Вопреки

— Понимаю. — Вика смиряется, а ледяной ветер уже вовсю гуляет по нервам. — Опять в тюрьму захотел? Выпускать тебя будет некому.

— Мы очень осторожны. — Игорь слабо улыбается, понимая, как жалко звучат его слова. Убирает упавший на её лоб закрученный локон. — В этот раз всё будет по-другому.

— Ты сам в это не веришь, — тяжело говорит Вика, и ныряет в его раскрытую ладонь, трётся щекой, прикрывая глаза. — Я так боюсь тебя потерять…

— Всё будет хорошо. — Его большой палец очерчивает дугу её брови, и Игорь с трудом удерживается, чтобы снова не поцеловать. Чтобы вообще не забыть о том, где они находятся, о том, что надо бежать. О призрачной мести.

Отстраняется с сожалением, улыбается весело, бесшабашно. С трудом. А раньше так легко давалась улыбка.

— Так ты отпустишь?

— Иди, — устало взмахивает рукой Вика и обхватывает себя за плечи. — Расскажешь потом, что узнал?

— Расскажу. — Он серьёзно кивает. — Заеду вечером. Можно?

— Я буду ждать.

Он уходит, не оборачиваясь. Потому что нетерпение, съедавшее все эти дни, меняет вектор. Игорь понимает, что хочет жить. По-настоящему, не местью, не борьбой. Хочет просто быть счастлив. Рядом с Викой. Хочет жить с ней. С её ребёнком. Хочет подарить им весь мир. Но для этого надо забрать то, что по праву принадлежит ему. И отдать долг Кате.

На улице холодный ветер сбивает с ног. Приходится запахнуть пальто, пока идёт к машине. Лёха сказал, что-то срочное. Был взволнован. И доволен. Что он нашёл?

У кафе, где обычно встречаются, припарковаться не получается. Приходится кружить, ища место, а нетерпение уже вовсю колотится о грудную клетку. На ходу щёлкая сигнализацией, Игорь бежит по обледенелому тротуару, поскальзываясь, распахивает дверь. Внутри после улицы кажется душно. Почти все столики заняты. Лёху он находит сразу — тот успел задремать, пока его ждал. Игорь подходит, с размаху опускаясь на стул напротив, и осторожно трогает Лёху за плечо.

— Эй, я вроде не так уж и задержался.

Голова мужчины безвольно ударяется подбородком. И только сейчас Игорь замечает застывшую дорожку крови у правого уголка губ. Резко отпрянув, он оглядывается — но никто не обращает на них внимания. Беглый взгляд на тело — удар пришёлся прямо в сердце. Крови почти нет.

Игорь прикусывает губу, чтобы не закричать. От бессилия. От очередной смерти, что легла на его плечи. И снова он виноват. Что же ты нашёл, Лёха?! Игорь осторожно обшаривает карманы — пусто. Что бы он с собой ни принёс, убийца всё забрал.

Соображай, Соколовский, думай! Не мог Лёха прийти с одной флешкой. Не мог, если информация действительно важная, принести с собой. Где он живёт? Да кто б знал… И даже если узнает — там, наверняка, уже ничего нет. Что же ты нашёл, что?!

Игорь ерошит ёжик на голове, будто это может помочь. Мысли несутся вскачь — кому звонить? Полковнику, который их свёл? Или Пряникову? Нет, генерала подставлять нельзя. Хорошо, если его участие в этом деле ещё не раскрыто. Пряников… А ему нельзя доверять. Что бы он ни говорил — доверия к нему больше нет. Кончилось.

Думай, Соколовский, думай! Снова внимательный взгляд на тело. Голова опущена, чёрный хвост лежит на плечах, сливаясь с кожаной косухой. Майка с очередной рок-группой, тяжёлый ремень с большой бляхой, перстни на расслабленных пальцах. Толстая цепь простого плетения. Боясь ошибиться, Игорь осторожно тянет за цепь, вытаскивая наружу байкерский амулет. Круг, в центр ухмыляющийся череп. На обратной стороне ладонь, сложенная в известную комбинацию из одного среднего пальца.

Осторожно расстегнув цепочку, Игорь проводит рукой по амулету — тяжёлый, выпуклый. Слегка нажимает, чувствуя, как под пальцами разъезжается в стороны металл. Открывая USB-разъём. Флешка.

Игорь вызывает полицию и скорую, только когда садится в машину. Всё, что надо, объяснит потом Пряникову. А сейчас — домой, надеясь, что на флешке всё же есть что-то интересное. Что-то, ради чего стоит умереть.

Телефон звонит, пока он стоит в пробке. Номер не определён.

— Ты уже понял, я надеюсь, что не стоит открывать рот на то, что тебе не по зубам?

Голос Фишера холоден и насмешлив. Он на коне, знает, что Игорь опять проиграл.

— Я пока даже на ваш кусок даже не облизывался, — спокойно отвечает Игорь, следя за дорогой. Интересно, сколько людей Фишера сейчас его ведут?

— Послушай меня, мальчик, и лучше не возражай. Я пощадил тебя в память о твоём отце и том, что нас связывало когда-то. Но если ещё раз увижу, как ты копаешься в моей песочнице, одними вёдрышками и лопатками не отделаешься. — Фишер делает паузу и добавляет: — Я тебе шею сверну. Сам. И не поморщусь.

Звонок разъединяется. Короткие гудки звенят в ухе. Игорь осторожно кладёт телефон на сидение, крепче сжимая руль. Скорее к себе. Узнать, что там. Хотя его там наверняка ждут. Тогда куда? К Вике? Нет. Только не к ней. Не стоит ей пока об этом знать.

Резкий разворот — громкие сигналы, шарахнувшаяся в сторону машина. Игорь нарушает, вылетая на встречку, бросает быстрый взгляд назад — пусто. Ныряет в ближайший переулок, петляет узкими улочками, выезжая на новую магистраль. Вроде тихо. Сворачивает к знакомому дому, на ходу набирая номер.

— Ты дома? Я сейчас зайду.

Хлопает дверью, оглядываясь, надеясь, что всё-таки Фишер не может всегда быть на несколько шагов впереди. Быстрые шаги по лестнице, дверь уже открыта — его ждут.

Катя смотрит встревожено, с ожиданием. Игорь прикрывает дверь, на проходит вперёд, не снимая пальто. Она шлёпает босыми ногами следом — в майке, всклокоченная, как после сна.

— Не работаешь? — Игорь окидывает её внимательным взглядом. Катя молча пожимает плечами, подходит к кофеварке, щёлкает кнопкой.

— Будешь?

Игорь кивает, падает на стул, проводит рукой по лицу. Новая смерть накрывает, заставляя подрагивать пальцы. От былой собранности нет и следа — его трясёт. Это не жертва полоумного наркомана — хладнокровный убийца, тот кто спокойно приказал утопить Ингу в ванне крови. Паззл встаёт на место — Фишер уже тогда пытался замести следы. Не Игнатьев. Что же там было? Что узнала мама? Не просто махинации с деньгами и документами. Имена. Имя. Его имя. Доказательства вины.

— Игорь? — Он недоумённо смотрит на неё, выныривая из мыслей. Катя стоит с кружкой в руке, глядит настороженно. — Всё в порядке?

— Сейчас проверим. — Игорь не хочет её втягивать. Не хочет, чтобы чувствовала ту же тяжесть, то же чувство вины, что сейчас придавливает его к земле. Перед кем отвечать за эти смерти? За тех, кто умер из-за его жажды докопаться до правды? И главное — как жить потом? Когда всё закончится? Как не думать о них, о тех, кто просто попал под раздачу, стал пешкой, которую смахнули с доски за ненадобностью?

— Где твой ноутбук?

Катя ставит компьютер на стол, садится рядом, подбирая ноги. Обхватывает чашку руками. И смотрит на него, молча, глубоко, словно пытается заглянуть в душу. Найти там то, что было когда-то. Или то, что оказалось просто искусной игрой.

Игорь на неё не смотрит — вставляет флешку, нервно тарабаня по столу пальцами, пока идёт загрузка.

— Может, всё-таки скажешь, что происходит? — холодно спрашивает Катя, продолжая разглядывать Игоря. В распахнутом пальто, с возбуждённо горящими глазами, с нервной улыбкой на губах — он её немного пугает. А сильнее — притягивает. Она по нему скучает. Сама на себя злится, но ничего с собой сделать не может. Потому что за короткое время успел стать частью её души. Её жизни.

Тонкий писк — флешка открылась. Игорь жадно прилипает к экрану, бегая глазами по строкам. И поднимает ликующий взгляд на Катю.

— Кажется, мы нашли, как прижать Фишера!

========== 38. Шаг над бездной… ==========

Документы. Выписки. Печати. Цифры. Игорь лихорадочно пробегает глазами страницу за страницей, прокручивая колёсико мышки. Катя сидит рядом, не дыша, чуть приоткрыв рот от напряжения, едва поспевая за быстро сменяющимся текстом в мониторе. Пустой белый лист — это всё. Но и увиденного более, чем достаточно.