Страница 8 из 11
Сама же Жюльетт была в высшей степени довольна этими переменами. Теперь красавчику Филиппу не придется искать невесту с богатым приданым. Она не задумывалась о том, что будет дальше. Просто ей нравилось, что Филипп теперь здесь, рядом. Жизнь становилась все интереснее.
Гораздо больше Жюльетт думала о младшем брате. Генрих так изменился после этой поездки, стал совсем взрослый. Она даже оробела в первый момент, когда увидела его. Но брат улыбнулся ей, и смущение прошло. Надо будет поговорить с ним по душам, когда утихнет вся эта кутерьма. И спросить про Майкла. Для девочки его смерть была гораздо большей потерей, чем могли представить себе родители.
Затем французы уехали на восток, чтобы здесь, в холодном и опасном Приграничье, превратиться со временем в стойких англичан. Как Жан-Пьер. Он был очень рад увидеть своих соотечественников и поговорить с ними. Но уехать из Лейк-Касла отказался наотрез. За эти годы замок стал родным для него, и еще крепче держало его синее озеро под его стенами.
Но сопроводить нового соседа до Давтона и ввести его в курс дела с большим энтузиазмом вызвался Ричард. Родители только переглянулись между собой. Похоже, их старший сын очнулся наконец и молодая кровь взыграла в нем. А то они опасались уже, как бы наследник замка не повторил судьбу своего двоюродного деда, так и оставшегося одиноким до конца жизни. И что тогда будет с Лейк-Каслом? Хочется, очень хочется, чтобы наследование шло по прямой законной линии и было надежным. И еще баронессе не терпелось взглянуть на девушку, которая сумела зажечь огонь в глазах ее сына. Но с этим придется повременить, как она понимала.
Генрих же с большим нетерпением ожидал момента, когда можно будет обо всем поговорить с отцом. Он столько увидел, столько понял и прочувствовал за время своей поездки! И очень надеялся, что отец поймет его и поможет осуществить мечту. А хотел он ни много ни мало, как стать новым Белым Волком. Чтобы возродить дело своего деда Генриха, никому не известного бастарда короля Ричарда, но самого верного его наследника, пусть и непризнанного.
Барон Ален узнал из разговора с сыном много нового для себя. Немало дало ему и письмо старшего брата, длинное и обстоятельное. Как интересно все-таки поворачивается жизнь! Ему казалось, что он знает все о людях, которые рядом. На деле же вышло, что только малая часть действительных событий была на поверхности, остальное скрыла темная вода забвения. Но сейчас многое стало видимым, когда ожило в воспоминаниях старого Майкла, которые он открыл не ему, а его сыну. И наверное, правильно. Майкл говорил, что Генрих очень похож на своего деда, а тот был копией коронованного отца. Кристофер тоже подтвердил это, побывав в Фонтевро. А мальчик рвется пойти по пути, проложенному дедом. И встать у него на дороге отец не мог.
Барон Лорэл утешал себя тем, что накал страстей в двухсотлетней вражде между Англией и Францией из-за континентальных владений остался позади. Пик ее пришелся на время правления королей Ричарда Львиное Сердце и Филиппа Августа. Жертвой этой войны и породившей ее ненависти как раз и стал его тесть, которого ни он, ни его жена Николь так никогда и не увидели. Но рыцарский дух Англии и ее военные победы остались, похоже, в прошлом. Ни король Иоанн, наследовавший старшему брату, ни их нынешний король Генрих военными талантами не блистали. Да и Франция теперь не та, что прежде. Король Людовик, болезненно религиозный, но начисто лишенный таланта военачальника, позволил Папе Римскому вовлечь себя в очередную войну в Святой земле. Но и там двинул свои силы вовсе не на Иерусалим, как можно было ожидать. Он захватил Дамьетту, положив в битве за нее немало своих людей, а потом протянул руки к Каиру, богатства которого манили не его одного. И в результате в этой войне он потерял все, вплоть до собственной свободы. Франции с большим трудом и за огромную сумму удалось получить обратно своего благочестивого монарха. Но сейчас казна королевства была опустошена и французы искали мира с Англией.
Исходя из этих соображений, барон отнесся с пониманием к желанию сына, поскольку участие в большой войне ему не угрожало. Это стало утешительной мыслью для самого барона, которому теперь было легче уговорить баронессу, бывшую в некоторых случаях, как он знал, на удивление упрямой. В кого бы это? По-видимому, все в того же королевского бастарда Генриха, тайную гордость их семьи.
А в их приграничных землях, как оказалось, память об отряде Белого Волка была еще жива. Около сорока лет минуло со дня гибели Генриха Лорэла-старшего, а его все еще хорошо помнили в Лейк-Касле. Нашлись совсем старые уже воины, входившие когда-то в его боевой отряд. На легендах о победах Белого Волка и страхе, наводимом им на французов, выросло новое поколение воинов. Так что собрать людей для Генриха-младшего большого труда не составило. Вспомнилась и тактика легендарного отряда, небольшого, но исключительно маневренного и слаженного, действующего как один человек. Нашлись и учителя. Работа закипела.
Генрих не жалел ни себя, ни своих людей. Они обучались и тренировались до изнеможения, но результатами были довольны. И пришло время, когда отряд Белого Волка вновь стал реальностью в Приграничье.
Их первой большой военной операцией оказалась схватка с восточными наследниками Айтингов, все еще не желавшими отказаться от своих притязаний на замок Давтон.
Филипп де Моррен быстро набрался военного опыта в суровых условиях шотландского приграничья и стал настоящим хозяином для полученного им по прихоти судьбы замка. В этих условиях, при постоянной угрозе нападения, в нем заговорила кровь его предков-норманнов, бесстрашно устремившихся в сражение за своим герцогом Вильгельмом, чтобы завоевать этот зеленый остров и остаться здесь навсегда. Он, как и его погибший кузен Рауль, стал настоящим рыцарем и надежным защитником для замка и все еще остававшейся в нем кузины Эсти.
Судьба девушки уже всерьез начала волновать Филиппа. Ее старшую сестру Джоанну, с которой он никогда не встречался, Рауль успел хорошо пристроить замуж. Но сам он такими талантами не обладал. Да и некогда ему было. Наука, как стать полновластным владетелем этих земель, как надежно оборонить их от жадных рук и еще сохранить мир на своем участке шотландской границы, постигалась Филиппом нелегко. Жизнь приграничного рыцаря полна трудностей и опасностей, и справиться с этим может только очень сильный мужчина. Филипп им стал. Но все-таки, когда на его земле поднялись к небу дымы пожарищ, а под стенами замка объявилась, считай, небольшая армия, пришлось просить помощи у соседей.
– Не волнуйтесь, милорд, – успокоил хозяина многоопытный капитан его гарнизона Джон Форест, – я сейчас же подам сигнал тревоги, и мы получим помощь достаточно быстро.
Он улыбнулся, увидев удивленные глаза рыцаря.
– Система связи у нас налажена давно, еще при моем отце, – объяснил капитан, – и она всегда работает безотказно. Но некоторое время нам придется продержаться самим, и это будет непросто, признаю.
Гарнизон Давтона, усиленный французскими воинами и новым местным пополнением, был достаточно силен. Оружия тоже имелось в изобилии. Но на этот раз наступающих было слишком много. Джон видел это, ему было с чем сравнивать.
Осада началась. Пришлые англичане накрыли замок тучей стрел, попытались использовать даже небольшие камнеметные машины. Осажденные стойко оборонялись, хотя и несли потери. Правда, и за стенами замка появилось немало коней, потерявших своих седоков.
– Пока все идет как обычно, милорд, – характеризовал обстановку Джон, – мы справляемся.
Но и он широко открыл глаза, увидев, что наседающие на них враги начинают сооружать большой таран. Расположение замка на ровной местности делало его уязвимым в этом отношении. И в сердце Филиппа закралась тревога.
Но тут оно и вовсе замерло, когда он увидел на широкой замковой стене свою кузину. Нежная девушка, откинув за спину растрепавшиеся на свежем ветру серебристо-русые волосы, метала в наседающих врагов стрелу за стрелой.