Страница 5 из 6
Но открою вам секрет (и пусть проклятье Бастет постигнет вас, если вы проговоритесь): я никогда не встречал кошки, которая обладала бы подобной силой. Включая меня. Наше волшебство заключается вот в чём: когда мы мурлычем, то обычно нам удаётся разговорить вас, людей.
Как это работает, я и сам не знаю. Это чудо, которое лучше всего получается с членами нашей семьи, с людьми, которых мы поклялись защищать, хотя иногда нам удаётся заставить говорить и чужаков. Мурлыканье должно исходить от всего тела, и лучше, чтобы мы сидели у вас на коленях, или терлись о ноги, или лежали на спинке.
Честно скажу, лично я нахожу весь этот процесс унизительным. Я редко прибегаю к этому, даже с членами семьи.
Однако у Миу не было подобных сомнений. Она разлеглась на руках у Тедимут, словно меховой шарфик. А так как Тедимут была племянницей повара – хозяина Миу и, следовательно, членом её семьи, то урчание оказалось вдвойне эффективным. Я ни капли не удивился, когда девочка заговорила.
– Я не виновата, – шепнула Тедимут. – Я не брала его. Что бы они ни говорили, это не я.
«Банально, – подумал я, – Чего ещё от неё ожидать?» Но продолжал внимательно наблюдать и слушать. Девочка напоминала мне мою любимую дочь фараона – ту, которая всегда относится ко мне с должным уважением. Может, дело в её тихом, уверенном голосе. Или в нежности, с которой она поглаживала Миу.
Девочка отличалась почти кошачьей грацией. Мне хотелось услышать её версию произошедшего.
– Я даже не хотела дотрагиваться до него, – прошептала Тедимут. – Этот амулет стоит целое состояние, а для простой прислуги, как я, это верный путь к беде. Если уронишь или даже возьмёшься не так, как надо, будешь наказана. Но госпожа Шепенупет велела мне отнести его обратно в сокровищницу. Она так разозлилась. Она сказала, что Великой царице не нужен этот амулет, и его вообще не следовало приносить в комнату облачений. Она хотела, чтобы я вернула его, пока все ещё спят и пока Великая жена не обнаружила ошибку.
Госпожа Шепенупет? Никогда мне не нравилась. Высокая, желчная женщина, повсюду следовала за Великой женой, словно тень. В прошлом году она жаловалась, что кошачьи волоски оказались на церемониальной тунике Великой жены. Я видел эту тунику вблизи и, смею утверждать, кошачий волос лишь украсил её. Хотя сетования госпожи Шепенупет говорили об обратном.
К тому же госпожа хитра. Когда она показала тунику Великой царице, та рассмеялась и угостила меня кусочками антилопы, поэтому госпоже Шепенупет ничего не оставалось, как изобразить улыбку. Но в тот вечер в моём ужине оказался кусок мяса с весьма подозрительным запахом. Совпадение? Возможно. Но я даже не притронулся к нему.
Я подобрался ближе к Тедимут.
– Думаю, сама госпожа Шепенупет допустила ошибку, – сказала девочка тихо. – Ведь это она решает, какие украшения Великой царицы принести из сокровищницы, и раскладывает их каждый день. Но я самая младшая из служанок Великой царицы, поэтому госпожа Шепенупет винит меня во всём. А я не могу жаловаться, иначе потеряю место. Поэтому мне пришлось сделать так, как велела госпожа Шепенупет, и я отнесла амулет обратно в сокровищницу. Во всяком случае, попыталась…
Тедимут запнулась, и Миу замурлыкала так, словно гудела целая армия цикад.
Крепко обнимая её, Тедимут продолжила:
– Это случилось незадолго до рассвета, вокруг не было ни души. Я бежала со всех ног, но я плохо знала ту часть дворца и заблудилась. Я совсем пала духом, когда что-то ударило меня по голове. Думаю, это был камень. Когда я пришла в себя, амулет исчез.
Она зарылась лицом в шерсть Миу.
– Только взгляни на эту шишку, – прошептал Хепри мне на ухо. – Что-то точно ударило её по голове.
Я кивнул. В лучах света, пробивавшихся сквозь решётку, на голове Тедимут виднелась шишка размером с утиное яйцо. Я вздрогнул. Наверняка ей было больно.
– Я так испугалась, Миу, – шептала Тедимут. – Сначала я подумала, что просто уронила амулет, но его нигде не оказалось. Потом я услышала, как меня зовёт госпожа Шепенупет. Я поняла, что она будет винить меня в потере амулета. Меня побьют, а если она обвинит меня в краже, то могут даже отрезать нос. Поэтому я забралась на окно…
– Окно, где Миу учуяла её запах, – шепнул Хепри.
– …и сбежала, – закончила Тедимут. – Я пробиралась по крышам, как кошка, Миу, и отыскала этот тайник.
Умная, ловкая, сообразительная… эта девочка и вправду похожа на кошку. Я был впечатлён.
– Что мне теперь делать? Нельзя же здесь вечно сидеть. Мне уже хочется пить и есть. А здесь одни сосуды с маслом, – Тедимут сглотнула. – Но если я выйду, меня поймают, и тогда мне конец.
Она застряла здесь совсем без вкусненького? Бедняжка! Но я согласен, что ей нужно переждать.
– Она права, – сказал я Хепри. – Дворец полон стражников, они будут выслеживать её.
Услышав это, Миу подняла голову и взглянула на меня.
– Это не единственная проблема. Твой фараон объявил награду за поимку Тедимут, поэтому теперь её ищут все.
– Он не только мой фараон, – сказал я, надувшись. – Но и твой. – «Даже если он допустил ошибку на этот раз», – добавил я молча. Я бы никогда не проявил такого вероломства, чтобы сказать это вслух, но – между нами говоря – фараон иногда допускает промахи. Теперь я уже был уверен, что это один из них.
– Ты кот фараона, – сказала Миу. – Ты должен заставить его образумиться.
– Ты хочешь, чтобы Ра уговорил фараона? – Хепри с сомнением прищёлкнул крыльями. – У него нет такой власти, Миу. В конце концов, он всего лишь кот.
– Всего лишь кот? – Миу и я воскликнули с негодованием, причём одновременно.
– Ну, вы меня понимаете, – сказал Хепри.
– Нет, я не понимаю, – сказала Миу, и впервые я был согласен с ней.
– В чём дело, Миу? – Тедимут вытянула шею, пытаясь разглядеть, почему мяукает Миу. – Там что-то есть наверху?
Я отпрыгнул назад как ошпаренный, стараясь держаться в тени, и чуть не наступил на Хепри. Кот фараона – образец грациозности, конечно, но скользкий жук – проблема даже для меня. Хватаясь когтями за полку, чтобы удержать равновесие, я попытался спастись от падения.
– Ра! – Хепри повис у меня на хвосте.
Этого я не выдержал. Извиваясь и рассекая когтями воздух, я рухнул вместе с Хепри на нижнюю полку. Приземлился прямо перед Тедимут, неловко припав на лапы.
Девочка уставилась на меня с изумлением. Свернувшись у неё на руках, Миу зажмурилась, не веря своим глазам.
Не лучший момент в моей жизни, но потом стало ещё хуже. Прежде чем мне удалось привести себя в порядок, дверь кладовой скрипнула.
Мои уши моментально развернулись. Я не видел дверь. Мне мешали глиняные сосуды. Но я знал, что означает этот звук.
«Стражник, подумал я, – выслеживает Тедимут».
Дверь открылась шире, освещая полумрак кладовой. Тедимут прикусила губу, но осталась неподвижна, как колонна в зале приёмов фараона.
Честно говоря, даже кошка не смогла бы сидеть тише.
По полу застучали сандалии. Я сжался, словно пружина. Как и Тедимут.
– Что ты делаешь? – крикнул кто-то из-за двери. – В этих сосудах одно только масло. Посмотри в соседней кладовой – и поторапливайся.
Сандалии загромыхали прочь. Дверь захлопнулась.
Тедимут едва слышно выдохнула.
«Чуть не попались», – подумал я.
К моему удивлению, сердце колотилось быстрее, чем когда-либо за последние годы. Решив вернуть себе привычное самообладание, я наконец выпутался из неудобного скрюченного положения и принял традиционную благородную позу Бастет: подбородок вверх, передние лапы вытянуты, глаза прищурены, ушки на макушке. Моё тонкое ожерелье блеснуло в тусклом свете, пробивавшемся сквозь решётку.