Сердце Томарина

—  Трин? Вы только посмотрите на него, — проворчала Ванда, оказываясь у лестницы, приглушённо освещённой вечерними огнями. — Совсем совести нет? Что за имя? Посмел назвать меня им? Да кто она такая?

Она умолкла, понимая всю нелепость своего возмущения. Разве ей есть дело, кому принадлежало сердце некроманта до того, как дал своё слово? Рэйван ведь обещал, что никакие девицы не будут увиваться за ним. Точнее, обещал, что сам не станет развлекаться с ними...

—  Ему вообще можно верить?

Замечая, что на лестнице сделалось светлее, а также почувствовав постороннее присутствие, Ванда обернулась.

—  Лейтон, — обрадовалась она, наконец увидев молчаливого товарища.

Улыбка тронула её губы, и мягкое свечение умая стало ярче, словно вторя её чувствам.

—  Давно не виделись. У тебя и твоих товарищей наверняка много забот перед предстоящими событиями, — предположила девушка, и Лейтон кивнул в ответ, подтверждая её слова. — Если ты устал так же, как и я, то давай немного посидим здесь.

Она опустилась на ступеньки, привычно прислоняясь плечом к перилам. Умай повторил за Вандой, садясь рядом с нею и освещая своим призрачным сиянием.

—  Так умай устают или нет? — сощурясь спросила у него Ванда. — Ты загадочный парень, Лейтон.

Взгляд ардовского прислужника стал скептическим, и умай склонил голову набок, едва покачав ею.

—  Пользуешься тем, что у меня совсем нет времени добраться до библиотеки и поразузнать о твоей сути? — Ванда зевнула, успевая прикрыться рукавом. — Боги...

Девушка ненадолго закрыла глаза, прислоняясь и головой к кованым перилам. Усталость накатила новой волной, вызывая сонливость. Проклятье! Стоило бы дотянуться до общежития, и упасть на спасительную постель. Но придётся столкнуться с Ивон, а кто его знает, в каком сейчас настроении подруга. Если судить по их прошлой встрече, вполне могла и не остыть. А спорить и выяснять отношения, сейчас не было никаких сил. Наверняка плохая с неё подруга, раз допускала такие мысли, и обязательно взбодрится. Буквально через пару минут...

—  Так ты устаёшь, Лейтон? — тихо спросила она, так и не открывая глаза.

Он едва мотнул головой, отрицая и глядя на сонную девушку.

—  И тебе не бывает больно?

Призрачный силуэт Лейтона стал чётче, полностью скрывая пугающий скелет. Казалось, что следующий свежий порыв ветра, врывавшийся в одно из распахнутых окон, развеет его, вынуждая исчезнуть. Умай осторожно протянул руку, так и не решившись коснуться щеки девушки, где была едва приметна сходящая ссадина.

На какой-то момент, будто не справляясь с неведомой магией, свечение пропало, являя истинный облик сидевшего рядом с Вандой мужчины. Тёмные волосы падали спутанными прядями на лоб, скрывая подсохшую рану. Перепачканная пеплом и кровью рука замерла, не смея прикоснуться к задремавшей девушке. Карий взгляд призрачного воина заискрился огнём, когда не смог сдержать чувств, и разбитые губы едва дрогнули, безмолвно произнося короткое «нет».

—  Лейтон? — Ванда открыла глаза, поворачиваясь к нему.

Она тепло улыбнулась, замечая, что привычно бледно сияя, трудяга умай по-прежнему сидел рядом и не сбежал, пока едва не уснула.

—  Так на чём мы остановились? Знаешь, твои наручи меня сегодня очень выручили. Я так благодарна тебе за подарок. И ещё...

Девушка поднялась, следом за нею встал и умай.

—  Откуда ты знаешь девиз боевого факультета? Я прекрасно видела, что для тебя это не были пустые слова, подслушанные у студентов. Ты сделал это от души. То есть, я хочу сказать, что это казалось важным и для тебя. Неужели ты имеешь какое-то отношение к боевому факультету, Лейтон? Ты когда-то учился здесь? Преподавал? Ответь же хоть что-нибудь...

Она в отчаянии вздохнула, когда умай опустил ладонь на её плечо, ободряюще пожимая его. Затем они оба повернулись, глядя на верхние ступени лестницы, поскольку расслышали знакомый глухой стук. Несколько умаев, несущих какие-то небольшие сундуки, остановились. Один из них кивнул Лейтону, видимо таким образом призывая следовать за ними и вернуться к своей работе.

—  Ты должен идти, — расстроенно проговорила Ванда, вынужденная прощаться с товарищем. — Не хватало ещё, чтоб из-за болтовни со мной, у тебя были неприятности.

Лейтон в почтении склонил голову, отвечая на прощание, и поднялся вверх, оставляя девушку одну. Стоило умаям удалиться, как Ванда почувствовала себя вовсе одиноко в звенящей тишине. Нужно идти в общежитие и принять всё, как есть. Даже если снова поссорится с Ивон, избегать этого глупо. Она должна узнать, что было в её письме. 

Глава 4

Крадучись, ему удалось беспрепятственно пройти почти весь коридор общежития. Сетуя на то, что нужная комната словно нарочно находилась в ужасном отдалении, Талл бегом пересёк оставшуюся часть бесконечного коридора. Хватаясь за ручку двери, он всё гадал, что было страшнее: быть пойманным возмущёнными девицами или же убитым одной из хозяек комнаты, в которую собирался проникнуть. Но что делать, если разбежались, словно замковые мыши и не собираются мириться? В такие моменты только большей беды и жди. Уж лучше предупредить грозу и погибнуть самому...

Шагрим задержал дыхание и рискнул войти в комнату, тут же прижимаясь спиной к закрытой им двери. Интересно, его поджарят на медленно огне или запустят проклятым артефактом, вынуждая до конца дней трястись и пускать слюни? Вместо первого и второго варианта, его немедленно окутало едва уловимым цветочным ароматом. А затем нечто молниеносно метнулось к нему, гладким шёлком оплетаясь вокруг шеи и вынуждая сипло пытаться вдохнуть.

—  Что ты здесь делаешь?! — гневный девичий голос резанул по ушам, а кольцо вокруг шеи сомкнулось сильнее, не позволяя отойти от двери.

—  Ивон... — прохрипел Талл, пытаясь махнуть подруге руками. — Задушишь...

К его немалому удивлению, он оказался пленён не чем иным, как волосами возмущённой девушки, стоявшей посреди комнаты в одной ночной сорочке.

—  Ты! — гневно выкрикнула Лейвр, пытаясь прикрыться руками от нежданного гостя. — Как посмел?!

Ожившая прядь соскользнула с его шеи, давая дышать, но перед этим обидно отхлестав по щекам.

—  Прости... прости... — пытался оправдаться Шагрим, отмахиваясь от убийственных волос подруги. — Я не смотрю. Точно ничего не видел... Совсем! Нам нужно поговорить!

—  Я не собираюсь ни с кем говорить!

—  А придётся! — кинул в ответ Талл, ловко перехватывая змеящиеся шёлковые пряди.

В следующее мгновение они были оплетены прочнейшими тонкими стеблями дикого плюща, собирая строптивые волосы в аккуратную корону на голове разгневанной девушки. Увенчав своё, возможно предсмертное творение, несколькими розовыми (в цвет ночной сорочки) цветами, Талл нервно улыбнулся. Он так и не опустил рук, выставляя их открытыми ладонями перед Ивон, давая ей возможность немного успокоиться.

—  Мы должны всё прояснить, — твёрдо проговорил молодой человек. — Убьёшь меня после, если захочешь. Но если не решим сейчас, то завтра будет только хуже, Лейвр. И зачем бродить в ночнушке, когда ещё не отбой?

—  Ты ещё смеешь спрашивать об этом?

—  Что здесь происходит? — не менее угрожающий голос раздался позади него, и спину, укрытую лишь тонкой рубашкой, опалило жаром.

Входя в комнату, и останавливаясь рядом с Шагримом. Ванда недоумённо переводила взгляд с него, на подругу, увенчанную цветочной короной, будто лесная дева.

—  Все в сборе... — пробормотал Талл, упирая кулаки в бока и переводя дыхание. — Мило, когда тебе так рады...

—  Что ты здесь делаешь, Шагрим? — Ванда устало оперлась плечом о стену, понимая, что покоя сегодня вечером не видать. Затем коротко глянула на подругу. — Всё же накинь хоть что-то на плечи.

Ивон не ответила ей, торопливо отвернувшись и схватив покрывало со своей кровати. Девушка закуталась в него, скрывая от взгляда рыжего незваного гостя ночную сорочку.

—  Нужно поговорить. Ванда. Нельзя всё так оставлять, — упрямо заговорил инрэйг.