Cola

- Милый, намажь мне спинку кремом.

Поднимается, видно, что нехотя, и садится с ней рядом. Мажет.

- Санса, что ты там всё время читаешь?

- ”Преступление и наказание”.

- Это тебе на твоём юридическом задали? - Лиза жмурится, явно кайфует. Он мажет. - Автор кто?

- Достоевский.

- Не слышала. Это кто? Какой-нибудь известный юридический деятель?

Санса фыркает, но тихонько. Он серьезен. Молчит и мажет. Только краешек губ приподнят, и старательно прячет глаза.

- Что-то вроде того.

- Скукотища, навеное, - Лиза зевает. - Мой Петир тоже вечно читает какие-то скучные бизнес-журналы. Я в них ни слова не понимаю.

- Арья может вам одолжить свежий выпуск Cosmo. Хотите?

Теперь уже фыркает он. Чуть заметно, негромко. Глаза всё еще прячет. Мазать закончил и вернулся на свой шезлонг.

- Да, пожалуй спрошу у неё… Ну а ты? Расскажи мне, о чём твоя книга.

Санса думает. Он не смотрит.

- О предательстве.

Быстрый взгляд, словно молния полоснула, и вот он уже снова уткнулся в свой серьезный и толстый журнал.

- Вот как? И кто кого предал? - Лиза млеет на солнце и ей очень скучно.

- Главный герой предал.

- Кого же?

- Себя.

- Интересно. И что же он сделал?

- Понял, что он есть Бог, но потом отступил и струсил, предал Бога в себе. Он тряпка.

Вот теперь он уже не читает. Смотрит пристально, с интересом.

- То есть, Санса, ты полагаешь, он не должен был в этом раскаяться? Что убил, что считал себя выше других?

- Милый, ты что, тоже читал эту книгу?

На вопрос он не реагирует. Продолжает смотреть и ждёт.

- Если ты Бог - ты имеешь право на всё. А раскаянье - это для смертных, - отвечает, и нагло смеётся, но смеётся одними глазами.

- Но с чего ты взяла, что он Бог?

- Каждый из нас - Бог, но не каждый об этом знает.

…

- Значит, ты - знаешь?

- Санса! - Арья мчится почти вприпрыжку. - Пойдём купаться! Жарища такая! Пойдём!

Поднимается, оставляя вопрос без ответа, и ныряет в прохладную воду бассейна.

А её скромный белый купальник, намокая, становится насквозь прозрачным.

========== Шарады ==========

- А давайте играть в шарады! - Рикону сегодня исполнилось пять, и он обожает дурацкие игры.

Нет, Петир игры тоже любит, но не такие.

- Не-ет, не хочу в шарады-ы, хочу есть мороженое, мама скажи им!. - Робину, сыну Лизы, тринадцать, но, пожалуй, даже Рикон смышлёней его.

Петиру скучно. Семейные торжества ужасно утомляют, и он отправляется просто бродить по огромному дому.

Она тоже куда-то ушла. Упорхнула, забрав всё веселье с собой.

Он ступает неслышно, будто кот на охоте, почти что крадётся, как тень вдоль стены.

- Санса! Лиза сказала, вчера ты была полуголой! - Голос Кейтилин строг, возмущение бьёт через край.

- Что ты мама! Как можно? Когда?! - Неподдельное удивленье. Молодчина лисёнок, играет как надо.

- У бассейна! Она говорит, твой купальник намок и стал просто прозрачным!

- Ах, купальник. Но мама, откуда же я могла знать? Я надела его вчера первый раз. Мне самой было так неловко!

Да, конечно, неловко ей было. Из воды вышла гордо, не стесняясь ни капли, и смотрела нахально, в упор. Ему вмиг стало дико жарко, как-то душно, невыносимо и до нелепости невозможно не пялиться на эти её чёртовы нагло торчащие соски, напоминающие два розовых бутона, на её сочную киску, на шикарно-упругую задницу. Даже Harvard Business Revie пришлось положить на бёдра, чтобы хоть как-то прикрыть мгновенно накатившее возбуждение.

Боги, как же вопила Лиза. Верещала как на пожаре, орала, требовала, чтобы Санса немедленно оделась и не смела разгуливать голой.

А потом в полумраке спальни он отчётливо представлял и упругие сиськи, и убийственно-длинные ноги, и порочно-горячую сладость между ними.

Он впервые оттрахал Лизу, совершенно забыв о таблетке. Она, как всегда, попыталась орать, но он тут же уткнул её носом в подушку и держал, пока жарил сзади. Зато сам он стонал и рычал, так, как раньше ещё не бывало.

- Санса, это же неприлично! Разве этому я тебя учила, так я тебя воспитывала?! Что подумал Петир!

- Что?

- Я даже представить себе не могу!

Зато она может.

- Ты обязана извиниться!

- Перед кем?

- Перед ним и Лизой!

Кейтилин, ну какая ж ты дура…

- Хорошо, мама. Как скажешь.

Он немедленно представил себе, как она перед ним извиняется. Нет, не так. Как она “извиняется”. Очень долго и очень старательно. И желательно на коленях.

- Петир!

Она вылетела в коридор так внезапно, что он даже не успел среагировать, отойти, или сделать вид, что ничего не слышал. Что ж, придётся импровизировать.

- Санса, идём играть в шарады.

- Ты за этим меня искал? - Удивлённо.

- Я тебя не искал.

- Ну да, - хмыкает.

Поняла, по глазам же видно. Ладно, к чёрту.

- Идёшь?

- Иду.

Он не имеет ни малейшего представления, как играют в эти грёбаные шарады. Судя по названию это нечто до крайности глупое, но отступать уже слишком поздно.

Из гостиной доносится хохот.

- Пойдём, скорее, а то всё пропустим! - Хватает его за руку и тянет.

В коридоре они одни.

- Погоди. Ты, случайно, ни о чём не забыла?

Замирает и смотрит.

- О чём?

- А что ты матери обещала?

- Ты подслушал? - Глядит с подозрением.

- Ну, немножко. Случайно услышал.

- Значит, хочешь, чтоб я извинялась? Издеваешься?

- Нет. Шучу. Хотя, должен признать, это было бы очень забавно.

- Ах, так значит, наш всегда такой серьёзный и сдержанный Петир Бейлиш любит забавы, - улыбается так, что мурашки по коже. - Ну что же, прекрасно, давай позабавимся.

***

В гостиной все устроились полукругом на диване и в креслах, дети расселись прямо на полу. Перед ними стоит Робб Старк и размахивает руками.

- Это мельница!

- Нет! Самолёт!

- Аист!

- Что они делают? - Тихо на ухо, так, чтобы только она услышала.

- Ему загадали слово и он должен его показать, только молча, говорить ничего нельзя, - точно так же на ухо и шёпотом.

- Аэроплан!

- Правильно! - Выдыхает Робб и довольно смеётся. - Кто следующий?

- Петир очень хочет! - говорит и отходит в сторону.

- В самом деле? - Не верит Лиза.

- Я… - Открыл было рот, но Санса его опередила.

- Да, он сам говорил.

- Ну ладно, - недовольно поморщился. - Что хоть за слово?

- Я придумала!

Быстро подходит к нему и тихонько на ухо шепчет:

- Похоть.

…

Ведьма.

- Нет. Это я показывать не буду.

- Если откажешься - проиграл, - и смеётся одними глазами.

Делать нечего. Сам виноват.

А она уже упорхнула и уселась на маленький пуфик позади всех, у самой стены.

Никто её не видит. Никто, кроме него.

Он не знает с чего начать. Морщит лоб, потирает подбородок, думает. Поднимает глаза и… Санса бесстыдно раздвинула ноги и поддернула юбку повыше… Его будто ударили чем-то тяжёлым. По затылку. И одновременно поддых. В ушах звенит, дыхание застряло где-то в глотке.

Она что, там себе сердечко выбрила?! Ещё и выкрасила в красный!

Боги, что же она творит.

Он пытается не смотреть, он пытается даже не думать, только как? Как не думать о красном сердечке, между ног у бесстыжей ведьмы? А она крутит локон на палец, и глаза абсолютно невинные.

Проклятье.

- Петир, ну ты думаешь что-то показывать? - Манера Лизы дуть губы, как маленькая девочка, бесит невероятно.

Что показывать, блять, идиотка, на ширинку мою посмотри.

- Нет. Похоже, что я проиграл.

Все смеются, а она выскальзывает в коридор. Он за ней.

Он так хочет её отругать, только как отругаешь ведьму? Заколдует ещё чего доброго. Но ему переживать об этом, похоже, уже слишком поздно.

- Ты куда собралась, чертовка? - просто шёпот, но в нём угроза. - Ничего мне сказать не хочешь?

- Извини, - а сама смеётся. И глаза - два огромных озера, где резвятся во всю русалки.