Страница 43 из 53
— Да согласен я, — Мих хмыкает на "крупную добычу", — мы с тобой уже говорили. Только с чего ты решила, что у Бри есть в планах ребенок?
— Планы можно и поменять. Но об этом я сама с ней поговорю.
— Ой-йо...
— Мих, что такое?
— Да с тропинки навернулся. Здесь скользко после дождя. Но вроде все нормально, только испачкался.
— Аккуратнее там.
Уф. Сейчас успели, но Роман ведь на этом не успокоится. И что делать?
— ...дочь, ты совсем не слушаешь. Когда ты собираешься познакомить меня со своим Михаилом?
— Сразу, как только они с Березкой получат официальный статус работников совместного предприятия. До той поры не стоит устраивать лишних подозрительных встреч.
— Хорошо, потерплю. А у самой-то какие планы?
— Планы? Собираюсь поехать в город...
— Рафа. Рафа, ты меня слышишь?
О, вот и Бри. Догадываюсь какое у нее сейчас состояние: родители оказались на другом берегу реки, а вокруг пустота, и только мы как единственная точка опоры. Ну что ж, на то и семья, но тогда и интересы семьи — вперед всего. Срочно договариваться о браслете, пока Бри готова на все. И быстренько ее отправить к Миху — пусть делом займутся, заодно и нервы друг другу в постели успокоят.
— Да. Только мне тут родители мозги полощут, так что я не очень внимательно...
— Я коротко. Мне Багир предложил детеныша от Миха завести. Ты что об этом думаешь?
— Ой! Классно. Я ему помурчать смогу...
— Да? А я у Багира хвостатого мелкого просила. А он говорит — никак.
— ...Рафа, зачем тебе в город? — мама дергает меня за рукав.
— В город? Зайти к матери Михаила... — два одновременных диалога раздирают меня на кусочки. Теряю нить разговора, или даже путаю обе нити сразу, не говоря уж о соображении нужных и ненужных сказанных слов. Надо сосредоточиться. Итак, главное сейчас: Мих и браслет. И кстати да, если Бри даст мне возиться с Миховым ребенком, то он как бы наш окажется. Если будет девочка — воспитаю по-кошратски. Только бы Бри не помешала. О, идея!
— Э-э... Ага. А давай меняться? Будет тебе "мелкий хвостатый". Только лучше не одновременно, со сдвигом хоть на полгодика, а то если мы обе будем сильно заняты, нашим мужчинам придется трудно.
— Давай. Но только — ты обещала. И надо еще как-то Миха убедить.
Миха убеждать не надо, он давно уже "на все согласный", а вот себя... Ну не планировала я заводить детеныша столь рано. С другой стороны, интересы семьи требуют именно такого графика. Если сильно не затягивать обмен потомками, будет проще. Значит, планируем к началу осени.
— Не напрягайся, с Михом я договорюсь. И пусть у вас будет все вкусно.
— ... в качестве кого ты собираешься туда идти? Надеюсь, не станешь распространяться людям о ваших странных семейных вкусах?
— Извини, мне тут опять что-то мяукнуть надо...
— Ма, ну разумеется, нет. Я там просто представитель корпорации, куда Мих идет на работу.
— Какой такой "корпорации"?
— М-м... некоторой. Понимаешь, люди же не знают про наши кланы. Зато знают про свои корпорации. И вдобавок, принцип преданности корпорации, в которой работаешь, для них давно уже не обсуждается. Равно как и забота фирмы о своих сотрудниках не удивит. Так что, если Мих работает на нас, то "где-то там" у нас наверняка есть какая-то корпорация, представитель которой может нанести визит матери сотрудника. Все понятно и ожидаемо.
— И ты хочешь воспользоваться обманом еще раз?
— Просто не мешать людям верить в свои мифы. Обманывать не нужно, достаточно умолчаний.
— Ох, дочка...
— Подожди, Маева. Ответь мне, Рафа, нам вы тоже "позволяете верить в свои мифы"?
Резкая реплика отца прервала неспешное течение беседы за чаем. За что я ему в общем-то благодарна, поскольку маму опять понесло в этические дебри рассуждений, что можно делать "хорошей девочке", а что нет. Отцу ответить проще.
— Па, ты сам-то как думаешь? Мы же не возражаем, чтобы ты ждал вымирания человечества. И даже маленького кошратика с сохранением адаптации к Основе я тебе обеспечу. Так что можешь верить в будущую свободную от людей планету — никаких проблем.
— Кор, ты рассказал ей о программе "свободной планеты"? Мы же не хотели об этом... Зачем?
— Ма, успокойся, — я примирительно глажу ее по руке. — Папа просто надеялся поссорить Миха со мной. Как будто забыл, что семья в слиянии — элемент неделимый. Ссора могла бы произойти только между нами и вами, но нам она не нужна. Даже если вы как-то подталкивали сокращение численности людей... тайком от клана.
— Рафа, я такого не говорил! Не придумывай...
— Не говорил, конечно. И давайте уж заканчивать день откровений. Хотелось бы продолжать верить, что есть родители, которые меня любят.
— Родители у тебя есть, если ты этого хочешь, — Маева вздыхает, — а вот я уже не уверена, есть ли у меня дочь.
— Что ты хочешь сказать?
— Слияние. Мне пока не удается понять, сколько в тебе осталось от Рафы.
— Я — это я.
— Разумеется, сейчас ты думаешь так. Точнее, ты-нынешняя так думаешь. Когда предки закладывали в гены вида программу, позволяющую каждому в паре изменяться, подстраиваясь друг под друга, они не предполагали, что клятва-ключ будет произноситься с существом другого вида.
— Ну и что? Главное, эта программа сработала и слияние произошло.
— Ты понимаешь, после произнесения клятвы партнеры изменяются. Сильнее всего — личность, но вообще-то меняется все, вплоть до физиологии. Предки позаботились о соответствии во всех смыслах. Когда клятву произносят кошраты, они меняются оба, навстречу друг другу. Но у людей этой программы нет, значит, изменялась ты, и сильно. Для соответствия человеку. И я не знаю, кто ты теперь.
— Рафела. И сейчас гораздо больше, чем сначала.
— Слияние с Багиром?
— Не только. Мам, ты зря говоришь, что люди не меняются. Мне кажется, предки не создавали этой программы, а разбудили уже имеющуюся, перевели в активное состояние и связали с ключом-клятвой. У людей она тоже есть, но спит. Мих тоже стал меняться, только постепенно. А потом еще в слияние вошел Багир.
— А Березка?
— Когда добавилась Березка, мы уже знали, чего ожидать.
Мама только покачала головой.
— Мам, мне пора. А то опоздаю на паром.
— Иди уж. Занимайся своими человеческими делами...
Направляясь к парому, жмурюсь и чихаю пару раз от весеннего солнышка.
Уютная каюта, зарезервированная за посольством и, разумеется, просто напичканная жучками. Пускай, эти жучки не ползают и не мешают смотреть на воду, отражающую легкие белые облака. А говорить все равно не с кем, слушайте, если хотите. Иные же разговоры жучкам недоступны...
— Извини, это глупо, конечно, но я не знаю, что с Бри делать. То есть не в том смысле...
— Я поняла. Все никак не можете определиться, кто вы друг для друга.
— Да. Она симпатичная, но я не могу сформулировать, как к ней отношусь. Вот ты и я, это понятно. А Бри... Ей можно доверять, мы научились вместе действовать, когда затевали эту гостиницу. Но...
— Это все знаешь что такое? Разные дистанции, Мих. Я когда-то разбиралась с происхождением некоторых слов вашего языка. Про семью иногда говорили — "половинки". Части одного целого. Это скорее про нас с тобой. Еще есть слово "друг", идущее от древней воинской "дружины". Тот, кто отведет неожиданный удар, прикроет спину. Тот, кому можно доверить беречь тебя, пока спишь в опасном месте. Так я скажу про себя с Багиром. Есть "товарищ". Тоже древнее слово. Купцы, ведущие один караван с общим "товаром". Тот, кто всегда будет "играть честно", кому можно доверить свои ценности и быть спокойным за них. Но вот жизнью и здоровьем рисковать товарищ уже, возможно, и не станет. Кто для тебя Бри?