой домишко. Да и люди заподозрят чего. Все, иди, не беспокойся за меня. Я рада, что ты жив, братец. Как ты сказал? Тебя теперь знать Рэн, верно?

***

В лес я возвращался с большим желанием что-нибудь убить. Попадись мне на пути заяц или олень, вряд ли бы он ушел живым. Да, дичь не виновата в том, что случилось с Ханной, но такого клокота ярости в груди я давно не ощущал. Словно человеческие чувства после долгого сна пробудились в бешеном сердце.

Не успел я спрятаться за кронами в свете уходящего солнца, как вдруг небо затянули тучи. А когда я нашел дорогу домой, начался сильный ливень, буквально размывающий землю. Я два раза упал. Наконец, чумазый и мокрый, я добрел до нашей пещеры.

Но в ней не горел свет костра, как обычно.

Я спустился вниз по небольшой лестнице, которую пришлось изобрести для волчат, но и их не было на месте.

Позвал. Никто мне не отозвался.

Странно.

Дабы укрыться от внезапного холода, я забрел в нашу пещеру, и, подкинув дров, зажег огонь. Алмы и детенышей словно след простыл.

В мою голову стали собираться мысли, что пора бы их искать, хотя уже порядком стемнело. Но внезапно, на поляну упало что-то черное, и рысцой забежало в пещеру.

- Рэн!? – не своим голосом прорычала она, сумасшедшими глазами осматривая меня, - ты где пропадал? Я обыскала весь лес! Волки вернулись одни, без тебя, я уже думала, что случилось!

Поняв, что я цел, она успокоилась, и села, ожидая того, что я ей расскажу.

- Я был у людей, Алма, - и протянул ей красную, с золотым бантиком, розу.

6. Мое любимое чудовище.

В ту ночь я впервые лег спать рядом с Алмой, заснул прямо на ее лапе, когда рассказывал о том, что случилось, когда я покинул лес. До этого я спал с волчатами у огня, но сегодня брат с сестрой спали одни.

Она не осуждала меня и внимательно меня слушала, хотя я сразу знал ответ на свою просьбу.

- Я не смогу отпустить тебя к ней, Рэн.

Я знал это. И я все равно вернулся к ней. Не потому что боялся, или привязался. Просто знал, что мое место здесь, рядом с ней. Но и сестру я бросить не мог. Два одиноких существа – тут и там, ждали моей помощи.

- Все равно найду дорогу к людям, в мой город, хочешь ты этого или нет.

Из ее глотки послышался недовольный клокот.

- Твое тело я привяжу цепями к этой пещере.

- Уже привязала, если ты не заметила. Глупое мое чудовище, я вернулся к тебе. И всегда буду возвращаться, где бы ни был.

Роза лежала перед ее лапами, а я почувствовал, как тяжело проваливаюсь в сон. Даже слишком тяжело.

Утром я еле открыл глаза. Все тело ломило. И только я попытался сделать вдох, как почувствовал, как грудь что-то сдавливало. Мой кашель, кажется, разбудил всю округу на километр. Нос забит, и голова разболелась.

Только не это.

Алмы уже не было в пещере, а Клио и Айден сторожили вход в пещеру.

Кое-как я дополз до своих книг и открыл медицинский справочник, под хлюпанье собственного носа. Ага, ага.

Да уж, не очень утешительно. Либо пневмония, либо бронхит. И как я это вылечу? У меня травы давно закончились.

Хорошо, тогда сходим.

Переборов ломкость в костях, я наскоро оделся, взял нож для трав и поковылял на выход. Ох, как же плохо-то. Это все потому, что я не согрелся у огня после ливня и сразу пошел к Алме, на ней и заснув. Надеюсь, она не очень расстроилась из-за моей вольности. Кажется, вчера я ее и глупой назвал. Да уж, странно, что я вообще проснулся с головой. Хотя, лучше бы она ее откусила. По крайней мере, она бы не болела.

- Клио, - вырвался из меня хрип, волчица даже не поняла сначала, что я ее зову, - бери брата, пошли гулять.

Поднявшись, моя маленькая стая последовала за мной через нашу полянку. Быстрее меня они забрались по лестнице, а я вот понял, что не могу. Судорога схватила ногу, и я упал на пятую точку.

Примерно через полминуты, с привычным звуком перепончатых крыльев приземлилась Алма, и столкнулась с такой картиной: я, лежа на земле, пытаюсь подняться с травы, в чем мне помогают волки, схватив зубами за одежду, и притягивая к себе.

Плюхнувшись на хвост, она прищурила синие глаза.

- Ты опять те ягоды съел, Рэн? Я же тебе говорила, что не стоит удовольствие…

- Нет, - моя голова мотнулась, - мне что-то плохо, Алма. Хотел сходить за травами, да…

Голубое небо с облачками пред глазами вдруг начало плыть, смыкаться, а потом и вовсе потемнело. В последний момент я увидел три морды – две волчьи, и одну черную, почти как у дракона.

С того момента только смутные воспоминания.

Мое тело лежит у костра, судя по теплу. Что-то мокрое прошлось по моему животу. Боюсь подумать, что язык Алмы. Что она там делает, пока я в отключке?

- Его температура выше, чем у обычного млекопитающего, что делать будем?

Если она советуется с Клио и Айденом, к согласию они придут только после моей смерти. Серьезно? Я, лучший лекарь в этом лесу, не могу помочь сам себе. Неужели я так и умру?

Вроде бы, в больную голову даже приходили сны. Я видел папу и маму, совсем молодых. Все это было как видение. Никакие эмоции – злость или жалость, в душе не возникали. Вот моя сестра, маленькая, бегает за мной. Вроде как купает меня.

Вот я падаю с обрыва. Внизу бушующие волны. Я больно ударяюсь об воду, начинаю тонуть. Водная гладь такая красивая снизу, блестящая. Такая успокаивающая. Вода прохладная. Но кто-то ее нарушил. Большая черная утка. А нет, не утка, это же… Алма. Алма схватила меня передней лапой, и потянула наверх.

Сквозь сон я услышал женский голос. Вроде как Алмы, а вроде и нет.

- Вот, утром дать ему это, вечером это. И примочки на голове менять. Клио, я же правильно записала?

Почему она говорит с волчицей? Клио не знает ничего, кроме тайного склада косточек Айдена.

Приоткрыв веки, в свете огня, я подумал, что надо мной склонилась Ханна, но Алма бы ее сюда под страхом смерти не привела. Потом я увидел черные волосы и белую кожу. Да не, это не моя сестра.