Страница 17 из 19
Вместо фургона у нас появился автобус. Потом в 1998 году нас пригласили в турне «СноуКор» вместе с Primus, Long Beach Dub AllStars, Tha Alkaholiks и Blink-182. В этом турне мы объехали все Соединенные Штаты и добрались до самого Нью-Йорка: я никогда не видел настолько высоких зданий, которые бы стояли так близко друг к другу. И я поверить не мог, что попал в родной город многих моих любимых рэперов.
В первый день в Нью-Йорке мы тусовались в автобусе с Тимом Милхаусом, другом, который стал моим техником по ударным. Мы не подумали и оставили дверь в автобус незапертой, и шестеро здоровенных парней пришли и заявили: «Ублюдки, мы возьмем здесь всё, что захотим». Они забрали всё, что смогли унести, включая наши диски и футболки с логотипом группы. Они даже открыли холодильник и забрали напитки. Мы были так молоды и неопытны, что не понимали, что происходит, – но когда вы в меньшинстве, то мало что можете сделать. Мы поверить не могли, что в первый же день в Нью-Йорке нас ограбили. Когда они ушли, мы пошли позвать кого-нибудь на помощь, я увидел копа – это оказалась очень горячая блондинка. Я никогда раньше не встречал такого красивого копа. Пока я с ней разговаривал, я так увлекся, что чуть не забыл рассказать ей об ограблении. Она была очень добра, но ничего не могла для нас сделать. Встреча с ней почти компенсировала кражу всех компакт-дисков.
Мы с Трэвисом познакомились в клубе «Барн», небольшой концертной площадке в кампусе Калифорнийского университета в Риверсайде. Туда помещалось всего около шестисот человек, зато у них играли такие группы, как Rage Against the Machine и No Doubt, еще до того как стали звездами. Мы с Трэвисом поладили и сразу же стали как братья: у нас были похожие биографии, музыка, чувство юмора. Он собирался на гастроли с Aquabats и сказал: «Чувак, тебе нужно поехать с нами. Это так весело, и там так много девушек. Я научу тебя устанавливать ударные».
Этим я и занимался какое-то время. В турне у нас не было денег, поэтому я продавал наши пропуска и билеты. За каждый из них мне удавалось выручить от 50 до 100 долларов, потому что мы давали людям пропуск за кулисы. Трэвис подписывал пластинки для барабанов, и я продавал их по двадцать пять – пятьдесят баксов. На эти деньги мы ходили в стрип-клуб.
Иногда я шел в зал и проводил девочек к Трэвису за кулисы. Я проверял у них документы, чтобы убедиться, что они совершеннолетние, и провожал их в автобус. Нам приходилось постоянно следить за пропуском Трэвиса: пару раз девушки делали ему минет на заднем сиденье, а потом пытались стащить его пропуск в качестве сувенира. Думаю, им просто хотелось доказать, что это правда, – они действительно сосали его член.
В первой поездке в Нью-Йорк мы жили за городом, в Нью-Джерси. Это было еще до того, как у телефонов в отелях появились прямые номера. Если нужно было кому-нибудь позвонить, а телефон был не активирован, приходилось сначала звонить на стойку регистрации. Мы хотели найти девушку, которая бы пришла к нам в номер и станцевала нам. Мы сделали около десяти телефонных звонков, а потом я говорю: «Слушай, это уже выглядит странно – каждый раз звонить парням на стойке регистрации. Я лучше активирую телефон».
Я подошел к стойке регистрации, и служащий сказал: «Вы, ребята, хотите хорошо провести время?»
Я вернулся в номер и сказал Трэву: «Эй, этот чувак думает, что мы ищем проститутку».
Он говорит: «Ну ладно, посмотрим, что получится». В общем, мы запрыгнули в машину к парню, который отвез нас в другой отель в Нью-Джерси. Отель находился на вершине холма, а стойка регистрации – внизу. Нужно было заехать наверх, и там стояли в ряд машины и девушки тоже в ряд, и нужно было выбрать одну. Мы выбрали пуэрториканку и пошли с ней в отель. Она разделась догола, и мы начали с ней болтать, расспрашивая о том, каково жить в Нью-Йорке.
Вдруг слышим, как ее сутенер стучит в стену и кричит: «Я не хочу слышать никаких разговоров!»
Девушка говорит: «Я должна что-то сделать или уйти. Чего вы хотите?»
Я сказал: «Это слишком странно. Я подожду снаружи». Поэтому я вышел на улицу и сел в машину, на которой мы приехали, а Трэвис остался с девушкой.
Вдруг я увидел повсюду горящие фары – подъехало пять или шесть полицейских машин. Это была облава.
Наш водитель нажал на газ и поехал. Я говорю: «Чувак, какого хрена ты делаешь? Остановись».
«Ни за что, приятель, мне не нужны неприятности».
«Там мой друг. Останови машину!» Водитель спустился с холма и остановился там. Я вышел из машины посмотреть, что происходит. Работники отеля пытались от меня избавиться: они знали, что их сейчас арестуют, и велели мне убираться. А я говорю: «Да пошли вы, я вхожу. Я только другу позвоню».
Я поднял трубку таксофона возле офиса, позвонил кому-то из дома, болтал всякую чушь и просто тянул время.
Вдруг я увидел, как Трэвис бежит вниз с холма без рубашки. Он запрыгнул в машину.
Водитель пытался содрать с нас пятьдесят баксов. У нас не было денег, поэтому сначала он нас покатал, а потом мы вернулись к себе в отель и разбудили гастрольного менеджера, чтобы тот заплатил этому парню.
Девочки всегда хотели Трэвиса. Дома у него было два «Кадиллака», «Купе-де-Вилль» и белый кабриолет. Мы приезжали в клуб: я на одной машине, он на другой. Мы оба не танцевали – просто стояли там, и всё. Мы выбирали группу девушек и говорили: «Йоу, мы едем домой», – и они запрыгивали в машину. А потом мы всю ночь веселились. Помню, как-то раз я спал на полу, а Трэвис был в постели с девушкой. Он стал меня толкать: «Эй, Тим, Тим, давай к нам». А я так устал, что только повернулся на другой бок и опять заснул.
В другой раз у него в комнате раздевалась девушка. Его друг сказал ей: «Представь, что я твой шест». Так вот, она раздевалась и танцевала прямо на нем. Мы с Трэвисом спрятали ее одежду и вытолкали из дома. Когда она вышла, мы обрызгали ее водой из шланга и, кажется, забросали яйцами ее машину. Мы вели себя ужасно. Когда та девушка вернулась домой, она нам позвонила: «Эй, у меня есть еще одежда – можно я вернусь?»
Когда большое турне закончилось, мы продолжили гастролировать с Blink-182 по Западному побережью. Я мало что знал об этой группе до гастролей. Когда я играл в Feeble, мы записали демо за один день. Мы продавали его на концертах, и в одном фанзине на него вышла рецензия вместе с рецензией на демо блинков (у них тогда не было названия, а люди называли их Cheshire Cat («Чеширский кот». – Прим. пер.), потому что он был на обложке). Запись Cheshire Cat обсуждалась на четырех страницах, а нам досталась краткая статейка меньше чем на полстраницы, что нас огорчило, – мы считали, что наша запись гораздо лучше. Зато, когда я познакомился с ребятами лично, они и их музыка стали мне очень нравиться. Главными там были Марк Хоппус, который пел и играл на басу, и Том Делонг, который пел и играл на гитаре. Довольно быстро я понял, что эти парни не воспринимают себя всерьез. Мне казалось, это просто потрясающе – на сцене они рассказывали пошлые анекдоты и баловались. И за кулисами они вели себя точно так же. Они были лучшими друзьями, которые основали группу, чтобы весело проводить время, и так его и проводили.
Мы с Марком и Томом сразу подружились – они были неразлучны, – и я часто тусовался у них в автобусе. Их барабанщика редко видели рядом – казалось, они с ним не особо общаются. У нас с Марком и Томом было много общего. Мы слушали одни и те же панк-рок-группы, мы все обожали кататься на скейте: мы говорили о скейтерах, которые с детства были нашими кумирами, таких как Кристиан Хосои и Тони Хок. Самое большое отличие состояло в том, что они были из Сан-Диего, и на них больше повлияла серфинг-культура, а я был из Внутренней империи, поэтому на меня больше повлиял хип-хоп. Поэтому они носили, например, серферские шорты и футболку с крупным логотипом «Хёрли», а я носил шорты «Дикис» и футболку с Wu-Tang Clan.