Страница 12 из 15
– Граф? – барон был действительно удивлен появлению Илинского. – А что вы здесь…
– Наблюдаю, чтобы вы не превысили своих полномочий, – подходя к нам, холодно произнес Владимир. – Графиня, – он церемонно склонил голову, когда выпрямлялся, во взгляде была тревога.
Не знаю, за что уж принял синяки, но их появление его явно беспокоило.
– Граф, – заставила я себя улыбнуться.
Наверное, у меня получилось совсем плохо, потому что желваки на лице Илинского дернулись, а серые глаза стали едва ли не прозрачными, как тонкий лед на реке.
– Вы позволите? – протянул он ко мне руку, требуя отдать ему бумагу.
– Да, конечно, – севшим голосом отозвалась я, подавая. Опять ухватилась за концы шали, как за спасение.
Сургучная печать хрустнула, я вздрогнула, стараясь не смотреть на барона. То, что тот был в бешенстве, ощущала и так.
– А ведь вы должны радоваться, барон, что я избавил вас от больших проблем, – неожиданно насмешливо произнес Илинский. – Превышение полномочий. Император чтит инициативу, но никак не самоуправство, – добавил он и повернулся ко мне, проигнорировав попытку Метельского что-то объяснить. – Госпожа графиня, в этой бумаге сказано, что барону поручено изъять служебные бумаги вашего мужа. Если вы не станете чинить препятствия и выдадите их добровольно, то основания проводить обыск в вашем доме, будут отсутствовать. Вам ведь известно, где они находятся? – без малейшей паузы спросил он.
Я сглотнула – все было не так хорошо, как мне бы хотелось, но намного лучше, чем могло быть:
– Да, мне известно, где находятся служебные бумаги мужа, – тихо отозвалась я, едва не пошатнувшись от мелькнувшей лишь теперь мысли.
Георгий?!
– Уж если даже женщина знает, где…
– А вы пока помолчите, барон, – оборвал его Илиниский. – И где же? – подбадривающе улыбнулся он мне.
Помогло мало, но я хотя бы внятно смогла ответить на его вопрос:
– В кабинете графа. В столе. Закрыты на ключ и запечатаны магической печатью.
– Вот видите, барон, – голос Илинского звучал довольно, – а вы – обыск, обыск. – Вы ведь позволите нам подняться и забрать их? – граф был сама любезность.
– Да, конечно, – как я ни пыталась сдержаться, но на глазах выступили слезы. Дочь. Георгий. К тому же, все происходило на глазах у мамы Лизы и Степана. – Я только попрошу вас не шуметь, – едва не срываясь на рыдания, продолжила я. – У меня больна дочь. Жар только спал.
– Не беспокойтесь, графиня, – свозь влажную пелену я заметила, как дернулся кадык Илинского, – мы будет очень осторожны. Не правда ли, барон?
– Обязательно, граф, – процедил тот сквозь зубы. И уже обращаясь ко мне продолжил: – Куда нам пройти?
– Я покажу, – выступила вперед мама Лиза. Расправила накрахмаленный передник и пошла к лестнице. – Следуйте за мной, – пригласила она, подойдя к лестнице. Оглянулась, остановившись на ступеньке: – Господа, я вас жду. – И все это так спокойно, что я невольно улыбнулась, понимая, что это ничего не изменит.
– Господин барон, вас ждут, – поторопил Метельского граф, давая понять, что сам он заниматься этим делом не собирается.
Дождавшись, когда барон и сопровождающие поднимутся на второй этаж, показал Степану наверх, мол, проследи, и только после того, как ушел и лакей, повернулся ко мне:
– Эвелин, вам нужно срочно покинуть столицу.
– Что?! – я вновь ничего не понимала.
– Оставаться здесь опасно, – Владимир вроде и говорил без нажима, но я чувствовала, насколько важно то, что он произносил. – Я рад, что успел, но это только начало. Метельский не остановится ни перед чем, чтобы смешать с грязью имя вашего мужа.
– Но почему?! – слезы высохли мгновенно.
– Сейчас это неважно, – Илинский оглянулся на лестницу. – Я его слегка придержу, но… – он резко выдохнул, качнул головой. – Вы должны уехать. До полудня.
– Владимир, как вы себе это представляете?! – не сдержалась я. – У дочери только спал жар.
– Да и сами вы едва на ногах держитесь, – подхватил он. – А еще сын магианы Горской.
– Откуда вам известно?! – кажется, я побледнела… если было, куда больше.
– Эвелин! Дорогая моя, Эвелин, вы, похоже, забываете, где именно я служу, – с легкой укоризной улыбнулся он. – Поверьте, об этом знаю не только я…
– Святая Заступница! – чуть слышно протянула я, закрыв рот руками. – Но как же?!
– Вы должны уехать! – твердо повторил он. – Если вы дорожите своей дочерью…
– Если дорожу… – сглотнула я вставший в горле ком. Наверное, он нашел нужные слова, потому что охватившая меня паника вдруг растворилась в четком понимании, что именно мне предстояло сделать. – Да… Как только… – Не договорила я сама. Посмотрела на Владимира, только теперь осознав, какой именно вопрос я так и не задала. – Что с Георгием? Он убит?
– Нет, – взгляд Илинского дернулся, но лишь на миг. – Он пропал. Вместе с очень важными бумагами, которые вез князю Алихану.
– Пропал?! – выдохнула я. Все вокруг меня закачалось, но я, ухватившись за Владимира, устояла на ногах. – Император считает, что он…
Слово «предатель» произнести я не сумела.
– Ты должна уехать! – голос Владимира звучал жестко, но не грубо. И даже вот этот неожиданный переход на «ты»… – И еще, – он наклонился ко мне, – верь своему отцу. Он не…
Закончить Владимир не успел. Степан, показавшийся на галерее второго этажа, громко закашлял, предупреждая, что время для нашего разговора истекло.
Глава 4
Подгонять никого не пришлось. Не знаю, что рассказала мама Лиза слугам о визите господ из Канцелярии розыскных дел, но помогали все. Кто чем мог. Так что к полудню, как настойчиво рекомендовал граф Илинский, мы управились.
Карету запрягли не парадную, с большим гербом рода Орловых, а более простую, дорожную. Герб на ней тоже присутствовал, но значительно меньше, можно и не заметить.
Со мной ехали Катерина – вот когда пожалела, что Георгий не поддержал меня, когда я выказала желание кормить дочь, Аннушка и Владислав. Ну и кучер, единственный из мужчин.
Еще два года назад меня бы это не смутило – тогда дороги империи были спокойными, но теперь, когда на границе шла война, многое изменилось.
– Ты все запомнила? – уже далеко не в первый раз спросила матушка Лиза, посмотрев на корзинку, в которую составила склянки с лекарствами для Аленки. – Эти капельки…
– Мама Лиза, – отвлек ее Владислав, вновь переодетый в простую одежду, – я запомнил, – весомо, основательно, словно взрослый, начал он. – Две капельки надо растворить в воде, налив ее по край серебряной ложечки и давать утром, днем и вечером. Эти…
– Вся надежда на тебя, малыш, – неожиданно всхлипнув, прижала она к себе сына магианы. Взлохматила ему волосы. Парнишка морщился, но терпел. – Ты уже присмотри за ними, – совершенно серьезно попросила она, выпуская мальчика из своих крепких объятий.
– Вы за них не беспокойтесь, – кивнул Владислав и, взяв корзинку, вновь отправился к карете. В сборах он участвовал наравне с взрослыми.
– Вот как! Не беспокойтесь! – фыркнула мама Лиза и, всхлипнув, посмотрела на меня: – Девочка моя!
– Мама Лиза! – строго одернула я ее. И сама была на грани, но кто-то из нас обязан был держаться.
– Да понимаю я все. Понимаю, – вздохнула она, стерев морщинистой ладонью слезы. – Все! Вам пора! – сказала, она, как отрезала и кивнула Катерине на дверь. Когда та вышла, оглядела детскую.
Разгром, как после того самого, не состоявшегося обыска.
– А барон был очень недоволен, – вдруг с усмешкой произнесла она. – Ни в столе, ни в шкафу. Ничего! Несколько писем, да и те его не заинтересовали.
О том, как все происходило, мама Лиза коротко рассказала, когда помогала укладывать мои вещи. Впрочем, там и говорить особо было не о чем. Пришли в комнату, с помощью магического ключа вскрыли ящики с бумагами, порылись и ушли.
Насколько я поняла, граф Илинский нечто подобное и предполагал, потому и не поднялся наверх вместе с бароном. То ли догадывался, то ли точно знал, что Георгий дома документы не хранил, но результаты изъятия служебных бумаг его совершенно не беспокоили.