Страница 16 из 16
В Лазареву субботу был велик день жидовский. В неделю Восшествия Господня [в Иерусалим] мы побывали недалеко, в другом селе, в церкви Успения Пресвятой Богородицы, где епископ служил Божию службу и после литургии пригласил нас на трапезу. И мы с ним кушали, и был он с нами очень приветлив, так как туда из наших людей мало кто заходит.
В месяце марте и апреле там уже поспевает новый пшеничный хлеб, а на полях стоят копи, также и овощи уже поспели – так рано. Говорят, что во всех турецких владениях нет более прибыточной земли, кроме Македонии и Дамаска, чем Кипрский остров»[83].
Многие будущие паломники-писатели XVIII в. состояли на службе и были домовыми священниками (капелланами) при дипломатах в восточных странах и использовали возможность пребывания за границей отечества для совершения путешествия к Святой Земле. Например, священник Андрей Игнатьев и его брат Стефан (при русском посланнике в Стамбуле П.А. Толстом) совершили паломничество в Иерусалим и Синайскую гору в 1707 г. и останавливались на Кипре, но кроме замечания, что они там «взяли воды», других сведений они нам не оставили[84].
Любопытное приключение на Кипре случилось с иеромонахом Киево-Печерской лавры Варлаамом. В 1712 г. после перемирия с турками и по указу Петра I он был послан на службу качестве капеллана в Константинополь с турецким обозом к послам барону П.П. Шафирову и генералу графу М.Б. Шереметеву. По словам Варлаама, он «давно имел намерение и обещал поклониться Святым местам в Богоспасаемом граде Иерусалиме», а потому, наняв корабль в Константинополе, он спокойно миновал на нем малоазийский берег, острова Эгейского моря, в Средиземном море чуть не стал жертвой нападения мальтийских рыцарей[85], пережил шторм, но из Яффы до Иерусалима, в сопровождении янычар, добрался благополучно. Посещение Святых мест было, однако, омрачено известием о том, что перемирие между Россией и Турцией сорвалось, а значит, россиянам, находящимся на территории Османской империи, грозила смертельная опасность. Варлаам по прибытии в Яффу планировал бежать в Египет или скрыться в Венеции. Капитан французского судна, плывший на Кипр, обещал посадить его на острове на венецианский корабль или отдать английскому консулу под защиту. О том, что затем случилось, Варлаам рассказывает следующее.
«Когда подул попутный южный ветер, то за два дня и две ночи мы прибыли в одно место на кипрском берегу, которое называется по-гречески Ларнака, а по-турецки – Тузло. Только мы, казалось, подошли к этому местечку, как за две версты[86] [от него] внезапно налетел встречный и очень суровый ветер, так что никак нельзя было пристать к этому берегу. Поэтому мы, гонимые ветром, вынуждены были плыть мимо Кипрского острова миль 40 к одному селу, которое называется Лемее, а по-гречески Пафос[87]. Когда пристали к берегу, мы с моим слугой бодро вышли, я хотел нанять двух мулов и ехать в местечко Ларнака к английскому, или великобританскому, консулу, чтобы как-нибудь спастись и убежать от турок в Венецию или куда-нибудь. Но мой слуга, не желая оставлять своих родителей в Болгарской земле и опасаясь ехать в чужие страны, тайно пошел к главному в том селе аге[88] и сказал ему о том, что я – русский человек, капеллан московских послов в Царьграде, а когда находился в Иерусалиме и услышал, что мир между его царским пресветлым величеством и таким же султанским не состоялся, из опасения я ухожу в Венецию. Рассказав все это подробно, мой слуга в присутствии того же аги стал турком, а за мной прислал ага, привел к себе, связал и с чаушем[89] и янычарами[90] отправил к муселиму, наместнику кипрского паши. Кипрский муселим, приняв меня от чауша, обобрал всего и посадил в темницу. Я сидел в ней в одиночестве, претерпевая нужду, скорбь, печаль и голод, целый год и три месяца до того, как был утвержден и восстановлен мир с его царским пресветлым величеством. Много раз меня принуждали принять чужую веру. А когда я услышал от турок, что мир в Царьграде с его царским пресветлым величеством восстановлен и утвержден, собирался всей душой писать к своим послам в Царьград, известить о своей нужде и заключении в тюрьме на Кипрском острове, но никак не мог написать, так как был заперт в тюрьме день и ночь и не было у меня ни чернил, ни бумаги. Но Бог милосердный молитвами Пресвятой Богородицы и преподобных отцов наших Антония и Феодосия и всех святых Печерских освободил меня от турецкой неволи и тюремного заключения так.
После целого дня охоты великобританский консул пришел вечером со своими людьми переночевать в то местечко, где я долгое время сидел в тюрьме. О его прибытии мне сообщил мой сторож, который сторожил меня днем и ночью. И я, услышав такую радостную весть, немного обрадовался и уговорил сторожа, чтобы принес мне чернильницу и бумагу, сказав, что хотел бы попросить у консула милостыню, обещая отдать ему половину, если консул милостыню пожалует. Мой сторож, жадный до денег, тут же принес чернильницу и немного бумаги, обещая, что сам отнесет письмо к консулу. И так я, быстро написав письмо на латинском языке, отдал сторожу, а сторож мой пошел и отдал его консулу, который по прочтении тут же сам приехал со своими людьми в тюрьму, где я сидел, и спрашивал меня: кто я и откуда, где был, когда меня схватили, сколько сидел в тюрьме и почему ничего не написал к нему. Я подробно рассказал ему, кто я и откуда, по какой причине был посажен в тюрьму турками. А он, обнадеживая и одаривая меня деньгами и всем необходимым, сказав, что опасаться и печалиться больше нечего, велел мне написать письмо своим полномочным послам, обещая послать своего человека с ним к послам в Константинополь. Я, быстро написав письма к своим послам, отдал их ему. Он немедленно послал их через своего человека, как и обещал, нашим послам в Константинополь.
Между тем пришла весть о моем слуге, который попал к мальтийским разбойникам на море в руки капитана Павла Мальтийского таким образом. Когда из Царьграда на Кипр взамен прежнего муселима прибыл новый, прежний возвращался в Царьград на двух кораблях, взяв с собой и моего слугу. Когда они плыли по морю, на них напали мальтийские разбойники, однако первый корабль, в котором был муселим, спасся и уплыл, а второй, где были чагодары[91] и с ними мой слуга, попал в руки разбойников. Взяв его, моряки всех турок-чагодар на том корабле, захваченных в плен, спрашивали об их званиях. А те, говоря обо всех подробно, сказали и о моем слуге – как, придя из Иерусалима, принял турецкую веру и все, что со мной случилось. Капитан Павел Мальтийский так разгневался, что сразу отрубил моему слуге голову, а тело бросил в море, и таков был несчастный конец его жизни. Всех чагодар он взял в плен, а капитана корабля отпустил плыть на Кипр, потому что капитан-француз проживал на Кипре. Прибыв на Кипр, он все рассказал консулам, великобританскому и французскому, а консул рассказал мне, сидящему в темнице.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
83
Путешествие иеромонаха Ипполита Вишен- ского в Иерусалим, на Синай и Афон / ПОА ред. С.П. Розанова // Православный Палестинский сборник. СПб., 1914. С. 27–29.
84
См.: Паломники-писатели петровского и послепетровского времени, или «путники» во Святой град Иерусалим / С объяснит. Примеч. архим. Леонида // Чтения Общества истории древностей российских. 1873. Кн. 3.
85
Мальтийские рыцари – члены ордена Иоанна Иерусалимского, или госпитальеры (о них см. также примеч. 99). В 1530–1798 гг. их резиденцией был остров Мальта, за что орден стали называть еще и Мальтийским. Этот остров был получен ими наряду с островами Гоццо и Комино от испанского императора Карла V с тем, чтобы охранять Средиземное море и побережье от турок и африканских корсаров. Это был своего рода аванпост христианских держав против Османской империи. Как следует из рассказа Варлаама, нападения на турецкие корабли были обычной практикой этого ордена.
86
Верста – русская мера длины пути, равная 1080 м.
87
Иеромонах Варлаам смешивает в данном случае названия двух кипрских городов: Лемее (Λεμέσος), сегодня – Лимассол, и Пафос (Πάφος).
88
Ага (тур.) – начальник, господин.
89
Чауш – посланник, помощник посла.
90
Янычары (тур.) – воины-гвардецы, рекрутировавшиеся турками из крестьян-немусульман или из числа иноплеменных мальчиков-рабов, которые воспитывались при султанском дворе (наподобие арабов-мамлюков).
91
Чаго-Аары (тур.) – различного класса чиновники в аппарате управления Османской империи.