Страница 6 из 31
«Вот, блин, наверно, губернатора я зря затронул», – я помолчал.
–Дальше что?
–Богдан хотел, чтобы отец жил с ними, и из-за этого они сильно ругались с отцом. Семен всегда говорил, что он с самых нижних чинов до полковника дослужился. Поэтому Богдан и пошел служить добровольцем. Ну и я с ним, вроде как ординарцем.
–Какое образование вы получили?
–Гимназия и все.
–С таким образованием он выше поручика не поднимется, да и это звание еще надо заслужить.
–Он надеется на скоро грядущую войну.
При этих словах Павлов резко спросил:
–Какая война? У нас перемирие.
–Ой, господа, не выдавайте меня, но Богдан сказал, что война будет через месяц, может – два, с мюридами вновь.
–Кто ему сказал? – спокойно спросил капитан.
–Эти новости из самого Петербурга.
–У нас с ними перемирие, – повторился капитан.
–Да я почем знаю.
–Ладно, ступай, солдат.
–Господа, прошу, не выдавайте меня, Богдан убьет меня, если узнает, что я вам про его семью все рассказал.
–Хорошо, ступай.
Я вышел. Пройдя немного, увидел стоявшего Кузьмина.
–Ты че тут?
–Тебя жду!
–Зачем?
–Хочу узнать, зачем тебя вызывали. Только не ври мне.
–А че мне врать? Хотели назначить меня урядником, но я отказался.
Богдан сильно меня толкнул.
–Сказал же, не ври мне! – он резко повернулся и пошел прочь.
Капитан Павлов сидел за столом, рассматривая карту:
–Послушай, урядник, я в затруднительном положении, не знаю, что
мне делать. Я должен доложить о грядущей войне, но если он врет, меня поднимут на смех.
–Не извольте беспокоиться, вашбродь, пусть будет как есть.
–Ладно, пусть, но к утру подготовь ружья, будем учить стрелять.
–Извините, конечно, но на обучение у нас нет патрон.
–Как нет? – удивился Павлов.
–Да так, нет. И откуда им быть? Когда последний раз привозили?
–Наверное, все-таки придется доложить о войне, а то начнем без патрон, навоюем, положим всех, – Павлов оделся.
–Смотри тут, я в штаб.
Полковник Аркадий Степанович Степанов был очень строгим к нижним чинам и очень требовательным к офицерам, мог за малейший проступок ударить в зубы солдата, но что удивительно: не позволял офицерам бить солдат, и если это случалось, то мог и сам дать по морде офицеру, но никогда не сделает подобного при солдатах.
Аркадий Степанович сидел за столом и пил чай. Рядом был его давний друг – майор Семкин Сергей Александрович: среднего роста, слегка лысоват, крепкого телосложения. За дружеской беседой их застал Павлов:
–Разрешите.
–А, штабс- капитан, проходи, садись, давай сразу к делу. Я тебя пригласил вот зачем. Сегодня после обеда придет обоз с оружием. Пушки возьмет майор, а патроны и винтовки поставь у себя. Понял?
–Так точно!
–Завтра с утра начнешь обучать стрельбе. Как они у тебя?
–Да нормально.
Дверь открылась, на пороге стоял посыльный:
–Ваше благородие, я не могу Павлова найти, нет его нигде.
–Ступай, солдат, он уже здесь. Павлов встал.
– Разрешите идти?
–Да, ступай, Андрей Ильич, а ты зачем приходил?
–Да как раз за этим и приходил.
–Не понял?
–Не знаю, как вам сказать, Аркадий Степанович.
–Говори как есть.
–У меня солдат есть. Про него говорят, будто у него отец – полковник, а у того тесть- губернатор Москвы. И еще, что война будет через месяц – два. До больших чинов хочет дослужиться. Да сам он все это скрывает, это дружок его рассказал.
–Ну, что тебе сказать, – немного подумав, начал полковник, – война действительно уже рядом. А как фамилия солдата?
–Кузьмин Богдан.
–А солдат какой?
–Отличный солдат.
–Ну, тогда не препятствуй ему в продвижении по службе. Пусть послужит, потом видно будет.
–Разрешите идти?
–Да, ступай.
Павлов вышел из штаба и направился прямо на плац. Там вся сотня ходила взад – вперед. Капрал, идя рядом, увидел капитана и крикнул:
– Смирно.
Павлов спросил:
–Где Кузьмин?
– Я здесь.
– Возьми пять человек на разгрузку обоза – привезут винтовки. Пятьдесят винтовок поставить ко мне в кабинет.
– Слушаю, ваше благородие.
– Остальным привести себя в порядок, скоро вас будут распределять, кого куда.
–Разрешите вопрос? – обратился Богдан .
–Да.
–Кого куда – это как?
–А это, если на коне хорошо скачешь, то в казаки возьмут; если хорошо стреляешь и смышленый – то в канониры. Добавлю, что у канонира самая почетная служба, хороший канонир – на вес золота, а так же почет ему и уважение.
Богдан опять спросил:
–А у кого нет способностей, того куда?
–Домой назад отправим, – ответил Павлов, и все засмеялись на его шутку.
–За это, солдаты, можете не переживать, я любого солдатом сделаю. Нет такого человека, чтобы я из него отличного солдата не сделал.
Обоз приехал вовремя; винтовки, патроны привезли, было ещё пять новеньких пушек.
–Богдан, а может, нам в канониры? – спросил я.
–Может.
–Разговорчивый ты мой! Как мне приятно с тобой беседу вести.
–Да уж не такой трепло, как ты, – ответил с обидой Богдан.
–Я может и вру всем, только из-за того, что ты всегда молчишь. Ведь с тобой нельзя поговорить просто так, по душам, а я человек общительный, мне с людьми разговаривать надо. Вот ты на меня обижаешься, а скажи – можно с тобой поговорить на любую тему?
–Можно, – ответил Богдан, немного подумав.
–Вот видишь, ты задумался!
–Слышь, Колюха, да говори ты, с кем хочешь, и о чем хочешь, только не обо мне. Зачем ты всем натрепал, что я сын полковника? На меня смотрят все, как на идиота – что солдаты, что офицеры.
–Ты своей выгоды не понимаешь, – не отставал я от друга .
–Какая еще мне с этого выгода, – возразил Богдан, – мне от твоей брехни уже тошно.
–Вот смотри: я за месяц уже два раза в наряде был, полы в казарме, уже не помню сколько раз, мыл. А ты хоть раз в наряде был? Полы хоть раз мыл? А на разгрузку обозов почему назначили старшим? Вот, дружище, увидишь, скоро на повышение пойдешь. Богдан, у меня к тебе просьба есть, – вдруг стал серьезным я, – ты выполнишь?
–Ну конечно, ты же мне как брат. Ну, говори, что хотел .
– Богдан, ты когда на повышение пойдешь, про меня не забудешь?
–Николай, мне кажется, что ты и сам в свою брехню веришь, навыдумываешь, и веришь, – уже спокойно и как-то с сожалением сказал Богдан, – не трогай меня, пожалуйста, своей враньей.
К нам подошли солдаты, один спросил:
–Богдан, скажи, а вот ты куда пойдешь: в казаки или канониры?
–Я хотел бы в казаки, – произнёс Богдан и замолчал. Все посмотрели на меня, я смотрел, улыбаясь, на Богдана и молчал. Пауза затянулась.
–Ну, расскажи товарищам, что ты молчишь, – обратился я к другу.
–Рассказывай сам, продолжай свое дело, – сказал Богдан, вставая.
–Да нет уж, ты сам, – делая обиженное лицо, ответил я,– тебя старшим назначали.
Богдан пошел в одну сторону, я – в другую. Тот, что задавал вопрос, немного постоял и, увлекая за собой остальных, отошёл, все наконец-то разошлись.
К вечеру мы собрались у костра и обсуждали, куда лучше пойти. Вдруг раздался сигнал караульного, все, кто находился рядом, побежали к воротам. Мы в недоумении стояли и смотрели на ветеранов. Ворота открылись, и перед нашим взором появился отряд казаков. Все они были в пыли. Видно, длинный путь проделали. Впереди ехал казак с погонами есаула. Увидев подходившего полковника, соскочил с коня, подошел к старшему по званию и доложил:
–Ваше благородие, по вашему приказу полусотня с дальней заставы вернулась, среди личного состава больных нет, на заставе… – он посмотрел на окружающих их солдат и замолчал.
–Приведите себя в порядок с дороги и пожалуйте ко мне.
–Слушаю, вашбродь.
Есаул прошел к умывальнику, разделся, и мы увидели перевязанное плечо.
– Что с плечом? – спросил старый канонир в помятой фуражке.