Искра надежды

– У вас нет прецедента! – бросила вызов Менди.

– Да неужто? – Прокурор достал из кармана смартфон, потыкал пальцами в экран и стал читать. – Свод законов Миссисипи с дополнениями 97-3-19: «Незаконное лишение человека жизни любым способом и образом должно считаться убийством в следующих случаях: Подраздел А – когда совершается преднамеренно и приводит к смерти… или подраздел D – когда совершается преднамеренно и приводит к смерти неродившегося ребенка». И, разумеется, уже есть прецеденты, – спрятал он смартфон.

– Чушь!

– Пурви Патель, – стал приводить примеры Уилли Корк. – 2016 год. Она приняла те же таблетки, что и ваша подзащитная, чтобы прервать беременность на сроке двадцать четыре недели. Купила их в интернет-аптеке в Гонконге. Когда новорожденный умер, ее обвинили в убийстве первой степени. Она была осуждена и приговорена к двадцати годам заключения за умерщвление плода и невыполнение родительских обязанностей по отношению к ребенку.

– В деле Патель доказательства того, что ребенок родился живым, оказались сомнительными, – возразила Менди. – И приговор был пересмотрен.

– Бэй Бэй Шуэй, – тут же перескочил Корк на другой прецедент. – Выпила крысиный яд, чтобы совершить самоубийство на тридцать третьей неделе беременности. Ребенок умер, но сама она выжила. Ее обвинили в убийстве и намеренном умерщвлении плода и осудили на тридцать лет.

– И обвинения были с нее сняты, когда она признала себя виновной в менее серьезном преступлении и провела всего год в заключении. – Менди скрестила руки на груди. – Любое дело, на которое вы ссылаетесь, было либо пересмотрено, либо закрыто.

– Регина Макнайт, – упрямо продолжал прокурор. – Успешно осуждена в Южной Каролине за убийство, повлекшее за собой рождение мертвого ребенка, вызванное внутриутробным приемом крэк-кокаина. Она получила двадцать один год тюрьмы.

– Вы серьезно? Макнайт даже не пыталась прерывать беременность, – возразила Менди.

– Сейчас вы отстаиваете мою точку зрения, дорогуша, а не свою. Если этих женщин осудили за убийство, где не было даже намерения… только представьте, как легко будет упечь за решетку вашу девицу.

Распахнулась дверь, вошел новый полицейский.

– Вам нельзя покидать эту палату, – приказал Уилли Корк, направившись к выходу. – Даже если все вокруг будет охвачено огнем. А вам… – повернулся он к Менди. – Что ж… желаю удачи, госпожа адвокат.

– Пока есть дело «Роу против Уэйда», – бросила ему в догонку Менди, – у моей клиентки есть все права прерывать свою беременность.

– Что ж, верно, – согласился прокурор. – Но в штате Миссисипи она не имела права прерывать беременность самостоятельно. А это, милочка, уже убийство.

Убийство. Бет поморщилась, и наручник звякнул о поручень кровати. Оба юриста одновременно обернулись, догадавшись, что она проснулась.

– Про… простите, – запинаясь, произнесла Бет.

– Немного поздновато для раскаяния, не находите? – заметил Уилли Корк и величественно выплыл в коридор.

– Похоже, у меня есть что-то твое, – пробился голос Джорджа Годдарда сквозь потрескивание в трубке.

«Он все знает! – тут же понял Хью. – Он знает о Рен».

Хью задрожал всем телом, хотя на улице стояла удушающая жара. Окинув взглядом небольшую группу людей, собравшихся в командном пункте, он кивнул, и Квандт надел наушники, чтобы слышать разговор.

– Джордж, – спокойно продолжал Хью, не заглатывая наживку. – Я слышал выстрел. Что случилось? Ты ранен?

Постоянно давайте понять тому, кто захватил заложников, что вы на его стороне!

– Эти сучки пытались меня убить.

Хью посмотрел на командира отряда спецреагирования.

– Значит, это не ты стрелял?

– Меня вынудили. Они ударили меня скальпелем.

Хью закрыл глаза.

– Тебе нужна медицинская помощь? – должен был поинтересоваться он, хотя на самом деле ему было совершенно плевать: пусть этот Джордж истечет кровью, и поскорее.

– Жить буду.

Квандт удивленно приподнял бровь.

– А как… все остальные? – продолжал Хью. – Кто-то пострадал?

– Старуха, – ответил Джордж.

– Ей нужна медицинская помощь?

Повисло молчание.

– Уже нет.

Хью подумал о Бекс, она была вся в крови.

– Еще кто-то, Джордж?

– Твою дочь я не застрелил, если ты об этом спрашиваешь, – угрюмо проговорил Джордж. – Теперь я понимаю, почему вы не отправили группу захвата.

– Нет! – поспешно перебил его Хью. – Послушай. Я понятия не имел, что она там, когда мы начали с тобой общаться.

Нащупайте то, что вас объединяет!

– Она даже не предупредила меня, что отправляется в клинику! Ты должен меня понять.

Хью затаил дыхание. Он ненавидел себя за то, что приходится так говорить о Рен. Да, он не знал, что она собирается в клинику. Да, он ненавидел себя за то, что она обратилась к тетке Бекс, а не к нему. Но он не собирался винить Рен в том, что она чувствовала себя неловко. Он винил только себя как родителя – за то, что не смог донести до нее: между ними нет запретных тем и вопросов.

Со сколькими родителями он сидел в гостиных, пока эксперты-криминалисты выносили тело их ребенка-подростка, вынутое из петли или с порезами от бритвы! «Мы ничего не знали, – удивлялись они, – она никогда ничего нам не говорила».

Хью не произносил этого вслух, но иногда думал: «А вы спрашивали?»

Но он ведь спрашивал! Он просовывал голову в спальню Рен и интересовался:

– К тебе в школе никто не пристает? Не хочешь ни о чем поговорить?

– Тебя интересует что-то помимо самодельной бомбы, которую я собираю в чулане? – отрывалась она от своих тетрадей. Потом улыбалась и уверяла: – Никаких мыслей о самоубийстве, пап. Все чисто.

Но каждый подросток ежедневно может наступить на сотню мин. И одна из них, похоже, взорвалась.

Внезапно все в душе Хью замерло. Что ж, Джордж теперь обладает жизненно важной информацией: одна из его заложниц – родственница переговорщика. Он решил, что получил определенное преимущество. Но что, если Хью сможет воспользоваться знанием этой информации, чтобы склонить чашу весов в свою пользу?

– Послушай, – продолжал Хью. – Обе наши дочери тайком обделывают дела за нашей спиной. Свою дочь ты остановить не смог, Джордж. Но ты в силах спасти мою. Ты уже спас ее от непоправимой ошибки.

Это было неправдой. Рен отправилась в Центр не для того, что прервать беременность, Хью отлично это знал. А Джордж – нет.

– Ты понимаешь, почему я хочу все это закончить, Джордж? – поинтересовался Хью.

– Ты волнуешься за свою дочь.

– Да. Но еще я хочу когда-нибудь дождаться внуков. И благодаря тебе я получу такую возможность.

Молчание.

– Это как будто получаешь второй шанс, – продолжал Хью. – Я отец-одиночка, Джордж. Как и ты. Быть может, я не всегда был образцовым отцом, но я очень старался. Понимаешь?

На том конце телефонной линии раздалось фырканье, которое Хью принял за знак согласия.

– Но еще меня беспокоит то, что она обо мне подумает. Я хочу, чтобы она мною гордилась. Я хочу, чтобы она думала, что я сделал все возможное ради нее.

– Ни ты, ни я не тянем на героев.

– Герой – это всего лишь ярлык, – ответил Хью. – Единственное наше достояние – честь. У тебя есть выбор, Джордж. Шанс искупить вину. Поступить как следует.

Он рисковал, примеряя ореол порядочности на человека, у которого всего несколько часов назад напрочь снесло крышу от того, что кто-то мог усомниться в его репутации. Но, с другой стороны, бесспорно, что человек, чье достоинство поставлено под сомнение, может страстно жаждать уважения. Вплоть до того, что согласится сдаться, лишь бы заслужить это уважение.

– Уход недостоин уважения, – проговорил Джордж. Но Хью услышал больше – ослабленные связи между слогами слов, с виду преисполненных убежденности. А что, если…

– Зависит от обстоятельств, – не дал он перевести дух захватчику заложников. – Иногда приходится делать выбор даже против собственного желания, но ты обязан так поступить. Это и есть честь.