Вопреки

Несколько секунд в гулкой тишине, в которой только кровь шумит в ушах, пульсируя в такт с бешено колотящимся сердцем. Игорь переводит взгляд на Катю, на лице расплывается улыбка. Широкая, искренняя. И Катя, взвизгнув, подпрыгивает на стуле, повисая на Игоре.

— У нас получилось! — Она вскакивает на пол, поднимает руки, кружась по квартире. Её ликование, чистое, яркое, передаётся ему, и Игорь следит за Катей с улыбкой, подперев щёку рукой. Можно позволить себе это — несколько минут незамутнённого счастья, чувства победы.

— Надо распечатать это всё и отнести в ФСБ! — Катя, закончив кружиться, подлетает к столу, склоняясь над Игорем. Её волосы падают на лицо, касаясь его рук. — Пусть разбираются! У него же не может быть своих людей везде!

Упоминание об убитом Лёхе обухом бьёт, заставляя встряхнуться. Правильно, Соколовский, рано расслабляться. Успеешь ещё. Сейчас надо решить, что с полученной информацией делать.

— Можно, я посмотрю?

Игорь поднимается, уступая место за компьютером, подходит к окну. План выстраивается простой и ровный. Никаких заговоров дерзких. Никаких пушками маханий. Катя шевелит губами, читая про себя, сосредоточенно морщит лоб.

— Начиталась? — весело хмыкает.

— Да. — Катя откидывается на стуле. — Что теперь?

Игорь медленно выключает флешку, дёргает из ноутбука. Прячет в карман.

— Я со всем разберусь.

— Даже не думай говорить, чтобы я осталась в стороне! — мгновенно ощетинивается Катя. — Я заслужила это. Заслужила увидеть его поражение!

— Увидишь. — Игорь поднимается. Достаёт телефон. Вертит в руках: кому звонить первым? Генералу или сразу Фишеру? Встречается глазами с Катей. Её взгляд горит, руки сжаты в кулаки — она уже там, бросает Фишера за решётку. В её мыслях всё быстро, просто. Так, как никогда не бывает в жизни.

— Подожди! — Катя хватает его за рукав пальто, тянет на себя. — Ты куда?

— Решать проблемы, — ровно отвечает Игорь, осторожно освобождая руку. — Завтра всё будет кончено. Обещаю.

— Пытаешься изображать из себя героя? — Катя складывает руки на груди, смотрит прохладно, обижено.

— А для тебя это очередной квест в реальности? — вспыхивает Игорь. — Может, пора проснуться? Здесь всё по-настоящему!

— Думаешь, я не пониманию? — вскидываетя Катя. — У меня папу на глазах застрелили. Думаешь, я не понимаю?!

— Тогда чего ты от меня хочешь? Ты веришь, что, стоит отдать эти документы ФСБ, и сразу прибежит бригада сажать его за решётку? Ты вообще понимаешь, что это за человек?!

— Не кричи на меня! — Катя взъерошено, как воробей, смотрит исподлобья. Дышит тяжело, надсадно. И Игорь смягчается. Подходит ближе, осторожно проводит пальцами по щеке.

— Я всё улажу. Как и обещал.

Катя не отвечает. Только смотрит. Доверчиво. С надеждой. На что надеешься, Кать? На «жили долго и счастливо»?

Он уходит, а она продолжает стоять, глядя вслед. И только расслышав звук мотора, что под окном завёлся, возвращается к компьютеру.

Пальцы нервно тарабанят по рулю, пока Игорь едет вдоль тротуара, разглядывая вывески. Вот она, нужная — «Ксерокопия».

— Работаете?

Миловидная девушка, скучающая за большим ксероксом, поднимает голову. Разглядывает Игоря, неосознанно выпрямляя спину, поправляет волосы.

— Чем могу помочь?

— Мне нужно распечатать один документ. — Игорь наклоняется над девушкой, лениво улыбаясь. — Оч-чень быстро.

— Много печатать? — против воли улыбается та.

— Нет, — возвращает улыбку Игорь, ловя разочарование в чужом лице. — Но я к вам ещё вернусь.

Протягивает флешку, наблюдает, как загорается окошко на мониторе.

— Вот этот лист. Один.

— Точно больше ничего не надо? — с надеждой уточняет девушка, протягивая лист и флешку.

— Вы уже мне очень помогли, будьте уверены! — проникновенно говорит Игорь, подмигивает и выходит на улицу.

Знакомое здание вызывает смешанные чувства: грусть, нетерпение, злость. Привычно паркуется у входа.

— Здесь нельзя парковаться! — Из здания выбегает охранник. — О, Игорь Владимирович! Простите, но вам тоже нельзя.

— Отгони, куда можно, — бросает он ключи, не оборачиваясь, зная, что поймают. Проходит внутрь, к знакомым лифтам, не глядя на удивлённые взгляды своих бывших сотрудников. Ненадолго. Скоро всё опять вернётся на свои места, обещаю!

— Шеф у себя? — А секретарь новая. Смотрит внимательно, склонив голову набок. Такая не пропустит, сама поперёк двери ляжет. Но он и не собирается никуда врываться. Не за этим здесь.

— Его нет. Чем могу помочь?

Слишком много доброжелательных помощников сегодня на твоём пути, Соколовский. Чтобы всегда так гладко было.

— Передайте ему этот документ. Скажите, что заходил Соколовский.

Секретарь испуганно вскидывает глаза — знает. О нём все всё знают, даже те, о существовании кого Игорь даже не догадывается.

— Передадите? — Он ослепительно улыбается. Девушка испуганно кивает, принимая бумагу. А Игорь уже уходит, насвистывая «Тореодора».

Звонок от Фишера не заставляет себя ждать. Всё тот же скрытый номер.

— Думаешь, переиграл меня? — Голос на той стороне спокоен, но Игорь чувствует. Чувствует то, чем сам был охвачен несколько недель назад — беспомощную злость.

— Мне чужого не надо, — ровно отвечает Игорь, пытаясь сдержать нарастающее возбуждение. Схватка, последняя, решающая, всё ближе, и сознание этого бьёт по нервам не хуже кокаина. — Верните мою компанию. И компанию Игнатьева. А я отдам вам информацию.

— Думаешь, я поверю, что ты не захочешь воспользоваться ей, чтобы посадить меня? — цедит Фишер.

— Придётся поверить на слово, — отрезает Игорь.

В трубке повисает молчание. Потом короткий вздох.

— В восемь. Мост после завода.

— Я буду.

Игорь разъединяется, внутренне ликуя. Сейчас он на коне. Что бы там и кто ни думал. Он — главный. И всё наконец будет так, как он хочет. Подъём, внутренний, давно забытый. Адреналин по венам. Ехать к Вике? Рано. Потом. Когда всё закончится. А пока — по городу бесцельно. Чтобы успокоиться. Чтобы не расхохотаться прямо в лицо. Чтобы взять себя в руки.

То, что в девяностые не воровал только ленивый, давно всем известно. Вот только концы в воду сегодняшние олигархи научились быстро прятать. И Фишер — не исключение. Три нефтеперерабатывающих завода. Пять скважин с народным достоянием. Рейдерские захваты. Убийства. Счётчик.

Документы, что раздобыл Лёха, скупыми фактами, коротким словами, длинными цифрами виновность Фишера доказывают. На самом деле Игорь так до конца и не был уверен, что Фишера могло бы это напугать. Блефовал. И выиграл. Значит, действительно стоящее. Значит, может больно по его бизнесу ударить. И не только по бизнесу. По репутации. По свободе.

Тёмная громада завода не пугает — ничего с ним не будет. Не сейчас. Никогда больше. Чувствует себя почти бессмертным. Неуязвимым. Разве можно так? Можно. Сейчас — всё можно.

Игорь выходит из машины, оглядывается. Идёт прямо, туда, где уже встречались. Только тогда расклад был другой. Сейчас наоборот. Неужели он дождался?

Внутри светло — одна лампочка болтается на проводе под потолком бывшего кабинета бывшего мастера. Внутри — стены ободранные, стулья побитые, мусор на полу. Заброшенный завод давно является убежищем для всех, кого тянет провести время вне дома и с минимальной пользой для организма.

Фишер стоит в центре. Руки за спиной сложены. Спокоен. Или просто держит себя в руках. Не всё ли равно?

— Ты вовремя, — вместо приветствия сухо кивает. Игорь пожимает плечами:

— Мама научила пунктуальности.

— Принёс?

— А вы?

Фишер кивает на стол, чудом сохранившийся. Там, как бельмо инородное, чёрная папка среди пыли и мусора. Игорь медленно лезет в карман, замечает, как напрягся верзила, что у входа стоит.

— Спокойно. — Улыбается. Вытаскивает руку и бросает маленькую серебристую флешку. Фишер ловит, кивает телохранителю. Тот достаёт ноутбук, а Игорь уже у стола. Открывает папку — документы о передаче бизнеса. Соколовский. Игнатьев. Всё кончено. Сухо щёлкает мышка, пока Игорь просматривает бумаги, ища подвох. Всё чисто. Он выиграл.