Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 16 из 23

Ежедневные жизненные коллизии приводили его в трепет. Он подсел на новости, как на иглу, и заделался экспертом по текущим делам. В школе он из мальчишки-газетчика вырос в доподлинного спецкора, снабжая своими статьями школьную стенгазету. Позже в Университете Миссури его приняли в журналистскую школу, где он познакомился с Энн с факультета бизнеса. Ее карие глаза и улыбка реально вышибали его из колеи. Она была из Беркли и уже смолоду хотела детей, а также свой собственный магазин детской одежды, дизайн которой она бы создавала сама. «Но это секрет», – предупредила она его.

Он тоже хотел семью, но сначала все-таки вымостить карьерную дорожку и, возможно, начать писать книги. Последняя часть тоже была секретом. Если о написании книг говорить вслух, то с этим наверняка ничего не получится.

После университета они поженились. Через несколько недель Том Рид нашел себе работу в Сан-Франциско. Энн была счастлива вернуться в район Залива, где она будет рядом с матерью. Что до Рида, то он решил использовать Сан-Франциско как плацдарм.

Он размахнулся на материал для «Ассошиэйтед Пресс» и выдал историю о русской мафии, с которой попал в шорт-лист Пулитцеровской премии, но не допрыгнул. Зато ему предложила работу «Сан-Франциско Стар»: репортер криминальной рубрики с повышением зарплаты вдвое.

Энн устроилась администратором в одной из больниц Сан-Франциско. Ночами она работала над бизнес-планом и дизайном одежды. Рид постоянно разъезжал, много работал и редко бывал дома. Годы шли, а семейный уклад все как-то не выстраивался.

И тут словно гром среди ясного неба: Энн забеременела. Том Рид был ошеломлен. И конечно же, не готов.

Она забыла про свои таблетки, когда они отдыхали в Лас-Вегасе. Он намекал, что она это сделала специально. А она отрицала. Спорить они не захотели. В последующие месяцы оба отмежевались, замкнулись в себе. Энн появление ребенка приветствовала, Рид настороженно к нему готовился.

Присутствуя при появлении своего сына на свет, он ощутил накал любви, который в себе даже не подозревал. Но уже вскоре сцепился с мыслью о собственной бренности. Она его пугала; ошеломляла сознанием того, что в его жизни, по сути, так мало времени для свершений. Он был отцом. И страшился с этим отцовством не справиться, не оправдать. А потому компенсировал это единственным известным ему способом: стремясь через работу обеспечить сыну наследие как человек, так или иначе оставивший на земле свой след.

Чтобы Заку было кем гордиться. Как следствие, «Стар» стала для него и семьей, и любовницей. Энн и Зак становились людьми, которых он, казалось, ценил только по мере надобности. Они делили с ним мебель, продукты из магазина. Внешне он мало чем отличался от любого другого молодого мужа и отца. На самом же деле он делился собой лишь тогда, когда это было ему удобно. Было мило, когда Зак подражал ему и хотел стать репортером, таким же как папа. Успокаивало понимание Энн, что у него никогда нет на них времени. Но что-то рушилось – мало-помалу, день за днем. Рид был слеп к тому, что происходило, не обращая внимания на то, что Энн с нуля одна поднимает свой магазинчик, а Зак предоставлен сам себе. Он стал чужаком, принуждающим их обходиться без него.

Его прошлогодняя ошибка с убийством Таниты Доннер вывела все это на поверхность. В своих приоритетах он обманулся. То, что он каждодневно вкладывал в погоню за тщеславием, любой мог получить за пятьдесят центов. Но цена, которую он выдавливал из себя и своей семьи, была несопоставима. Теперь он сидел одинешенек в своей комнате со всем, что считал ценным: наградами, работой, самим собой и кипой газет, норовящих рассыпаться по полу.

Как он мог быть таким глупым?

Что сделал с Энн? С Заком? Ему было очень жаль. Надо им позвонить, сказать обо всем. Прямо сейчас. Поднимаясь, чтобы пойти к телефону, он услышал звон стекла и чуть не упал. Была половина четвертого утра. Он был изрядно подшофе. Все. Перестань, забудь. Шаткой поступью подходя к кровати, Рид заметил торчащий из кармана куртки конверт от университета. Небрежно проглядев письмо от доктора Мартин о каких-то там исследованиях группы скорбящих, он с кривой усмешкой отбросил его в сторону. Тут обнаружился в куртке еще один конверт, из фотоотдела. Позаимствованный снимок Дэнни Рафаэля Беккера. Кто-то сунул его Риду в карман с запиской, предлагающей вернуть его Беккерам лично. Рид долго смотрел на снимок. Ну уж эту историю он так бездарно не испортит. Снимок Дэнни он нежно положил на каминную полку, рядом с фотопортретом своего Зака.

11

Зазвонил телефон.

Рид, полусонный, угловато поднес трубку к уху.

– Да?

– Рид? Проснулся?

– Нет.

Тишина. Рид сжал трубку.

– Кто это, черт возьми?

– Ты там что, пьяный?

Железные нотки в голосе Майрона Бенсона вывели Рида из дремоты. После того просчета главред в офисе перестал Рида узнавать. Смотрел как бы насквозь. С чего он вдруг звонит? Решил со скуки поизмываться над подчиненным? Принял судьбоносное решение? Сегодняшнего выпуска Рид не видел. Может, с его стороны вышла какая-нибудь промашка? Какая именно? Шеф думает уволить его прямо сейчас?

– Я весь внимание.

– Прочел твой сегодняшний материал. Хорошо ты отца обрисовал.

Рид ждал, что дальше будет: «Но…»

– Надо, чтобы ты сегодня освещал пресс-конференцию Беккера.

Рид сел.

– Но Дагган ночью сказал, что вы меня отстраняете?

– Я передумал. Будешь пока участвовать в освещении. Хочу понять, куда клонится вся эта история с похищением.

– У меня, гм, есть несколько рабочих версий.

– Вот и выдавай их понемногу. Мне нужны здравые, весомые суждения. Уяснил?

– Уяснил.

«Что ты мудак».

– А еще мне нужна статья об университетских исследованиях доктора Мартин. Прочти ее письмо. Увяжи это с делом Беккера.

– Хорошо.

– И, Рид… Любая некомпетентность будет иметь последствия.

Ишь ты, как крылышки у мух обрывает, садюга. Тащится, наверное?

«Брось хандрить и начинай что-нибудь делать», – внушал он себе за бритьем и одеванием. До пресс-конференции оставалось около часа. Времени позавтракать не оставалось. С собой Рид прихватил два банана съесть по дороге. Вовремя вспомнив захватить с камина снимок Дэнни Беккера, он очутился лицом к лицу с Энн, Заком и своей виной.

«Брось хандрить. Начинай что-нибудь делать».

Он посмотрел на часы. Время еще оставалось.

Рид набрал номер телефона. Со времени их последнего разговора минуло несколько недель. Что, если она вызовет адвоката? С чего вообще начать? «Я люблю вас с Заком больше всего на свете и хочу, чтобы мы снова были вместе». Он теперь понимал, что мог ошибаться, и готов был это признать.

Первый гудок зуммера, за ним второй.

– Алло? – послышался на третьем голос матери Энн.

– Привет, Дорис.

– Ой, здравствуй, Том.

В голосе никакой злобы или желчи. Дорис была тещей не из назойливых, общаться с ней Риду было всегда приятно.

– Я вижу, ты там завален работой.

Дорис была преданной читательницей «Стар».

– Это точно. – Не зная, что еще сказать, он спросил: – Как у вас здоровье, в порядке?

– Да ничего, все нормально. Ты как, Том?

– Я? – Глаза непроизвольно упали на пустую бутылку «Джека Дэниелса». – Тоже в порядке.

– Все это ужасно грустно, тебе не кажется?

Она имела в виду похищение или замужество ее дочери?

Дорис продолжала:

– Этот малыш, Дэнни Беккер. Его мать с отцом, должно быть, места себе не находят.

– Я в этом не сомневаюсь.

Судя по чуть изменившемуся тембру, где-то в доме сняли еще одну трубку.

– Том?

Голос Энн был как бальзам на душу. Он уже признал, что мог ошибаться, и хотел рассказать ей об этом. Она и Зак были его жизнью. Он знал, что жить без них ему невмоготу, и хотел сказать ей об этом. Но он этого не сделал.

А лишь сказал:

– Привет, Энн.

– Привет. Как ты?

– Вроде получше. Как вы там вдвоем?