Страница 20 из 27
Следует также помнить и о том, что война знаний является прообразом будущей войны, которая приходит на смену информационной войне. Речь идет об атаке на способы обработки и хранения знаний, что связано с тем, что на базе знаний принимаются все решения. Так что в образовательном комплексе есть еще одна составляющая. Перечислим другие внешние функции: подготовка элиты, удержание выгодной для себя картины мира, адаптация общества и специалиста к новым реалиям, создание наукоемкого производства.
Вот мнение военного аналитика по поводу будущей войны как войны знаний [13. – P. 156]: «В будущих конфликтах то, как каждая из сторон будет работать со своими фактами, информацией и знаниями, как добавляется ценность к существующей информации и знаниям, станет ключевой переменной для определения результата боя». Соответственно в будущем главную точку уязвимости противоположной стороны противник будет видеть именно в работниках, имеющих дело со знаниями. Кибервойна, по мнению Дж. Аркиллы и Д. Ронфельдта, направлена на то, чтобы все знать о противнике и не дать ему ничего узнать о себе [14. – P. 30].
По этой причине возрастает роль когнитивного комплекса как в экономике, так и в военном деле. Соответственно расходы на образование достаточно велики.
Некоторые развитые страны
США – 6000
Англия – 4100
Швейцария – 9300
Образовательные элиты
Финляндия – 6000
Япония – 6700
Южная Корея – 1700
Образование будет постоянно нуждаться в новых предметах, новых специальностях, новых формах обучения. Этого постоянства изменений достаточно трудно достичь. Именно по этой причине право выбора на половину предметов у лидеров в образовании отдается студентам, а не вузу.
В. Преображенский увидел еще один недостаток советской системы образования [15]: «В советский период у нас возникла достаточно мощная высшая школа, которая была во многом ориентирована на подготовку „заточенного“ под конкретную функцию профессионала. В особенности это было видно по всем техническим дисциплинам. По понятным причинам, прежде всего идеологическим, мировоззренческое развитие стимулировалось мало. И, к сожалению, в 90-е годы, когда начались первые попытки реформы образования, здесь существенных сдвигов не произошло. Мы назвали большое количество учебных заведений университетами, но по-настоящему воспроизводить критически мыслящего человека не научились».
Варианты специальностей следует дополнить областями аналитического плана: информационно-аналитическая работа, стратегическое управление, стратегическое планирование. То есть набор заказов на будущие профессии должен быть существенно расширен. Этому будет помогать и резко ускорившаяся динамика окружающего мира. Но также потребуются и специальности стратегического порядка, которые пока отсутствуют даже в Европе и есть только в США.
Суммарно можно выстроить следующие стратегические рекомендации для развития образования.
А. При переходе к экономике знаний резко возрастает роль образования и роль интеллектуальной поддержки. Страна должна удерживать хотя бы 5 % студентов на высоком уровне подготовки, чтобы оптимизировать уровень управления страной. Это требует совершенно иных подходов со стороны. К таким моделям сегодня переходит Япония.
В. Динамика изменений такова, что сегодня обучение высшего уровня американских военных направлено не на обучение конкретным знаниям и умениям, как это делаем мы, а обучение адаптационным возможностям, поскольку тот, будущий новый мир, неизвестен. Устаревание диплома таково, что у представителей инженерных специальностей диплом полностью обесценивается через 1–3 года после выпуска.
С. Следует раскрыть новые образовательные ниши. Новой формой является расширение функционирования в виде института повышения квалификации, продажа на рынке отдельных предметов, недельных курсов, обзорно охватывающих все то новое, что произошло в конкретной специальности, подготовка литературы, с помощью которой можно было бы совершать апгрейд.
D. Требуется расширение списка предметов, по которым может вестись подготовка. Есть 30–40 предметов, которые можно обозначить как новые социальные науки, они сегодня преподаются в США, и мы их не знаем. Как следствие, мы неадекватно понимаем мир, поскольку «они» и «мы» действуем по разным моделям.
E. Требуется производство новых форм подачи знаний. Лекционная форма должна постепенно замениться на case-studies. Попробовать практиковать то, что несомненно привлечет внимание прессы, например, чтение одного курса двумя преподавателями, дискутирующими друг с другом.
F. Новым станет удержание интеллектуальной связи с выпускником: отправка ему обзоров, рекомендательных списков литературы, приглашений на семинары. В результате число таких пассивных студентов будет расти, что позволит выстраивать интеллектуальные экспертные сети любого уровня.
G. Расширение должно идти не только на уровне последипломном, но и додипломном, когда будет расширен объем информации, достигающий школы – среду будущих студентов. Это могут быть курсы для депутатов парламента, для военных, что позволит расширить свое присутствие как вертикально, так и горизонтально.
H. Создание своей сопутствующей среды. Это может быть своя школа, лицей, свой банк, дающий кредиты на образование, свои журналы, газета, издательство, которые должны закрыть информационное пространство.
I. Стимуляция прихода частного капитала.
J. В обществе должно появиться ощущение новизны, модернизации, «свежего ветра», связанного с конкретными университетами и школами. Сегодня знание гораздо более доступно, чем раньше, просто надо помочь студентам найти эти «информационные ручейки».
К. Абсолютно все должно получать информационное освещение и ПР-прикрытие. «Современность» как характеристика должна стать приметой вуза.
В заключение приведем пример И. Келли, который подчеркивает, что учиться надо у всех [16. – Р. 216–217]. Китай предлагает в бизнес-обучении уйти от факультетно-центрированных вариантов к своевременной личностной поддержке, которая ведется в онлайн-режиме. Так создаются корпоративные обучающие системы.
Следует обратить также внимание на близкие области, например, системы принудительной смены знаний [17–18]. Возможно, там также находится определенный ресурс, который можно преобразовать в современную систему.
Больные места постсоветских вузов – слабый студент и слабый преподаватель. Надо думать над тем, что может быть сделано в помощь. В противном случае именно они будут задавать скорость передачи знаний и определять набор содержания. Преподаватель не расскажет того, чего сам не знает.
Процессы выработки и распространения знаний станут главными в этом столетии. На них будет базироваться и экономика, и военное дело. Соответственно статус образования также вырастет. Отдельно надо думать о финансовой поддержке этих процессов как со стороны государственных программ, так и со стороны частных лиц (см., например, опыт создания инвестиционного фонда [19]). Люди хотят учиться, наша задача помочь им в этом.
И это достаточно важная государственная задача. Ю. Громыко связал наличие гениев с национальной безопасностью страны [20]: «Проблема национальной безопасности, то есть проблема безопасности той или иной страны, это прежде всего проблема воспроизводства национальной гениальности. То есть, если в стране существуют механизмы, в результате которых в ней воспроизводятся гении – литературные гении, то есть те, кто может создавать литературные произведения, гении-ученые, то страна в безопасности и находится под защитой. То есть в этом плане безопасность страны определяется не пушками и ракетами, а воспроизведением тонких структур и энергий, носителем которых является духовный человек». В терминах, в рамках которых мы говорим, речь идет о смещении базисной точки безопасности из физического пространства в пространство виртуальное, которое обеспечивается также и образованием.