Страница 32 из 45
Небесные слуги принесли большие блюда с «ледяными» персиками, вкус которых неизмеримо лучше вкуса всех плодов в мире. Цзинь-му и ее прекрасные дочери с поклонами стали просить Бессмертных отведать нового урожая «заоблачных» персиков, и каждый из Восьми взял себе по два персика, — больших, ароматных, с гладкой, блестящей кожицей…
Пир продолжался вполне непринужденно, и скоро гении были не только сыты, но и совсем пьяны…
Веселье продолжалось до рассвета.
Увидев, что вершины Гунь-луня уже порозовели и становится светло, Восемь гениев низко поклонились Великой хозяйке, сказали прощальные речи и направились из райских садов Небожительницы обратно на грубую землю.
I
БЕССМЕРТНЫЕ ПЕРЕПЛЫВАЮТ МОРЕ
Семь бессмертных мужчин: Ли Те-гуай или Цюэ-гуай Ли (Хромой Ли), Чжун Ли-цюань или Хань Чжун-ли, Лань Цай-хэ, Чжан Го-лао, Люй Янь или Люй Дун-бинь, Хань Сян-цзы и Цао Го-цзю, и одна женщина — Хэ Сянь-гу, а всего — Восемь Бессмертных гениев, провожаемые до ограды сада Си-ван-му ею самой, ее дочерьми и многочисленным сонмом других бессмертных, — отбыли с недосягаемых вершин Гунь-луня, из дворца этой великой богини-повелительницы всех бессмертных женского пола.
Люй Дун-бинь, подозвав мановением руки проносившееся мимо облако, предложил всем друзьям взойти на него, и все восемь быстро и плавно понеслись на юго-восток.
— Братья, — сказал Люй Дун-бинь, — ведь далеко на Востоке, за Восточным океаном, в Лун-хуа, собрались те великие бессмертные, которые не были на празднике Пань-дао-хуй[6], здесь, у Си-ван-му. Нас туда убедительно приглашали; если мы приняли приглашение Владычицы Запада, а не пойдем в Лун-хуа, то разве мы не обидим таких же бессмертных, как и мы, и самого Владыку Востока — Дун-му-гуна?
— Да, конечно, верно, — послышались общие голоса.
— Да к тому же, братья, — прибавил Чжан Го-лао, — мы столько лет уже живем на свете, многие уже не в первый раз, а до сих пор еще ни разу не были за морем и не знакомы со многими из таких же бессмертных, как и мы!
— Да, да, конечно, — подтвердили все. — Едем на восток, на собрание в Лун-хуа!
— Да когда же мы отправимся?
— Сейчас же, иначе нам будет трудно собраться снова вместе!
Таким образом, поездка за Восточное море, в Лун-хуа, была решена. И странный воздушный экипаж, с еще более необычными пассажирами, еще быстрее понесся, слегка изменив направление, прямо на восток.
Далеко-далеко на востоке, на самом горизонте, показалась тонкая, прямая и острая, как игла, темная полоска.
— Друзья! — воскликнул Люй Дун-бинь. — Да ведь это уже море!
Этот возглас сбросил дремотную пелену с глаз тех Бессмертных, которые были убаюканы быстрым движением и мягким ложем, и они встрепенулись.
— А где же Лун-хуа? — спросила Хэ Сянь-гу.
Все рассмеялись.
— Вы, Сянь-гу, — обратился к ней Хань Сян-цзы, — думаете, что Восточное море — лужа или болотце, на котором все кочки видны?
Со всех сторон посыпались шутки и остроты.
Тем временем темная полоска, показавшаяся на горизонте, быстро росла и расширялась, постепенно захватывая все дали, и скоро Бессмертные увидели внизу под собой море. Но не такое море, каким представляли его себе не видавшие его раньше, — тихой, спокойной, гладкой пеленой, — а бурным, мрачным и страшным. С востока дул порядочный ветер, и длинные валы, увенчанные белыми гребнями, бежали по морю, догоняя один другого… У берега волна то отходила далеко вглубь, обнажая гладкое, песчаное, плотное морское дно, то вдруг высоко поднималась темно-зеленой стеной, увенчанной загнутым гребнем, — и вдруг яростно, с грохотом и воем, бросалась на берег и на разбросанные кое-где прибрежные скалы, стараясь выбить их из вековых мест…
— Смотрите, точно воины водяного дракона штурмуют прибрежную крепость, — сказал Чжун Ли-цюань, привыкший все рассматривать с военной точки зрения.
— А ведь вода прибывает, — заметил кто-то из духов. — Как бы это не помешало нашему путешествию?
— Пустое дело, — возразили ему. — Какой прилив может помешать нашему облаку нестись прямо на восток?.. Мы только поднимемся выше, попадем в другое течение ветра, — и спокойно будем продолжать путь!
Но Люй-бинь, наиболее эксцентричный из них, не мог примириться с таким простым разрешением вопроса.
— Нет, друзья, тихо и спокойно переплыть море на облаке — это будет слишком по-людски, точно мы купцы: наняли телегу, положили товар под себя, да и поехали… И скучно, и неприлично для нас. Ну какие же мы будем после этого гении, владеющие сверхъестественными силами?!
— А по-моему, — возразил Го-лао, — незачем нам хвастать своими талантами. Лучше тихо и спокойно ехать на облаке. Будет тихо, спокойно, верно и без всякого риска.
Но Ли Те-гуай горячо возражал:
— Вы забываете, что на нас смотрят теперь, конечно, и другие Бессмертные, и духи, а может быть… и люди. Нам никак нельзя терять лица! Я предлагаю воспользоваться этим случаем и показать свое могущество. Пусть каждый из нас воспользуется имеющимся у него волшебным предметом. И с помощью его переплывет море. Поверьте, — это будет гораздо интереснее: все на земле увидят, кто мы и что мы можем сделать… А сколько рассказов о приключениях мы услышим, собравшись вместе на том берегу!
— Правда, правда, верно говорит Дун-бинь! — раздалось со всех сторон. И Бессмертные решили не слушать старого Го-лао, а переплывать море поодиночке, как и кто хочет.
— Ну, я начинаю! — крикнул Те-гуай. — Кто за мной?
С этими словами он бросил свой тяжелый железный посох в море. И странно: посох не потонул, а держался на поверхности воды, и даже волны около него, казалось, утихли… Ли Те-гуай, балансируя на одной ноге, так как не имел уже опоры, стал на него, и посох, разрезая волны, но не зарываясь в них, легко, плавно и быстро помчался на восток… Фигура хромого гения стала быстро уменьшаться и скоро он совсем скрылся из глаз наблюдавших за ним семи Бессмертных.
— Что же, друзья, — обратился к остальным Чжун-ли, — последуем примеру Те-гуая!
С этими словами он бросил в море свой веер. Веер принял такие размеры, что на нем смело мог поместиться человек. Чжун-ли встал на него, подставил свою голую грудь и лысую голову морскому ветру, и веер, легко скользя по волнам, быстро поплыл в том же направлении, в каком скрылся Те-гуай.
Тогда старый Чжан Го-лао вынул из своей бамбуковой трубки сложенную вчетверо бумажку, развернул ее — это оказался вырезанный из бумаги мул, — и бросил в воду. Тотчас же бумажка превратилась в большого, настоящего, живого мула, на которого Го-лао и сел лицом к хвосту… Мул быстро помчался по гребням волн, унося улыбающегося старца в туманную даль, — туда, где покрытая белыми гребешками волн линия воды сливалась с небом.
Хань Сян-цзы посмотрел на других и, видя, что никто из тех, кто постарше его, не следует за Го-лао, сам бросил свою корзинку с цветами в море. Корзинка была совершенно достаточной величины, чтобы Хань Сян-цзы мог стать на нее; и тотчас, качаясь на волнах, корзина плавно понесла своего хозяина прямо на восток.
Затем и остальные Бессмертные стали бросать в море бывшие при них простые на вид, но обладавшие таинственной волшебной силой предметы: Люй Дун-бинь — бамбуковую палочку от мухобойки, Цао Го-цзю — деревянные дощечки-кастаньеты, Хэ Сянь-гу — бамбуковую плоскую корзину. Все предметы плавали по воде: Бессмертные разместились на них, — и двинулись к востоку.
— Что за странный свет? — сказал один из ба-сяней. — Смотрите, он освещает глубину моря так, что все дно видно!
Все путники оглянулись и увидели, что свет исходит от нефритовой дощечки, на которой стоял Лань Цай-хэ. И чем дальше они плыли, тем свет этот, казалось, делался все сильнее, освещая глубину…
И вдруг гении увидели, что по дну моря, освещенные сверху и испуганные этим светом, бегут подводные стражи, ведающие охраной поверхности воды: это они торопились к своему владыке — Дун-хай Лун-вану, т. е. князю-дракону Восточного моря, с докладом о необычайном происшествии на море.
6
Пань-дао-хуй — праздник «персиков бессмертия» в садах богини Си-ван-му в день ее рождения, 3-го числа 3-го месяца (в настоящем 1925 году — 28 марта по европейскому календарю). О Си-ван-му смотри статью в книге «Белая Змея» П. Шкуркина, с. 144).