Страница 8 из 146
— А должен был? – темные глаза прожигали меня насквозь. Наглец ослабил нажим. — Не знаю, — честно призналась. – Но, если и умирать, то лучше от пули, чем от пасти этого безобразного монстра, — поделилась я размышлениями. За весь этот длинный месяц своего безутешного горя я так устала. Умереть сейчас от пули этого негодяя была не такая уж и плохая смерть. По крайней мере, лучше суицида. Нет, я не рассматривала самоубийство, но, если выбирать какой смертью умирать то, несомненно – это был лучший вариант. Расслабившись, подумала о Бриане и ее малыше, которого так мечтала увидеть. Вспомнила о брате и поняла, что мне все равно когда умирать. Я не видела своего дальнейшего будущего, так же как и настоящего. Мой спаситель (или убийца) не сводил с меня своих глаз, которые в ночной полутьме были еще даже красивее, чем при свете дня. Определенно, не стоит жалеть о такой смерти. Я могла бы сейчас удостоиться того же звания, которым наградила своего предполагаемого убийцу, так как без тени смущения рассматривала наглеца и его красивые черты лица. Близко посаженные глаза, мужественный нос, чувственные губы и выразительные скулы – самый что ни на есть стандартный набор Казановы. Но вот выражение глаз никак не вписывалось в идеальную картинку. Несмотря на то, что глаза излучали особую энергетику, было в них что-то такое, что впервые за долгое время заставило сердце сжаться от непонятного чувства жалости. Я бы, на его месте, не взяла в руки пистолет от хорошей жизни. Я бы не стала таранить машину в ответ на его грубость, будь жив брат. Я бы не сновала ночью по заброшенным стоянкам, которые охраняли бешеные собаки, будь у меня все хорошо. Среди немногочисленных деревьев, хаотично разбросанных по пустоши, внезапно замелькали фары автомобиля, которые я могла рассмотреть за спиной моего палача, который держал в своей мертвой хватке рукоять пистолета и вдавливал в горло его дуло так, будто не застрелить меня им хотел, а вспороть. Такси! Я совсем забыла о том, что заказала машину. Мне бы не хотелось, чтобы из-за меня пострадал кто-нибудь еще, но, учитывая решительный настрой красавчика, таксисту было не миновать той же участи, что была уготована и мне… Яркие фонарики приближались и незнакомец, заметив рассеянный свет, повернул свою голову в его сторону. — Что здесь делает такси? – спросил он, переводя на меня глаза. — Я вызвала, чтобы не идти несколько километров до города пешком. — Оно тебе не понадобится, — прорычал, отпуская меня от дерева в тот самый момент, когда машина притормозила рядом с нами. Ну, кто бы в этом сомневался? Моему трупу уже ничего не понадобится. — Такси заказывали? — крикнул мужской голос из темноты. В принципе, не нужно было быть ясновидящим, чтобы понять что будет дальше… Наглец, не задумываясь, перевел ствол пистолета на водителя, высунувшегося из окна. Я видела отразившийся на лице таксиста ужас. Его побледневшие губы бормотали какие-то ругательства, в то время как тело застыло от страха, а глаза в упор смотрели в дуло пистолета. — Убирайся отсюда, — скомандовал жесткий голос моего палача. Перетрусившему таксисту не нужно было повторять дважды. Выжав педаль газа, он помчал прочь, наверняка читая про себя молитвы или вспоминая всех святых угодников, благодаря тех вместе взятых за чудесное спасение. Счастливчик! Не шевелясь, я наблюдала за мерзавцем, который одной рукой держал блестящий матовый пистолет под строгим прямым углом. Медленно он перевел его обратно в мою сторону, возвращая на место — к горлу. Когда холодный металл снова коснулся кожи, я нервно сглотнула и выронила бутылку из рук. Раз уж у меня не было выбора, то к чему оттягивать момент смерти? А может, он не собирался меня убивать? Подняв глаза к его сжатому в тонкую линию рту, я поняла, что не нужно тешить себя надеждой. Холодные застывшие глаза ничего не выражали, они просто смотрели на меня с безразличием. — Что ты делала на кладбище? – ледяной тон окатил с ног до головы презрением. — Не твое дело, — сдавленно выплюнула я. Пистолет, прижатый к шее мешал дышать, но я боялась пошевелиться. Ведь только одному наглецу известно, какую смерть он придумал для меня. Буду ли я долго мучиться или умру от одного короткого выстрела. — Что. Ты. Делала. На. Кладбище? – повторил он. — Тебе показалось. Это все очки... По-видимому, они притупляют твое зрение, — сама не понимая, зачем бросаюсь колкостями, ответила я. Но черта с два он дождется от меня правдивого ответа. Не хватало еще заговорить о Стэнли и зареветь, чтобы этот кретин думал, что я плачу от страха и боюсь умирать. — Отлично, — сквозь зубы процедил он. – Я заставлю тебя прикусить свой острый язычок. Одним быстрым движением оторвал мою руку от ствола дерева, за который я держалась, чтобы не упасть, и, выпустив из своей ладони рукоять, зажал в моей руке пистолет, направляя мой палец на курок и зажимая на нем свой. Я смутно понимала, что он собирается делать. Хочет, чтобы я выстрелила в него? Или… В следующую секунду он, управляя моей рукой, приставил пистолет к моему виску и прижал палец так, чтобы я ощутила сопротивление спускового крючка. Он хотел, чтобы я сама в себя выстрелила? Он точно сумасшедший. Санитары психбольницы выстроились бы за таким экземпляром в очередь. — Ну, так что ответишь? – спросил он не без тени удовольствия. Да он извращенец… Издевательство над людьми ему доставляло наслаждение?