Страница 3 из 146
— Я больше не приду, — сказала я вслух и с тоской посмотрела на его фотографию. – По крайней мере, не в ближайшее время. — выдохнула я, глотая слезы. Я пришла сюда для того, чтобы окончательно попрощаться с ним и попытаться начать новую жизнь. Перестать бояться и всегда следовать по тому пути, который выбрало сердце, а не разум. Я уже переписала дом и машину брата на Бриану и их не родившегося малыша, а сама… Начну все с чистого листа. Сниму квартиру, устроюсь на работу, возможно, заведу собаку, о которой мечтала с детства. — Прости меня, — шепнула я в пустоту и заметила того самого ворона. Он сидел неподалеку, вращая головой в разные стороны, будто не мог меня рассмотреть и подбирал удобный ему ракурс. Горько ухмыльнувшись, я поторопилась прочь, пока очередной прилив грусти не накрыл с головой и я, поддавшись этому порыву, не осталась бы здесь еще. Закрыв все замки в машине, словно боялась сбежать из нее, я открыла бардачок и достала бутылку с виски. Нет, алкоголь, конечно же, никак не решал проблем. Он притуплял гнетущую боль, зализывал кровоточащие раны. Правда, только на время. Как жаль, что еще никто не придумал никакого лекарства от скорби. Ученые с таким открытием шагнули бы далеко вперед, избавив людей от невыносимых мучений. Сделав глоток из горлышка бутылки, я почувствовала, как терпкий напиток обжег горло. Со сморщенным лицом я закупорила бутылку и откинула ту на заднее сиденье. Прислонившись горячим лбом к холодному стеклу, я не торопилась уезжать, смотря в одну точку. Такое чувство, что я стала героиней какого-то неинтересного кино. Казалось, что в любой момент можно было остановиться, переиграть дубль, переписать сценарий, изменить сюжет. Мне так отчаянно хотелось в это верить, что я начисто выпала из колеи реального времени под названием «жизнь». Вставив диск с ритмичной музыкой, которую очень любила, но не слушала сто лет, я впервые за долгое время почувствовала воодушевление. Салон наполнился мелодичной музыкой, а я, закрыв глаза, ощутила приятное упоение. Захотелось вдавить педаль газа в пол до предела, разогнаться на немыслимой скорости и ощутить вкус адреналина. Словно по мановению волшебной палочки, в ту же секунду машину как-то неестественно резко толкнуло вперед, и моя голова соприкоснулась с лобовым стеклом, издавая при этом характерный треск то ли лопнувшего стекла, то ли моего черепа. Я схватилась по инерции за ушибленное место и почувствовала что-то липкое на руке. Адреналин заказывали? Получайте! Я потерла в пальцах собственную кровь и неимоверным усилием воли заставила приподнять голову и посмотреть в зеркала, чтобы рассмотреть причину, по которой буду ходить остаток жизни с проломленным черепом. Или же все-таки это треснуло стекло? Черт его побери, больно-то как! На небольшом перекрестке приметила красный свет светофора. Я размажу этого гада по асфальту! Открыв дверь и кое-как превозмогая звон в ушах от сильного удара, решительным шагом направилась к машине, которая только что врезалась в мою. Краем глаза я заметила треснувший бампер и согнутую пополам его балку, мысленно оценивая нанесенный мне ущерб. Переметнув взгляд полный отчаяния в противоположную сторону, увидела водителя, сидевшего машине, словно в танке, и даже не собиравшегося из нее выходить. Уверенным шагом я подошла к двери с водительской стороны и, на ходу запоминая номер машины, постучала в окно. Хорошо хоть не уехал, судя по его незначительной вмятине, то ли у него машина из бетона, то ли я такая «счастливица». Всматриваясь в темные тонированные стекла иссиня-черного BMW, прикидывала в уме траекторию, по которой ехал этот кретин, что влетел в меня. Если по его вине я стану инвалидом, то его машина очень скоро останется без своих прелестно наряженных в литейные диски ножек, судя по их внешнему виду, стоимостью в n тысяч долларов. А что, вполне умеренная плата, если вдруг я через пару часов умру от кровоизлияния в мозг. — Вижу, награда нашла своего победителя, — усмехнулся наглец, даже не предприняв попытки выйти из машины, приспустив стекло наполовину. Напрягая зрение, смотрела сквозь опущенное стекло. Лицо частично скрывали черные очки в серебряной оправе. Я уставилась на мужчину, словно дура, перебирая в своей поврежденной голове достойную фразу для ответа, снедаемая любопытством увидеть глаза этого негодяя. Несомненно, они были бесстыжими, так как он только что продемонстрировал, насколько был бесцеремонен и груб. — Я правильно поняла, – решила все же уточнить степень его наглости, — ты считаешь меня виноватой в аварии и в том, что мой череп вот-вот расколется напополам? – спокойно говорила я, следя за губами незнакомца, которые натянулись в кривоватой, даже, можно сказать, неприличной ухмылке. — Парковка запрещена в этом месте, — сухо заметил он, отворачиваясь от меня. – Так что — да, ты правильно поняла, — ответил он. – Я не виноват, что молодая леди забыла выучить правила дорожного движения, прежде чем села за руль. Опешив от такой циничности, я пошатнулась. Голова жутко болела, в глазах мерцало. Естественно, ни один патрульный не признает вину слащавого хама, учитывая его толстый кошелек, судя по всему его внешнему лоску. И любое освидетельствование и вызов полицейских заинспектировать данное нарушение навлечет на меня еще больше бед, так как алкоголь найдут не только в моей крови, но еще и в моем бардачке. И, возможно, недопитые остатки роскоши в багажнике… Черт! Этот вариант категорически отметался. Мне, конечно, наплевать, что отберут права и этот «мистер бесстыжие глаза», а я была почему-то уверена, что они у него именно такие, будет считать меня конченой алкоголичкой. Дело совсем в другом. Для того чтобы объяснить всю суть своего неумышленного нарушения, нужно будет дать показания, рассказать об истинной причине нахождения в этом месте. А об этом мне хотелось говорить в последнюю очередь. Я обещала сегодня себе, что постараюсь смириться со смертью любимого брата, попробую переступить через себя, через эту боль. Но любое упоминание и вникание в суть ситуации будет обратно пропорционально решению выползти на свет. Нет, версия с полицейскими однозначно отправляется в топку!