Охота на наследника

Бренсон наклонился и сорвал несколько ярко-жёлтых полевых цветов у себя под ногами, добавил еще несколько зеленых стебельков с синими васильками и сформировал букет. Оттолкнувшись от ограды, он неспешно прошел мимо могил отца и брата, остановился, присел на одно колено и положил цветы на другую могилу, намного старее, чем ее соседи.

Аккуратно убранная могила с каменной плитой гласила, что принадлежит Изабелле Мари Уэлсэр. А дальше короткая эпитафия из какой-то заупокойной молитвы:

Небо ей сказало: спи

–Ведь даже звезды спят

Помолясь на звездопад:

Вечный – свят, свят, свят!

Молитва простая и прекрасная, была прочтенная в эту минуту сыном, чьи губы не молились уже лет десять.

Бренсон улыбнулся; кто, как не мать заставить ребенка помолиться, когда он по своей праздности забывает об этом. Хорошо, он хоть немного запомнил маму, прежде чем она ушла – эти воспоминания очень ценны хоть и болезненны.

Тетя говорит у него ее глаза. Интересно, мама огорчилась бы, увидев его сейчас? Может они с Ричардом сейчас наблюдают за ним с небес и знают, как ему их не хватает.

Может быть…

Встав с колен и отряхнув с них пыль, Бренсон побрел по окрестностям. В памяти воскресли давно забытые времена юности, вгоняя душу в уныние. Чего убиваться, тем, чего не изменить? Сейчас душа немного потоскует, но скоро все станет на свои места. Особенно после того, как он вернет брату его честь. Конечно, это не воскресит Ричарда, но может это даст самому Бренсону осознание, что он исполнил свой долг. Теперь это смысл его жизни.

Дорожка вела к озеру, из-за которого собственно поместье и носило название Адриан-Менор Лейк2. Теплая, пасмурная погода предвещала дождь, и Бренсону мелькнуло, что стоит успеть вернуться до того, как разразиться буря.

Мимо сада с яблонями, дорога стелилась по зеленому склону. Вскоре на горизонте показалась преследуемая цель.

Надо же, увидев водоем, удивился Бренсон, а раньше озеро казалось намного больше. Помниться он как-то раз свалился с тарзанки на дальнем берегу, и ему показалось, что огромные волны поглотили его. Вокруг было столько воды! Кошмары о том дне терзали его еще очень долго.

А теперь оказывается, что небольшую лужу, детское воображение приняло за целое море.

– Да здесь же воды, наверное, по щиколотку, не больше, – пробормотал сам себе Бренсон, шагая вниз по склону.

Насмешливая улыбка над собственными страхами растянулась на лице. В голове ярко вспыхнуло воспоминание о том дне. Тогда его вытащил Сэм Килфорд. Так между мальчишками завязалась дружба. Длилась она не так уж мало, лет семь, жаль после одного прецедента его – неуправляемого Бренсона Уєлсєра – отправили в Париж. Что касается судьбы Сэма, то, скорее всего его упекли в школу при монастыре. Ну кто мог знать, что слуга мистера Нельсона их так хорошо рассмотрел. Отец рассвирепел, не прошло и трех дней, как Бренсона отослали. Сэма увидеть так и не вышло. Нелепо получилось, но что поделать, разглядывая округу, размышлял Бренсон.

Вокруг было тихо, только птицы да насекомые смешивали свои голоса с ветром и шелестом трав. За густыми деревьями, окутывавшими озеро, вдали виднелись белые колоны дома Килфордов и его красное черепичное покрытие.

Интересно там ли сейчас Сэм? Было бы не плохо его навестить. Каким он стал? Может, женился и завел с десяток детишек.

Настигнув кромки воды, Бренсон остановился, лениво огляделся, и слегка разочаровано вздохнул. Здесь тихо до умопомрачения. Это может быть вредно для человека, так много времени слушать тишину. Она заставляет собственные мысли звучать слишком громко. В вечной суматохе Лондона и Парижа довольно трудно уделять должное внимание собственным думам. Большую часть времени ты прячешься за проблемами других людей. И для таких, как Бренсон, это весьма удобно. А здесь только и занятий, что думать, думать, думать.

– Следует возобновить знакомства, – пробормотал Бренсон, – иначе я стану одним из тех угрюмых людей, что вечно ворчат по пустякам от скуки.

Под ногами лежал узкий гравийный берег. Поддев носком сапога неплотно уложенное покрытие, Бренсон набрал горсть камушков и стал по-мальчишески бросать их по поверхности воды. Они подпрыгивали несколько раз к ряду по водной глади и тонули, оставляли на поверхности широкие круги.

Это занятие принесло почти детскую радость, и на лице растянулась широкая довольная улыбка. Вскоре горсть закончилась и он, было, нагнулся набрать еще, но вдруг до его уха ветер принес слабые мелодичные звуки.

Очень тихий, но весьма приятный женский голосок напевал легкий мотив. Первая мысль была о том, что особа с таким нежным голоском должно быть очень юна. С этой мыслью он стал вертеться и оглядываться, пытаясь различить, откуда доноситься звук. Несколько секунд попытки были тщетны и вдруг, он увидел вполне различимый силуэт владелицы чудного голоска.

Зрелище, развернувшееся перед, ним заставило застыть от восторга, таким умиляющим оно казалось. Белое платье, тонкое, словно сотканное из тумана развевалось на ветру, когда длинноволосая нимфа взмывала в воздух и снова опускалась на грешную землю при помощи широкой качели надежно укрепленной на толстой ветке старого дерева, такого же, впрочем, как и его соседи вокруг.

Раз за разом она поднималась над гладью воды и снова исчезала из виду в гуще листвы. Она пела и наслаждалась своим занятием, не видя, что стала предметом наблюдения. А Бренсон смотрел во все глаза. Издалека дева казалась прекрасна.

Сунув руки в карманы и подойдя как можно ближе к кромке воды и даже замочив, свои сапоги в воде, он пытался разглядеть ее лицо.

– Ну, покажись, мне, нимфа. Пусть твой облик вблизи не разочарует.

Однако мольбы были напрасны. Лицо было скрыто за длинными русыми локонами, развевающимися в такт качели и голосу девушки.

В миг Бренсон забыл обо всем. Он почувствовал, что его тянет к объекту умиления. Так бывало очень часто – стоило на горизонте показаться заинтересовавшей его особе – и прочее не имело значения. Теперь она станет его навязчивой идеей, пока желание не будет удовлетворено. Такое происходило с ним регулярно, и хоть дева на другом конце озера этого еще не знала, она уже пала его жертвой.

Единственным ее спасением, может стать разочарование самого Бренсона: если отыскав (а он был уверен, что здесь это не составит труда) – она окажется не такой пленительной, как издали.

Полным ходом представляя, как начнет новую увлекательную игру, Бренсон сам того не понимая, уже шагал в обход озера, решив не упускать случая выяснить все прямо сейчас. В его твердом шаге читалась решительность, он точно знал, что делать и предвкушение нового увлечения воспаляло его кровь.

Может здесь будет и не так скучно, подумалось Бренсону. Она вполне скрасит неделю другую в этом забытом Богом месте.

Не спуская с девушки глаз, он настиг середины пути. Вот только из-за погруженности в себя, не заметил, что она тоже его увидела. Как не увидел, и того, что ей не понравилась та неумолимая решительность, с которой он к ней приближался.

Бренсон ненадолго упустил ее из вида, преодолевая последние шаги, разделявшие их, по густым зарослям. И, уже смакуя радость нового знакомства, настигнув качели, столкнулся с разочарованием.

Та оказалась пуста.

Озадачено оглядываясь, он даже несколько раз позвал ее, на случай если она где-то рядом. Но никто не откликнулся.

– Черт! Куда же ты делась?! Не привиделось же мне?

Ухватившись за толстый канат, державший сидение качели, Бренсон слегка повис на нем.

Как же так, – подумал он. И, как раз в этот момент, рядом что-то шелохнулось. Охотничий инстинкт сразу подсказал, где засела дичь. Он быстро нырнул в заросли, где спряталась девушка. Увидев его, она сорвалась с места, словно испуганная лань. Он даже не успел толком рассмотреть ее. Не имея в уме пугать кого–то или причинять вред, он однако машинально бросился вдогонку. Настигнуть беглянку не составило особого труда. Он ее схватил за руку, и легко притянул к себе, заключив в цепкие объятья. То, что оказалось перед взором весьма порадовало. Она была прелестна. Совсем юна, небольшого роста, и гибка как кошка. Большие глаза цвета смарагда выразили одновременно злость и испуг. Девушка громко визгнула, яростно вырываясь из его рук.

2

Lake – озеро ( анг.)