Страница 5 из 13
Огород пришлось поливать руками, таская согревшуюся за день воду из большого бака. Когда вода в баке кончилась, Аленка, сообразив, что нужно делать, принялась носить в него воду из колодца. Натерла на ладонях мозоли, но справилась. Собака сначала ходила за ней всюду, потом легла между грядок и наблюдала. Аленка позвала пса за собой, когда закончила:
– Пойдем, псинка, поищем что поесть.
Пес недовольно дернул ухом.
– Да, – понятливо сказала Аленка, – тебе имя надо придумать, но я не знаю какое! Может… – она задумчиво осмотрела собачью морду. Уши опять посветлели, а ленивое выражение глаз подошло бы какому-нибудь османскому паше. – Верный! – выпалила девушка. – Решено! Верный, идем есть!
И они пошли в дом. Там нашелся чай, сахар и недорогие конфеты. Немного холодного плова и печенье. Царский ужин с точки зрения Аленки. Она предложила плов собаке, а сама попила крепкого ароматного чаю с печеньем. Отчего-то горячая жидкость растопила собравшийся за день мерзлый комок внутри, и девушка, рассеянно улыбнувшись, заговорила с псом:
– Тишина, даже не верится! Еще бы книжку почитать или журнал.
Пес тихонечко фыркнул. Он прекрасно слышал стук колес со станции, гудение автомобилей с ближайшей трассы и даже квохтание кур в ближайшем курятнике. Его чувствительный нос раздражал запах побелки и пролитого под стол компота, но все это меркло перед возможностью быть здесь, купаться в теплом аромате девчонки, видеть ее растрепанные волосы и обведенные усталыми тенями глаза. Вот кстати, все ли у нее нормально со здоровьем? Может стоит пригласить кланового врача? Или просто свозить ее в приличную клинику?
Тем временем за окном совершенно стемнело. Аленка опасливо заглянула в полупустую комнату, побродила по кухне, взяла из сундука одеяло и улеглась на пол, обняв пса. Лечь на кровать не хватило решимости.
Спасла она крепко и сладко. Снилось, что ее кто-то обнимает и греет как отец в детстве, когда она, замерзшая до ледышек, пришла домой с горки. Даже называет так же «девочка ты моя, неразумная»! Уютно поерзав, Аленка снова уплыла в сон.
Едва девчонка уснула, Андрей перекинулся, вошел в комнату, поморщившись, поискал метки чужака. Увы, побелка смыла все следы. А может незнакомец не успел ничего сделать в доме? В бумагах причиной смерти указан инфаркт и пока специалисты клана не обнаружили ничего, что бы разнилось с этим заключением. Что ж, летние ночи короткие, а успеть нужно много. Окно в огород отворилось бесшумно. Парень выскользнул на мокрую траву и, пригибаясь, добежал до забора. Там его уже ждали.
– Привет! Какие новости? – спросил он сумрачного Никиту.
– Ты был прав, могилу раскапывали. Судя по всему, взяли ДНК-материал. Твой отец распорядился тоже взять анализ и сохранить данные.
– Ясно. Подмени меня тут, я кое-что проверю.
Никитос поморщился, но перекинулся и через пару минут возле беспокойно крутящейся Аленки лежал крупный волк, плохо отличимый от первого. Разве что уши были темнее и дышал он громче.
Утром Аленка проснулась почти под лавкой. Шум, разбудивший ее, оказался стуком в дверь. Неугомонная соседка зашла с утра пораньше, чтобы помочь девушке разобрать бабушкины вещи:
– Сейчас разберем, что тебе не надо бабулькам раздадим, а что пригодится отложим, завтра-то уже на работу надо идти!
Аленка быстро хлопнула собаку по спине, выставляя на улицу, плеснула в лицо воды и натянула первый попавшийся, точнее единственный сарафан. Бабушкин шкаф она открывала с затаенным опасением. Казалось, дух усопшей еще парил здесь в густом аромате ее духов и средства от моли.
Соседка безо всякого пиетета шустро перебрала юбки и блузки:
– Молодые такое не носят, а вот старушки рады будут, давай-ка я все в пакеты сложу.
Потом настал черед теплых вещей. Скептически покрутив большое, почти новое пальто Варвара вынесла вердикт:
– Можно на тебя перешить, но возьмут дорого, давай я Лариске отнесу, а у нее взамен куртку или пуховик попрошу.
Растянутые кофты, теплые колготки… Куча одежды на полу росла. Неожиданно в отдельном ящике обнаружился хрустящий пакетик, а в нем легкая летняя юбка, топик со стразами и рубашка с модными застежками-цепочками. Там же лежала открытка. Варвара сунула туда нос и утерла внезапно набежавшую слезу:
– Это тебе, подарочек от бабули ко дню рождения!
Аленка тоже зашмыгала носом. Бабушка редко уделяла внучке внимание. Не гнала, уже хорошо, но смешная открытка с улыбчивым ежиком и красивая юбка в индийских «огурцах» говорили ей очень много. О ней думали, пытались порадовать или позаботиться – неважно, недолюбленной, измученной одиночеством в толпе девчонке хотелось верить, что бабуля ее любила. Хоть чуть-чуть. Пусть даже как память о рано ушедшем сыне.
Кроме того, нашли пухлые пачки бумажных писем от какой-то неизвестной Аленке дальней родни, пакетики с табаком, перцем и гвоздикой. От резких запахов они обе так расчихались, что пришлось открывать окна и умываться.
Все пакеты вытащить из дома за один раз было невозможно, так что Варвара вынесла все в сени «проветриться», а с собой взяла только то, что сумела унести:
– Я сейчас бабулькам гостинцы занесу, а ты шкаф-то помой, да мятой натри, чтобы продышался, полынью еще можно, чтобы моль не завелась, – Аленка только кивала, молясь про себя, чтобы слишком активная женщина наконец ушла, дав ей возможность оплакать так и не возникшие родственные связи.
Варвара вскоре заторопилась кормить мужа обедом, еще раз напомнив на прощание, что шкаф надо вымыть. Едва за соседкой захлопнулась дверь, девушка без сил повалилась на пустую кровать. Жесткие доски недовольно скрипнули, прогибаясь под ее невеликим весом. Вот еще забота, летом можно и на полу поспать, а зимой? Надо матрас покупать.
Однако разлеживаться было некогда. Молодая хозяйка пошла на кухню, поставила чайник, вышла в огород набрать ранней зелени к завтраку. Салатик из редиски, укропа и салатных листьев получился вполне приятным. Аленка заправила кушанье растительным маслом, посмотрела на горбушку хлеба и вздохнула – тетка Варвара права, работать надо! Без денег прожить не получалось. А еще и за свет надо будет платить…
После завтрака девушка все же взялась за шкаф. Вымыла его с жидким мылом, выдвинула все ящики со старой обувью и позабытыми проводами, прошлась тряпкой по задней стенке большого отделения и вот там обнаружила заткнутую за полку старую общую тетрадь в толстом дерматиновом переплете. Резкий бабулин почерк она узнала сразу. Гораздо удивительнее было то, что тетрадку украшали криво налепленные цветочки, маленькие черно-белые фотографии, вырезки из журналов и газет. Читать рукописные строчки было очень трудно, Аленка села на пол рядом с тазиком и принялась листать пожелтевшие странички.
Это был дневник. Бабушка завела его лет в пятнадцать и регулярно пополняла рецептами, песнями, открытками. Потом появилось упоминание какого-то Коли. Аленка не сразу сообразила, что это ее дед. Бабушка Зина заблудилась в лесу, а молодой парень в модном картузе с лаковым козырьком вывел ее к дороге и ничего плохого не сделал. Проводил до дома, потом начал приходить в гости с букетами лесных цветов, с ягодами, с редкими в деревне конфетами.
Через год тихо расписались в сельсовете и начали жить своим домом. Николай работал лесником, жили они не бедно, только детей долго не было. А когда все же родился долгожданный сын, Зина и узнала, что… Тут хлопнула дверь, снова раздались шаги. Неугомонная соседка вернулась с проверкой. Убедившись, что ее распоряжение выполняется, энергичная женщина понеслась в огород за мятой, и Аленка успела спрятать любопытную тетрадку под стопку книг на столике.
Шкаф натерли мятой и несколько пучков этой травы разложили по углам, перемешав с полынью.
– Тебе бы веник еще полынный у порога бросить, полынь хорошо плохой дух выводит, да и блох не будет, – задумалась вслух Варвара, а ее руки уже выбирали из пучка травы самые длинные и крепкие ветки, скручивали оборкой, обрезали и торжественно ставили в уголок новый веник.