Крушение небес

Ансель без слов протянул девушке бумагу. Та быстро прочитала текст и удивленно воскликнула:

– Тебя назначили механикером? Так скоро?

– Сам в шоке, – хмыкнул Ансель.

Наблюдавшая за ними механикера хлопнула юношу по плечу:

– Привыкай, это мыс Горн, здесь не разводят ненужную бумажную волокиту. Признаюсь, я еще вчера получила телеграфное сообщение от мадам рей Брик, в котором она сообщила, что сама не успела подготовить документы о назначении, и попросила меня закончить все формальности.

– Ансель, это же чудесно! – просияла Ника. – Ты теперь настоящий механикер!

– Поздравляю, – сдержанно добавила Ванесса. Выражение ее лица стало совершенно непроницаемым.

– Спасибо, – ответил Ансель; он все еще выглядел ошеломленным. – Кстати, знакомьтесь: Николь, ученица Тристана рей Дора. Ванесса, ученица механикеры. А это мадам рей Тоск, старшая механикера нашей эскадрильи.

Дамы пожали друг другу руки.

– Ну, что, Ансель, готов к работе? – поинтересовалась мадам рей Тоск. – Тогда вперед!.. А ты куда? – удивленно посмотрела она на Ванессу, когда девушка последовала за ними.

– Я с вами, – уверенно заявила та.

– Не помню, чтобы я тебя приглашала, – прищурилась старшая механикера.

– Мадам рей Тоск, – вмешался Ансель, – Ванессу отправили сюда для того, чтобы она работала со мной. Личное распоряжение мадам рей Брик, – добавил он, видя, что не убедил механикеру.

Мадам рей Тоск недовольно поджала губы, но все же кивнула.

Ника проводила удалявшихся механикеров взглядом, а затем обернулась. Собравшиеся на плацу быстро расходились кто куда, и, смотря на них, Ника почувствовала растерянность. У всех были свои дела, своя работа – а что насчет нее? Она прилетела сюда, чтобы продолжать обучение с Тристаном. Но Тристан арестован, и неизвестно, что с ним будет дальше. А это значит, что и с ее собственным будущим теперь ничего не ясно.

– Чего застыла? – бросила девушке проходившая мимо капитан эр Лута. – Или тебя учения не касаются?

– Какие учения? – заморгала Ника.

Учения проводили в специальных военных лагерях, куда перед началом службы отправляли всех авионер, распределенных на боевые позиции. Там будущие защитницы Империи обязательно проходили курс специализированной воинской подготовки, с ними усиленно занимались физической подготовкой, стрельбой и летной тактикой.

Но у Ники все получалось не как у людей: и на Церемонию камней она попала не по правилам, и аэролит она разбудила не такой, как у остальных, и инструктора получила необычного. Вот и на мыс Горн тоже попала совершенно спонтанно, минуя необходимую подготовку в лагере.

– Обычные, какие же еще? – фыркнула капитан. – Тренировки – необходимая часть службы боевой авионеры. Сбор на марш-бросок через десять минут возле арсенала. Форма – полная боевая выкладка. Марш!

Без дальнейших промедлений Ника припустила к казармам.

День в штаб-квартире тянулся невыносимо долго. Ни Сегрин, ни Кирби не выходили за ограду; то ли вдвоем караулили Агату, то ли просто решили не показываться на улицах, пока не уляжется шумиха.

К счастью, и к Агате, видя ее явное нежелание говорить, они не приставали с расспросами. Девушка скрылась в отведенной ей комнатушке и провела почти все время там, благодарная судьбу за отсрочку. Чем меньше она общается с агентами, тем меньше шансов проколоться на какой-то мелочи и выдать себя с головой.

С другой стороны, чем меньше Агата с ними общается, тем меньше узнает о них и об их шпионской сети и тем меньше информации у нее будет для властей, когда она сбежит.

Кстати, о побеге. Чем дольше она отсиживается в своем углу, тем меньше у нее шансов улучить удачный момент для того, чтобы сбежать.

Наконец, убедив себя в том, что побег из плена – это дело рук самого пленника, Агата вышла в общую комнату – и как раз к возвращению в штаб-квартиру Милорда.

– О, вот и герой-любовник! – поприветствовал его Кирби.

– Да пошел ты, – недовольно проворчал Милорд. Но, увидев Агату, нацепил на себя вежливую улыбку и, подойдя к девушке, вежливо, прямо как вылитый джентльмен Арамантиды, поцеловал ей руку.

Милорд был ослепительно красив в щегольском костюме и модном пальто и так очаровательно улыбался, что оставаться полностью равнодушной к его чарам было просто невозможно.

– Агата, будь добра, завари нам чаю, – попросил Сегрин, усаживаясь за стол и жестом приглашая Милорда с Кирби к нему присоединиться.

Девушка стиснула зубы. Вежливая формулировка никак не умерила ее возмущения тем, что к ней относятся как к прислуге. Но делать нечего, она подошла к плите и принялась разводить огонь.

Вообще-то и дома, и в апартаментах, которые они снимали вместе с Никой, Агата постоянно заваривала чай. И мыла посуду. И прибиралась, и стирала – словом, выполняла всю мужскую работу по дому, и это никогда ее не беспокоило. Но одно дело – делать что-то самой, по своему выбору, и совсем другое – когда тебе приказывают, да еще с таким видом, будто это само собой разумеется. И особенно – когда это делает мужчина. Все внутри Агаты мгновенно восставало против такого требования.

– Ну, Милорд, чем порадуешь? – услышала она вопрос Сегрина.

Агата устроилась у окна, откуда могла спокойно и не привлекая особого внимания наблюдать и за происходящим, и за чайником на огне. Интересно, как на самом деле зовут Милорда? И почему ему дали такое странное прозвище? Впрочем, надо признать, оно ему подходило; в щегольском костюме и с такой привлекательной внешностью он и впрямь выглядел как заправский дамский угодник.

– Вчера были с Хеллой на кладбище Павших Звезд.

– Опять похороны авионеры? – уточнил Сегрин.

– Уже четвертые за этот месяц, – кивнул Милорд. – И опять какая-то нелепая случайная смерть. Эта, например, попала под колеса трамвая.

Сегрин фыркнул:

– Слишком много для совпадений, не так ли?

– Верно, – согласился Милорд. – Не будь я сам агентом Третьего континента, то решил бы, что это наши провокации. Но мы-то знаем, что мы тут ни при чем!

– Да уж, – протянул Сегрин и задумался. – Что-нибудь еще необычное заметил?

– Хмм… А присутствие на похоронах чиновниц из Министерства труда считается?

– Ну-ка давай поподробнее.

– Они буквально оторвали от гроба рыдающего мужа и куда-то увели. И еще мне показалось, хотя наверняка я не рассмотрел, что они забрали с собой аэролит погибшей.

– А вот это уже интересно, – оживился Сергин.

Милорд с виноватым видом поерзал на стуле:

– Следующая новость не порадует. Хелла дала мне отставку.

– Эх ты, шляпа! Мириться пробовал? – деловито осведомился Сегрин.

– Спрашиваешь! Как я только не пытался! Я же понимаю, что нельзя терять такой ценный источник информации в Министерстве полетов!

– Похоже, плохо пытался, – проворчал Сегрин. – Неужели это так трудно – запудрить бабе мозги?

Агата дернулась как от удара. Слово «баба» – едва ли не худшее оскорбление, которое только можно было придумать! Она никогда не слышала, чтобы кто-то рисковал произносить его вслух, и уж тем более – джентльмены! Впрочем, эти мужланы с Третьего континента джентльменами не являлись…

– Ты думаешь, это так просто, да? – оскорбился Милорд.

– А что сложного? – фыркнул Кирби. – Вертишься перед зеркалом, меняешь наряды, пляшешь на Ассамблеях и ублажаешь свою дамочку. И в нужный момент как бы невзначай задаешь ей нужные вопросы. Не работа, а сказка!

«Значит, он и впрямь „милорд“», – сделала про себя вывод Агата. Милордами называли молодых и привлекательных любовников состоятельных и влиятельных дам. Получается, этот красавчик втирался в доверие к высокопоставленным чиновницам, чтобы через них получать важную информацию для Третьего континента.

– Я так скажу, – угрюмо ответил Милорд Кирби, – лучше уж, как ты, шляться по темным кварталам и вонючим подвалам, чем круглыми сутками блеять, как безмозглый идиот: «Да, дорогая, конечно, дорогая, как захочешь, дорогая…»