Страница 9 из 10
– Как ты, Мишка? – мать неуверенно посмотрела на сына, который молчал, угрюмо насупившись.
Повисло неловкое молчание, которое нарушила появившаяся Маринка. Приветливо поздоровавшись со всеми, она звонко заявила:
– А я за тобой, Мишка! Поехали ко мне! Бабушка напекла пирогов со щавелем и послала меня за тобой, – девушка недоуменно посмотрела на напряженного Мишку:
– Ты же любишь со щавелем! А что это у вас случилось? – удивлённо спросила она. – Молчите. Недовольные какие-то! Может я не вовремя?
– Нет, Маринка, ты как раз вовремя! Садись, попей с нами чайку, – тётка поднялась, налила девушке чашку чаю и, подвинув вазочку с печеньем, в двух словах объяснила девушке суть неприятного для всех разговора.
– Тут и думать нечего! – ни секунды не медля, выпалила Маринка. – Просторный и очень тёплый дом. Я часто бывала у тети Кати, кстати, они уже грузят вещи. Мы бы и сами его купили, да бабушка упёрлась и ни в какую! – пожаловалась Марина. – Говорит, здесь буду умирать.
– Соглашайся! – обратилась она к Мишке. – На водопад будем вместе ходить, на рыбалку!
– А Егорыч? – растерянно протянул паренёк. – Как же он?
– Так рядом ведь! Как ходил ты к нему, так и будешь ходить. А хочешь, будем вместе его навещать?! – Маринка воодушевилась и глаза её заблестели. – Ой, тётя Нюра, тётя Шура! Как здорово, что вы переедете на Пролетарку! А за Мишку не беспокойтесь, я за ним присмотрю!
– Что за мной смотреть! Что я маленький что ли? – проворчал Мишка, обиженно косясь на Маринку и вылезая из-за стола.
– Конечно маленький! – мать нежно обняла сына и прижала к себе. – Мужичок ты мой, с ноготок!
– Я всё-таки схожу к Егорычу! – он вылез из-за стола и решительно направился к двери. – А к тебе мы съездим. Попозже! – с нажимом добавил он и, кивнув Маринке, вышел.
– Хорошее дело, – задумчиво проговорил старый учитель, когда запыхавшийся Мишка рассказал о предстоящем переезде. – Человеку просто необходимо иметь свой дом, место, где тебя любят и ждут и куда ты приходишь с удовольствием. А Катерину Малову, у которой вы хотите купить дом, я очень хорошо знаю, помню, как они его строили. Кстати, он стоит на том самом месте, где раньше располагалась церковь. Ты смотри, не забывай старика, – Егорыч грустно улыбнулся. – А в лес я один схожу, – тихо добавил он.
Вопрос был решён и через неделю машина перевозила нехитрые пожитки Блаженовых на новое место жительства.
В новом, просторном и светлом доме Александра, а тем более Мишка, освоились быстро. Быстро распаковали тюки, благо, прежние хозяева оставили кое-какую обстановку, а затем, при активной помощи Маринки, повесили скромные тюлевые занавески и навели в доме относительный порядок.
– Ну, вот и всё! – устало вздохнула Александра, с легкой улыбкой наблюдая, как Марина сноровисто расстилает чистенькие половички. – Спасибо тебе, Маринка! Повезёт твоему будущему мужу с такой хозяйкой! – с грустной улыбкой добавила она.
– Скажете тоже, мужу, – зарделась польщённая девушка и украдкой взглянула на Мишку, выносившего в чулан зимние рамы. – Мне учиться надо, десятилетку окончить, институт, а потом уже об этом думать…
– Об этом думать никогда не поздно, – Шура поднялась, и устало потёрла покрасневшие глаза. – Спать пойду. Завтра на работу.
– Ой, я тоже побегу, а то бабушка волнуется! – спохватилась девушка и вскочила. – До свидания, тёть Шур, пока, Мишка! – она кивнула им головой и исчезла за дверью.
А время продолжало не спеша и равномерно отсчитывать определенные жизненные шаги.
Мишка Блаженов перешел в седьмой класс, а Маринка, которая за последние два года преобразилась так, что не заметить мог только слепой, успешно заканчивала одиннадцатый и теперь сидела за учебниками, усиленно готовилась к экзаменам.
Пышные русые волосы, крупными волнами ниспадавшие на её плечи, идеальный, нежный овал лица и пытливый, выражавший полнейшую независимость и безразличие к мнению окружавших взгляд её голубых глаз невольно выдавали в ней лидера, а соответственно – притягивали многих взрослых парней. Стройная фигура и уверенные, отточенные движения. Она становилась женщиной. Красивой, дерзкой и, увы… неприступной.
А Мишка… Паренёк постоянно ловил на себе пристальный, как бы оценивающий взгляд красивой девушки, но воспринимал это как нечто естественное, само собой разумеющееся. Частенько, когда опека Маринки становилась слишком навязчивой, он замыкался и уходил в себя, убегая на водопад, в укромный шалаш, который они с Маринкой построили в год их переезда на Пролетарку.
Слушая неразборчивый шелест воды и ворча про себя нечто невразумительное, он постепенно успокаивался:
– Подумаешь, – ворчал он, общаясь исключительно с божьей коровкой. – И что с того, что она старше меня и красивая! Уедет в свою Москву и забудет про меня… Указывает, тута… – он постепенно успокаивался и крепко засыпал. Пробуждение его, почти всегда было одинаковое.
– Вставай, бука! – сквозь сон слышал он знакомый голос и нехотя открывал глаза. – Мишка, ну ты как маленький, ей Богу! Сколько мне ещё за тобой бегать? – укоризненно выговаривала девушка, заботливо отряхивая прилипшие к нему травинки и ёлочные иголки. – Пошли домой, скоро тётя Шура с работы приедет, а тебя дома нет! – она брала его за руку, как раньше, и вела за собой. Мишка безропотно и обреченно плёлся за ней, но возле первого дома вырывал свою ладонь и, приняв независимый вид, шёл один, опередив Маринку на шаг. Девушка, едва поспевая за Мишкой, возмущённо качала головой и тихо улыбалась своим мыслям.
– Мам, а почему я такой? – с болью в голосе спрашивал он у матери. – Вон, ребят послушаешь, все с девчонками гуляют. Колька Шаров каждый день с Лариской в клуб ходит, целуется с ней, Митька с Валькой с первого класса сидят за одной партой и всё у них общее. А у меня никого нет.
– Как, никого нет?! – восклицала мать. – А я? Маринка? Михаил Егорыч? Пойми, сынок, ты никогда не будешь хорошим для всех! Главное, что мы тебя любим! А ребят ты больно-то не слушай! Хвастаются они, поди.
– Любят… Не любят… – бормотал Мишка, плотнее укутываясь в одеяло. – Заманали вы своей любовью…
– Каждый кого-то любит! – мамка нежно гладила его по голове и, убедившись, что сын крепко заснул, углублялась в тяжелые размышления.
«Сынок ты мой, сынок! – думала она, разглядывая лицо Мишки, покрытое нездоровым румянцем, и прислушиваясь к его прерывистому дыханию. – Что-то ждёт тебя в жизни? Что же за хворь у тебя такая?
Мишка частенько, особенно в последнее время, жаловался на усталость, головокружение.
– И худющий ты, как веточка, качаешься на ветру. В Москву бы тебя свезти, на обследование, как Егорыч советует, да где же денег таких взять? У Нюрки занимать? А отдавать чем? Она хоть и сестра, но у неё своя семья, заботы. Вон, ребёночка хотят взять из детского дома. Сейчас, спасибо, Маринка выручает, а уедет в город, что тогда? Я постоянно на работе, друзей у него нет. Егорыч? – Александра задумалась. – «А что Егорыч? Ему уже за семьдесят, старенький, а в последнее время на ноги жалуется».
– О-хо-хо, – тихонько вздохнула Шура и на цыпочках вышла из комнаты.
Маринка Кравцова успешно сдала выпускные экзамены, и вечером того же дня у них с Мишкой состоялся этот памятный для обоих разговор.
– Знала, что ты меня ждёшь! – она, красивая, воздушная, выпорхнула из школы и подбежала к сиротливо сидевшему на лавочке Мишке. – Пойдём, – она протянула ему руку. – Ой, Мишка, я такая счастливая! А пошли на водопад!
– Тоже мне, счастье! – проворчал огорчённый паренёк. – Уедешь к чёрту на кулички, а я! – он страдальчески смотрел на возбуждённую девушку. – Обо мне ты подумала? – Мишка только сейчас, перед предстоящим расставанием начал осознавать, как он привязался и полюбил Маринку. По-настоящему. Как мамка с папкой…
– Не будь эгоистом! Жизнь только начинается, и у нас с тобой всё впереди. Закончишь десятилетку, отслужишь в армии…