Страница 8 из 31
–Разрешите обратиться, вашбродь,– как – будто проснувшись, сказал он.
–Слушаю тебя, герой.
– Разрешите остаться в строю, не могу я ехать домой, да и нет у меня дома.
–Ладно, Кузьмич, потом поговорим.
Кузьмич повернулся и пошел. Мы все стояли и смотрели ему вслед. Наверное, у многих здесь похожая судьба. Я посмотрел на своего друга – он опять ушел в себя. Богдан подошел ко мне:
– Слышь, кум, я вот не пойму: по всей России у бедных одна судьба.
–Ты не переживай, ты получил письмо, у твоих все хорошо, радуйся пока.
–Во-во, ты правильно сказал «пока». А что потом?
–Стройся!– крикнул дежурный.
–Давай, Богдан, вставай, пошли. Команда «строиться».
Для принятия присяги построили нас на плацу, пришел священник, благословил нас. Все хотели сделать это торжественно, но рассказ Кузьмича тронул душу каждого: и солдата, и офицера. Похоже, праздник был испорчен. Да и какой это праздник? Скорее, наоборот.
После присяги было свободное время, мы сидели и думали каждый о своей судьбе.
–Кто мценский?– послышалось у входа.
–Я!– крикнул я и побежал к выходу. Там стоял есаул, блестя наградами и улыбаясь.
–Привет, земель, пойдем поговорим, расскажешь про Орел мой.
–Да я Орел видел, когда сюда ехал, и то из вагона.
–А раньше не был?
–Не приходилось. Только слышал – строится хорошо, что больше Мценска уже стал.
–Ну, а в Мценске у меня тетка, на Стрелецкой горе живет. Бывал там?
–Мы с отцом зерно на мельницу возили, а мельница у подножья Стрелецкой горы.
–Да, да, помню,– задумчиво сказал есаул.
– А где тетка живет? – спросил я.
–На горе направо, третий дом.
–А, знаю, хороший дом. Мы с Богданом на вокзал ходили каждый день по этой улице, я там каждый дом знаю. Богдан тоже здесь. Мы с ним из одной деревни, Ядрино.
Есаул задумался:
–Ядрино, это что за городом, в лесу?
–Так точно, Ваше благородие.
–Тебя как зовут?
–Абрамов Николай.
–Я с тобой как с братом поговорил, о земле родной вспомнил, как будто дома побывал, а ты «Так точно», мы что, в строю, что ли? Говори свободно. Меня Андреем зовут, когда будем в строю, другое дело, а здесь расслабься.
–Андрей, я спрошу, ладно?
–Спроси. – Андрей, тебе когда домой?
–Не знаю, пока сотню сдам, пока вас поднатаскаю, думаю, через месяц, не раньше.
–Мы с Богданом в казаки хотим, поможешь?
–Что от меня будет зависеть – помогу, но вы и сами должны уметь все, как в стременах не слабы, казаки в сотне почти все из одной станицы. Все с детства на коне, а вы как?
–Я думаю, не опозоримся.
–Тут мало этого, вы должны быть лучше их, вас скольких привезли?
–Шестьдесят двух.
–Вот, а мне в сотню надо всего восемнадцать, и выбирать буду не я один. Сам полковник большой любитель этого дела. Выбирает самых лучших, завтра увидишь – будет целый праздник. Слушай, земляк, а может тебе в канониры пойти? Там лучше, и в бой они не ходят, издали стреляют.
Я сделал вид, что обиделся.
–Да ладно, ты не обижайся, сказал же: помогу.
–Спасибо.
– Спасибо скажешь, если живой и невредимый домой вернешься. Ладно, пойду к своим. Ну, пока, Колюха, завтра увидимся. Мы простились. Я рассказал все Богдану. Тот на мое удивление никак не среагировал.
Утро выдалось солнечное. Выйдя из казармы, я посмотрел на плац. Там уже суетились солдаты – готовили для экзаменов площадку. Строили на ней настилы из бревен, чтобы их перепрыгивать, рыли ямы, наполняя их водой, готовили копья, сабли для джигитовки. «Весело сегодня будет», – подумал я.
После завтрака нас построили на подготовленной смотровой площадке. Здесь стоял весь полк. Зрелище обещали грандиозное. Из аула и города пришли гости посмотреть на казаков, все ждали приезда высокого начальства. Оно не заставило себя долго ждать. Приехал заместитель генерала Муравьева со свитой. Этот заместитель был не в военном, весь разодетый, как баба. Я таких нарядов никогда не видел. Его окружали в основном женщины, такие же наряженные, как он. Полковник Степанов ему отрапортовал:
– Князь, разрешите начать?
Князь небрежно махнул рукой, мол, начинайте. Полковник вышел на середину, встал так, чтобы было всем слышно и начал:
–Дамы и господа, позвольте мне перед началом немного объяснить правила нашего состязания. В казачьей сотне есть восемнадцать вакансий. Мы должны из желающих попробовать себя в джигитовке выбрать лучших. Участники должны преодолеть все препятствия: выйти на прямую, копьем сбить приготовленные горшки. И в заключение на участника нападут пятеро конных казаков. Сабли у всех будут затуплены. Не обязательно их победить. Да и скажу вам, что это невозможно. Все казаки бывалые, не одну войну прошли. Необходимо просто несколько минут продержаться. Но не бойтесь: бить будут не сильно, но больно. Так, начнем! Желающие, принять участие в состязаниях, выходи, стройся!
Желающих оказалось много, почти все новобранцы хотели попасть в казаки. – Кто первый, выходи.
Первым вышел очень уверенный в себе хлопец. Лихо вскочил в седло, вышел на исходную. Слева висело копье, справа – прикрепленная затупленная сабля.
–Первый пошел!
Первый круг смельчак объехал под громкие аплодисменты зрителей. Он-то вставал на седло ногами, то пролазил под брюхом лошади. Я про себя подумал: «Как в цирке». Все преграды перелетел отлично; следующий круг был с копьем, он на ходу достал его и несколько раз прокрутил над головой, затем очень точно сбил горшок. Публика ликовала. В заключение на него двинулось пятеро казаков с саблями. По ним было видно, что они нападают меньше, чем в полсилы, но и этого хватило, чтобы наездник упал с лошади. Второй на глазах у всех зрителей под оглушительный смех упал в воду. Третий не попал в горшок.
Мое внимание привлекла девушка в чадре, судя по фигуре, она была молодой. Какая-то непреодолимая сила потянула меня к ней, я подошел и спросил:
– Девушка, позвольте полюбопытствовать, вам хорошо видно?
Девушка опустила голову и молчала, а я продолжал:
–Девушка, вы можете говорить по-русски?
Она продолжала молчать. Я будто про себя сказал:
– Не понимает она ни хрена.
Но она вдруг резко повернулась ко мне и на чистом русском ответила:
–Я понимаю по-русски, но не понимаю некоторых солдат, которые пристают к девушкам, вместо того, чтобы пробовать себя на ристалище.
–Хорошо, мадам, следующий заезд я посвящаю вам. Позвольте узнать ваше имя.
–Мое имя слишком известно в этих местах, вот если вы победите, я назову его вам.
–А личико покажете?
–Победите сначала, вон уже девятый в лужу упал. На словах вы все казаки, а в деле, увы, только лужа.
–Я не прощаюсь, но учтите, если я – в лужу, то вы меня никогда не увидите. А если пройду, то вы от меня никуда не спрячетесь.
Я развернулся и пошел к столу, где сидели судьи. Подойдя к есаулу, на ухо прошептал:
–Андрюх, позволь нам сразу вдвоем выступить.
– Зачем вдвоем?
– Мы с детства вместе, наша сила в единстве, мы, когда вместе, нас никто не может победить. Разреши нам вдвоем?
–Как это?
– Но пусть там казаков будет десять.
–Ладно, идите, готовьтесь, я все организую.
Я подошел к Богдану, рассказал про девушку, про то, что договорился с есаулом. Богдан спокойно выслушал и сказал:
–Опять ты всё решил без меня, вот и езжай сам.
–Ладно, – спокойно сказал я, – поеду один на десятерых. Прощай, друг.
Я отошел, зная точно, что Богдан пойдет за мной. И я не ошибся – мой друг подошел уже со своим планом.
–Кум, работаем так. Слушай сюда, что я скажу, кому удавалось дойти до казаков, останавливались и ждали, пока они на них нападут. А мы сами на них налетим, с налета неожиданно атакуем их, и еще посмотрим, чья возьмет.
–Ты что, Богдан, они уже лет двадцать воюют. Как мы их победим?
–Ты помнишь, как дядька мой учил? Почти то же самое, только копья мы в горшки метали. Давай, а?